Фредерик Тристан - Загадка Ватикана
Здесь читатель вправе поинтересоваться, как же удалось профессору Адриану Сальва отождествить рукопись, запечатанную в папке, номер которой, В-83276, ни для кого не имел ни малейшего смысла?
Чтобы понять это, посетим клуб «Agnus Dei» днем раньше. Профессор восседает в том же кресле, в котором мы увидели его на следующий день. Монсеньор Караколли тоже присутствует, но с ним пришел еще один ученый, который пока не появлялся на страницах нашего повествования. Это профессор Стэндап из Лондона, сотрудник Британской библиотеки, выдающийся специалист по средневековым рукописям, вот уже лет двенадцать прикомандированный к Ватикану, где он денно и нощно поносит римскую суетность и, в частности, ликер «Фернет-Бранка», считая его жидкостью, пригодной лишь для того, чтобы до блеска начищать медные трубы.
Слуги во фраках и в белых перчатках с церемонной учтивостью подносят профессору Стэндапу традиционный напиток, но как только они оборачиваются к нему спиной, суровый британец опрокидывает содержимое бокала в стоящий рядом вазон с живокостью и заменяет его виски двадцатилетней выдержки, который он предусмотрительно залил в полый набалдашник своей трости. Самое удивительное во всем этом то, что живокость выдерживает нелегкое испытание с удивительной стойкостью, бросая достойному подданному Ее Величества открытый вызов.
Внешне Стэндап — воплощенный образец самого достоинства. Он одевается, как джентльмен из Лондонского Сити, — в черный камзол, полосатые брюки, белую рубашку с воротничком, на шее — черная бабочка в мелкий горошек, в петлице — красная роза, на несколько удлиненной и узкой голове — котелок. Русло, в котором течет его мысль, также достаточно узкое. Кажется, один только интерес приводит ее в движение — любовь к переводу. И переводит он почти все и почти со всех языков. Это настоящая машина для моментального перевода — не знающая отказа, способная понять самые редкостные языки, самые путаные наречия. Поэтому научный мир относился к профессору Стэндапу с уважением, в котором проглядывал некий суеверный страх.
Итак, Стэндап сидит, прямой, как палка, на стуле — он еще ни разу не соглашался удобно расположиться в одном из знаменитых кресел папского клуба. Как и апостольский нунций, он слушает разъяснения своего французского коллеги, профессора Сальва.
— Господа, когда вы любезно попросили меня присоединиться к поискам «Жития святого Сильвестра», я понял, что мне надо прибегнуть к какому-нибудь абсолютно оригинальному способу расследования. Конечно же, зная о вашем высоком профессионализме, я не сомневался, что в течение многих лет, пока осуществлялись поиски, вы испробовали все возможные средства и что пути, по которым вы следовали, диктовались вполне логически обоснованными методами расчета. Стоило ли снова по ним идти? Очевидно, нет. Что же мне оставалось? Пути, диктуемые соображениями, которые принадлежат сфере чисто иррациональной мысли.
Стэндап, казалось, был раздражен этим вступлением. В его представлении, Сальва претендовал на роль Шерлока Холмса, хотя был он всего лишь Гастингсом без Эркюля Пуаро, — материал для сравнения воистину британский, что и не удивительно. Касательно же апостольского нунция, то он зажмурил один глаз, а другим принялся внимательно изучать картину «Снятие с креста», приписываемую Рафаэлю, гордость клуба «Agnus Dei», которая висела, заключенная в барочную раму, над львиной головой Сальва. Впервые Караколли обратил внимание на то, что Мария Магдалина уже держит в руках горшочек с ароматами, с которыми через три дня она пойдет к высеченной в скале гробнице. Эта деталь так сильно заинтриговала его, что он совсем не слушал дедуктивные рассуждения профессора, которые мы тем не менее приводим:
— Дорогие коллеги, я не сомневаюсь, что вы пытались проникнуть в тайну этих номеров, которые, подобно сфинксам, на протяжении многих столетий охраняли анонимность запечатанных книг. Мне почти сразу удалось обнаружить, что эти номера не имели ни малейшего значения и были проставлены совершенно случайно во время последней переписи, когда на папском престоле восседал Лев XIII. Я сказал «совершенно случайно», потому что, само собой разумеется, этих папок никто не открывал и никакой системы нумерации не существовало, просто прежние номера заменили новыми, расставив их согласно размещению папок на полках. Что же касается первоначальных номеров, которые датировались самыми различными эпохами, а посему могли бы дать нам какой-то ключ к разгадке, то их просто выбросили за ненадобностью, причем не было сделано никакой попытки сохранить о них память.
Сальва отпил большой глоток, громко крякнул, как и следовало ожидать, и продолжал:
— Тогда мне пришла в голову мысль поискать в картотеке «Vitae patrum», которая, как вам известно, доступна для посетителей и находится в зале номер двенадцать, связанном с именем Иоанна XXIII. Там я нашел «Historia monachorum in Aegypto»[10] Руфина, «Liber Geronticon»[11] Паскаса из Думи, «Liber vitas sanctorum patrum orientalium»[12] астурийца Валерио дель Бьерцо, книги слишком старые, чтобы помочь в нашем поиске. Тогда я сосредоточил свой интерес на составителях легенд, вышедших из среды доминиканцев. Я предположил в качестве гипотезы, что наш «Сильвестр» принадлежит к произведениям этой группы — в качестве примера я мог бы, скажем, назвать «Epilogus in gesta sanctorum»[13] Бартелеми де Транта.
— Неужто вы полагаете, — сердитым голосом прервал его Стэндап, — что мы не искали в этой картотеке? Да ведь все мы здесь наверняка знаем, что там нет ни единой карточки, на которой значилось бы имя Сильвестра!
— Конечно, — спокойно ответил Сальва, с безмятежным удовольствием раскуривая одну из своих ужасных сигар. — Но и я вовсе не надеялся его там найти. Зато я задался вопросом, а не спрятано ли наше «Житие» под другим заглавием? С этой мыслью я систематически просмотрел все картотеки, что стоило мне трех недель механической и скучной работы, до тех пор, пока не обнаружил, что на одной и той же карточке были выписаны две ссылки. Речь идет о «Scala Coeli» Иоанна Гоби, которая находится в папке под номером В-83276. Но над этими цифрами были выписаны другие, которые, по всей очевидности, принадлежали старой нумерации, существовавшей еще до Льва XIII.
— Итак, вы считаете, — воскликнул Стэндап, вскочив со стула, — что этот второй номер соотносится с нашим «Житием»? Но что вас натолкнуло на эту мысль?
— Второй номер — это Leg. Bas. 666,— объяснил Сальва загробным голосом.
— Что вы сказали?
Монсеньор Караколли оторвался от созерцания горшочка Марии Магдалины и, внезапно вернувшись с картины Рафаэля в библиотеку папского клуба, буквально остолбенел от удивления: 666 — число Зверя! Число, которое в одиннадцатом веке использовали для того, чтобы заклеймить произведение, в высшей степени безбожное! Но ведь человеческая память не сохранила ни одного случая, когда бы удалось обнаружить документ подобного рода. После того как эти богомерзкие сочинения клеймили печатью позора, они попросту сжигались. И вот здесь, в эту самую минуту, профессор Сальва объявил, что в папке «Scala Coeli» спрятана одна из этих скандальных рукописей. «Житие святого Сильвестра», которое он, высокий прелат римской курии, так долго искал, оказалось произведением дьявольским! Но этим святым человеком уже овладело необычайное возбуждение. К такому приятному событию, как открытие давно искомого текста, добавился острый привкус запретного плода.
— А вы не ошиблись? — пролепетал он.
— Невозможно! — объявил Стэндап.
— Вы сказали «Leg. Bas.»? — продолжал Караколли, чье возбуждение как будто подпитывалось полным поражением англичанина. Leg. — это «легенда», Bas. — Базофон, а ведь именно так звали Сильвестра до его крещения! Об этом свидетельствует Венсан де Бовэ в «Зеркале истории».
— «Потерянное жизнеописание Сильвестра, чьим языческим именем было Базофон…» — процитировал Сальва. — А Родриго де Серето писал в своем сборнике житий: «Этот Сильвестр, которого не следует смешивать с Базофоном…» Как видите, я сверял свои предположения с известными документами. Сколько исследователей ломали головы над тем, кем же был этот персонаж, наделенный таким необычным именем! И вот мы натолкнулись на номер шестьсот шестьдесят шесть, а это неоспоримо свидетельствует о том, что нам наконец удалось обнаружить рукопись.
— Да ведь такого просто не может быть! Поразительно! — воскликнул Стэндап.
— Это баснословно, удивительно, incredibile[14], — изрек нунций, уже не в состоянии сдерживать себя. — Я немедленно в библиотеку!
Вот так Караколли отправился в зал Льва XIII и, открыв там папку В-83276, обнаружил вместе с копией «Scala Coeli» Иоанна Гоби рукопись «Жития святого Сильвестра», которую он разыскивал в течение тридцати двух лет.
