Михаил Март - Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход)
В одном из залов особняка, возле шведского стола, тихо переговаривались две кумушки.
– Какой у Маши безупречный вкус. Она опять затмила всех своим нарядом, – шептала первая дама, то и дело поправляя на груди изумрудную брошь в золотой оправе.
– И обрати внимание, милочка, никаких украшений, – кивала ее собеседница, пожилая женщина с копной седых волос.
– Она принципиально их не надевает. Тут каждая старуха обвешана бриллиантами, как новогодняя елка. Жалко закрывать такую шейку с бархатной кожей стекляшками. Хороша!
Некоторое время женщины молча наблюдали за гостями, а потом вновь зашушукались.
– Я слышала, у Маши есть соперница, – уверенно заявила седовласая сплетница.
– Это кто же? Такого не может быть!
– Жена Сутягина, милочка. Вот почему Роман и приходит без Эльвиры. Не хочет другу на мозоль наступать. По богатству они равны. Тут их никто не переплюнет. Не тягаться же им своими женщинами.
– Но там жена, а здесь дочь, – возразила дама с брошью.
– И обе наследницы. Ведь Аркадий и Роман уже не молоды. Пока они живы, все выглядит чинно и благородно. Но если умрут, в дело пойдут другие законы и порядки. Начнется настоящая бойня. Ты видела, чтобы в одном театре работали на равных две примы, или, как нынче говорят, «звезды». Кто-то кого-то обязательно сожрет.
– Я не думаю, что у Маши может быть равная ей конкурентка.
– Эльвира тоже окончила университет с отличием, но не московский, а питерский. Да и по по внешним данным не уступает Маше.
– Даже вообразить себе такое не могу. Кстати, ты обратила внимание, последнее увлечение Маши уже на вторую вечеринку не является.
– Ты о Глебе? Ну, тут все понятно. В городе открылся его вернисаж в центральном выставочном зале. Она сделала из него известного художника, и он стал ей неинтересен. Жди нового оборванца с очередным талантом. Сделает из него гения и бросит, – усмехалась седовласая дама.
– А мне Глеб нравился больше всех, дорогуша. Не красавец, но с изюминкой. Одна улыбка чего стоит. Море обаяния, – шептала ее собеседница, поглощая деликатесы.
– Да, милый был мальчик. Забудь о нем. Маша не из тех, кто оглядывается назад. Она умеет смотреть только вперед.
– И правильно делает. Нет, что ни говори, а у нашей принцессы не может быть соперниц.
– Пока не станет королевой.
Помимо двух кумушек, Машу обсуждали и другие гости. Смысл высказываний сводился к тому же. Но в кабинете хозяина, где уединились Мезенцев и Сутягин, разговор был в более мрачных тонах, хотя тоже касался дочери владельца дома.
Бывшие компаньоны с бокалами красного вина отдыхали в глубоких креслах перед камином и курили сигары. Сцена из старого английского романа, но на русский лад. Мезенцев и Сутягин не были ни аристократами, ни даже джентльменами. Они в них играли. Свои привилегии эти ребята получили не по наследству, а выбивая зубы всем, кто стоял у них на пути. Они привыкли жить не по законам аристократов, а по законам джунглей. Кто сильнее, тот и выживает. Странно, что львы – цари зверей – изображены на гербе Великобритании. Львы были здесь и сейчас, хотя родились под знаменем серпа и молота. Аможет, и не странно. Лев – всего лишь зверь, а кувалда и острый полумесяц – оружие.
– Мы всегда были честны друг перед другом, Рома, – тихо говорил Мезенцев, пуская кольца дыма, – Я хочу, чтобы так и оставалось.
– У тебя возникли сомнения? – улыбнулся Сутягин.
– Не в тебе, Рома, а в себе. Я хочу услышать от тебя клятву наподобие той, какую мы дали друг другу в начале наших славных дел.
Улыбка с лица Сутягина сошла на нет.
– Что-то случилось, Аркаша?
– Неизбежность. Мне крышка. Лекарь за мое здоровье не дает и ломаного гроша. Это его слова.
– Так серьезно?
– Серьезнее не бывает. Маша остается на растерзание хищников. Ей с ними не справиться. Тут ума мало. Инстинкты тоже не помогут. Нужны клыки. Острые, заточенные под любую глотку. Она слишком доверчива, Рома. А в наше время никому верить нельзя.
– Я позабочусь о Маше. Можешь на меня положиться. Клянусь тебе женой и дочерью. Дороже их у меня никого нет. Ты сам знаешь.
– Спасибо, Рома. Ты сказал то, что я хотел услышать.
– Ты мне больше, чем брат, Аркадий. Мы родились в один день. Мы прошли весь путь рука об руку. Мне страшно терять тебя.
– Смирись с этим. Мы не боги, мы те, кто обжигает горшки. Просто мне теперь подыхать будет легче. Маша – моя единственная головная боль.
– Если так, то забудь о головной боли. Я возьму Машу под свое крыло.
Гости тем временем продолжали развлекаться. Надо заметить, что проведение вечеринок имело особый смысл. На них всплывали все сплетни, слухи и домыслы, связанные с работой компании за истекшую неделю. Так как во время очередного пятничного приема косточки успевали перемыть всем и секретов уже не оставалось, в понедельник приходилось работать, а не болтать. Хозяин дома, как человек умный и расчетливый, оборудовал весь дом прослушивающей техникой. Пульт управления находился в мезонине, где сидел оператор, доверенный человек Мезенцева. Он вел записи и управлял камерами видеонаблюдения. В субботу вечером хозяин получал отчет из так называемых «нарезок», самых интересных видеоматериалов. Таким образом, глава компании знал все, о чем ему не полагалось знать. То, что говорили о нем за его спиной, Мезенцева не интересовало. Важнее знать отношения служащих между собой. Кто кому друг, а кто кому враг. Люди не догадывались о том, что в вазах с цветами, под крышками столов и в стенах встроены микрофоны и видеокамеры. Они отдыхали, выпивали, расслаблялись, им и в голову не приходило, что даже в туалете они не оставались без пристального внимания. Единственным человеком, не считая оператора, знавшем о хитростях владельца компании, была его дочь.
Очевидно, по этой причине Маша предложила подошедшей к ней женщине выйти на балкон, где запись голосов была невозможна из-за сильного ветра.
Лида, так звали женщину, была одной из секретарш отца, продержавшаяся дольше остальных. На то имелись свои причины. Лида Требушкина имела высшее образование и умела работать, а не только пудрить носик перед зеркалом и болтать по телефону. Кроме того, обладала великолепной фигурой. Ну и наконец, не требовала подарков в виде машин и квартир. Деликатная женщина тридцати семи лет. Аркадий Сергеевич любил зрелых женщин с опытом. Но его страсть к смене партнерш никому не гарантировала стабильности, и он менял их как перчатки. Лида работала не первый год. Ее срок подходил к концу, и она это понимала. Старик уже не спал с ней, но еще не уволил. Тут даже Маша не могла ничем ей помочь. Дочь магната ко всем любовницам отца относилась очень лояльно и со многими даже дружила, если только ее ровность и отзывчивость можно назвать дружбой.
– Есть новости, Лидочка? – спросила Маша.
– Да, Мария Аркадьевна. – Лида обращалась к дочери босса на «вы» и по имени-отчеству. – У Глеба есть подруга. Думаю, у них все серьезно. Сейчас она в его мастерской.
Речь шла о последнем дружке Маши, сумевшем продержаться в числе фаворитов дольше других. Лида, с ее связями в определенных кругах, могла вести скрытое наблюдение за женихами любимой дочери хозяина и делала это с удовольствием.
– Значит, он такой же трус, как и все остальные. Тюфяк!
– И это нормально. Чему вы удивляетесь? Ни один мужчина из простых смертных не может рассчитывать на будущее рядом с вами. Вам нужен человек вашего круга.
– А как же любовь? Пустой звук? Оболтусы из моего круга заражены бациллой денег. Они лишены чувств, и их несет на запах банкнот, как гончих собак на дичь. Такие, как Глеб, еще способны на чувства. С пустыми карманами, на пустой желудок любовь становится отдушиной.
Маша достала сигареты, а Лида поднесла зажигалку.
– Вы сами забиваете их карманы деньгами, открываете им пути к будущему. Делаете их самостоятельными и независимыми. Глеб продал шесть картин с выставки и заработал неплохие деньги. Вы открыли в нем талант художника и пробили путь к успеху.
Лицо Маши оставалось холодным и непроницаемым, лишь пальцы немного подрагивали, когда она подносила сигарету к своим чувственным губам.
– Думаю, в этом и заключается вся проблема. – Секретарша тоже закурила. – Мужчина хочет быть лидером в семье. Он – главное лицо. Этот инстинкт заложен природой. Сильный пол должен защищать слабый. В вашем случае мужчина будет всегда помнить, кому обязан своим восхождением. Он не хозяин, он ваш должник. Он не лидер, он ваш подкаблучник. Вы имеете право его упрекнуть. Где гарантия, что вы не напомните своему суженому, из какой канавы его подобрали? Наверняка слышали, и не раз, избитую фразу, когда мужчина говорит женщине: «Не забывай, кем ты была и из какого дерьма я тебя вытащил!» Так женщин ставят на место. Только женщина может выдержать такой упрек, а мужчина – нет.
