Джеффри Дивер - Слеза дьявола
Конец света грянет. Диггер на свободе и нету способа его остановить. Он будет убивать снова в четыре, в 8 и в Полночь если вы не заплатите.
Я желаю получить $20 миллионов долларов наличными, которые вы положите в сумку и оставите сумку в трех километрах к югу от шоссе 66 на Западной Стороне от Окружной. В середине Поля. Оплатите мне Деньги до 12.00 часов. Только я умею как остановить Диггера. Если вы (густо зачеркнуто) арестуете меня, он продолжит убивать. Если вы меня убьете, он продолжит убивать…
Чтобы вы не думали будто я никто, некоторые пули Диггера были окрашены черной краской. Только я знаю об этом.
* * *Хавел решил, что его план — само совершенство. Кто смог бы придумать лучше? Он планировал всё несколько месяцев. Предусмотрел любой возможный ход со стороны полиции или ФБР. Чисто партия в шахматы!
Ободренный этими мыслями, он вложил записку в конверт, закрыл его, но запечатывать не стал и отправился дальше. Он шел размашистой походкой, слегка опустив голову, чтобы казаться чуть ниже своих ста восьмидесяти пяти сантиметров и не встречаться глазами с прохожими. Это причиняло ему некоторые неудобства, потому что, вообще говоря, ему нравилось ходить, выпрямившись во весь рост, и смотреть на людишек сверху вниз.
Охрана здания городского совета, расположенного в доме номер один на площади Правосудия, выглядела жалкой. Никто и не заметил, как он вошел в вестибюль невыразительной архитектуры дома и остановился рядом с автоматом для продажи газет. Сунув конверт под его основание, он медленно повернулся и вышел в сторону И-стрит.
Для кануна Нового года даже слишком тепло, думал Хавел. В воздухе витали скорее осенние запахи гниющих листьев и дыма от сыроватых дров в каминах. Эти ароматы даже вызвали в нем смутную ностальгию по дому, где он провел детство. Он дошел до телефона-автомата на углу, опустил в прорезь несколько монет и набрал номер.
— Городской совет. Служба безопасности. Слушаю вас, — ответил голос.
Хавел приложил к трубке диктофон и включил воспроизведение записи. Сгенерированный компьютером голос произнес:
— В фойе вашего здания лежит конверт. Под машиной, продающей «Вашингтон пост». Прочитайте немедленно. Это об убийствах в метро.
Он дал отбой и пересек улицу. Диктофон положил в картонный стакан для кофе, скомкал и бросил стакан в урну.
Потом он зашел в кафе и занял место в кабинке у окна, откуда ему отлично был виден весь вестибюль и газетный автомат в том числе, как и все боковые входы и выходы здания. Ему необходимо было убедиться, что конверт заберут, и это случилось, не успел он еще и снять с себя куртку. Интересовало его, кто именно примчится на совещание к мэру. И появится ли пресса.
К его кабинке подошла официантка. Он попросил кофе и, хотя еще едва минуло время завтрака, заказал себе сандвич с натуральным бифштексом — самое дорогое блюдо в меню. Почему бы и нет? Скоро он станет очень состоятельным человеком.
2
— Папа, расскажи мне о Лодочнике.
Паркер Кинкейд на мгновение замер. Потом отложил в сторону чугунную сковородку, которую как раз закончил мыть.
У него выработалась привычка никогда не тревожиться, о чем бы ни спрашивали дети (или по крайней мере не подавать виду, что встревожен), и потому он с улыбкой посмотрел на мальчика, вытирая руки бумажным полотенцем.
— О Лодочнике? — повторил он за своим девятилетним сыном. — Запросто. А что это он тебя вдруг заинтересовал?
Кухня в доме Паркера, расположенном в Фэрфаксе, штат Виргиния, вся полнилась ароматами готовившейся праздничной трапезы. Огурцы, шалфей, розмарин. Мальчик смотрел в окно, но не отвечал.
— Ну давай, — приободрил его Паркер, — поделись со мной.
Робби был светловолос, а голубые глаза достались ему от матери. На нем были пурпурная фланелевая рубашка и защитного цвета брюки, перехваченные на талии ремнем фирмы «Ральф Лорен». Его челка в это утро предпочитала свисать вправо.
— Я хочу сказать… — начал он. — То есть я знаю, что он мертв, и все такое…
— Совершенно верно, — сказал Паркер. И ничего больше к этому не добавил. («Никогда не говори детям больше того, о чем они спрашивают» — гласило еще одно правило из «Руководства для отца-одиночки» Паркера Кинкейда. И пусть этот фундаментальный педагогический труд существовал только лишь в его голове, он мысленно обращался к нему практически каждый день.)
— Только иногда снаружи… Мне кажется, что он там. Я как-то выглянул и увидел кого-то похожего.
— А что мы всегда делаем в подобных ситуациях?
— Я беру свой щит, надеваю шлем, — ответил мальчик, — а еще, если темно, включаю везде свет.
Паркер продолжал стоять на месте. Обычно, когда ему нужно было серьезно поговорить с кем-то из детей, он предпочитал, чтобы их глаза находились на одном уровне. Но если речь заходила о Лодочнике, то, следуя совету психолога, он оставался стоять во весь рост. Присутствие высокого и сильного мужчины давало ребенку ощущение безопасности и уверенности, что он под надежной защитой. А во внешности Паркера Кинкейда, безусловно, присутствовало нечто, что излучало твердость духа и способность отразить любую угрозу. В свои сорок лет при достаточно высоком росте — за метр восемьдесят — он сумел остаться почти в такой же отменной спортивной форме, как в колледже. И это не благодаря аэробике и спортзалам, а в основном ради своих двух детей, с которыми гонял в футбол, баскетбол, участвовал в турнирах по фрисби, а по воскресеньям совершал совместные пробежки (хотя бегал только сам Паркер, следуя за двумя велосипедами, петлявшими по дорожкам соседнего парка).
— А давай пойдем и посмотрим. Хорошо? Где, как тебе показалось, ты его видел?
— Давай.
— Где твои шлем и щит?
— Все при мне. — Мальчишка похлопал себя по голове, а потом выставил согнутую в локте левую руку, в которой рыцарю положено было держать щит.
— Отличный щит. Свой я взял тоже. — Паркер повторил жестикуляцию сына.
Они подошли к задней двери дома.
— Видишь те заросли? — сказал Робби.
Паркер осмотрел две сотки заднего двора своего старого уже дома, расположенного в сорока километрах от Вашингтона. Пространство было в основном просто покрыто травяным газоном с несколькими клумбами. Но в самом дальнем конце участка густо разрослись форзиция и кудзу, обвитые плющом. Все это он собирался срезать еще год назад. И, понятное дело, если немного прищуриться, в этих маленьких джунглях вполне могла померещиться фигура человека.
— Да, выглядит страшновато, — согласился он. — Определенно неприятно. Но ведь ты знаешь, что Лодочника несколько лет как нет.
Он не собирался побороть страх ребенка, доказывая, что того напугали всего-навсего беспорядочно выросшие кусты. Ему хотелось дать Робби возможность дистанцироваться от его видения.
— Знаю, но…
— Сколько лет назад это было?
— Четыре года, — ответил Робби.
— А как считаешь, это давно или нет?
— Должно быть, давно.
— Покажи мне. — Он раскинул руки в стороны. — Вот так давно?
— Может быть.
— А мне кажется, что совсем давно. — Паркер еще шире развел руки. — Так давно, как та рыба, что мы поймали в озере Брэддок?
— Это было действительно давно. — Мальчик заулыбался и тоже расставил руки.
— Неужели? Так давно? — спросил Паркер с притворным сомнением.
— Нет! Еще давнее. — Сын перескочил с ноги на ногу, высоко держа руки над головой.
— Не верю, — продолжал подшучивать Паркер. — Так давно не бывает.
Робби, вытянув руку, добежал до стены кухни, а потом до другой.
— Вот как давно на самом деле!
— Давно, как акула в длину. Нет, как кит или гигантский осьминог, — весело отозвался Паркер.
Отец и сын затеяли потом игру в сказочных чудовищ. Под конец Паркер поймал Робби и немного помучил легкой щекоткой.
— Знаешь что? — сказал он, отдышавшись.
— Что?
— А давай-ка, мы прямо завтра избавимся от тех зарослей.
— Дашь мне поработать пилой? — первым делом поинтересовался сын.
Вот так. И это все, что ему нужно, внутренне позабавился Паркер.
— Посмотрим, — неопределенно ответил он.
— Это просто здорово! — Робби вприпрыжку выбежал из кухни. Все воспоминания о Лодочнике были забыты. Ведь ему дадут электропилу. Он поднялся на второй этаж, и скоро до Паркера донеслись отголоски спора между братом и сестрой, какой компьютерной игре отдать предпочтение. Мнение Стефани перевесило, и скоро по дому стала разноситься привязчивая мелодия из «Братьев Марио».
Паркер вспомнил про кусты на заднем дворе.
Лодочник… Он невольно покачал головой.
В этот момент раздался звонок в парадную дверь дома. Он посмотрел на лестницу, но дети звонка не слышали, и потому пошел открывать сам.
