Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
Она засмеялась.
– Спасибо! Вы все правильно угадали. Я люблю такой стиль – мексиканский, испанский! Мне нравится, когда простор, много воздуха, дерева и стекла! Мы были в Рио, и Анатоль показывал мне Аркус ди Кариока и Ильха Фискал, это дворец такой, так я думала, с ума сойду! Вот где бы я хотела жить! Вы были в Рио?..
– Никогда.
– Слетайте! Давайте вместе слетаем! Ну, просто по-дружески. – Аннет молитвенно сложила руки. – Один вид на океан чего стоит!.. Я попрошу Анатоля, и он организует нам поездку.
– Выходит, Анатолий Петрович счастливый человек, – заметил Алекс с тонкой улыбкой. – Он возил вас за океан!..
На самом деле Алекс был уверен, что вывезти такую женщину не то что за океан, а хотя бы за околицу, да еще, несомненно, самым первым классом, дороговато выйдет, Анатолю это явно не по карману.
И не ошибся.
– Не совсем так, – Аннет засмеялась. – Меня пригласил приятель. Вадим Сосницкий, он в Лондоне живет, вы знаете, наверное.
Она посмотрела на него, проверяя реакцию. А то он какой-то… малость не от мира сего! Впрочем, наверное, писателям, да еще знаменитым, так полагается, Аннет точно не знала. А еще не знала, что он такой молодой и интересный. Нет, на фотографиях видела, конечно, но мало ли что можно фотошопом наделать!.. Фотошоп – лучший друг любой красавицы и знаменитости, это всем давно известно.
– Вадим Сосницкий – олигарх, – пояснила она на всякий случай, ибо лицо писателя не выразило при упоминании заветной фамилии никакого восторга. «Олигарх» она сказала с тем же чувством, с каким говорят «святой». – Мы все собрались у него, а потом уж на его джете решили махнуть в Рио. В Лондоне очень скучно стало, дождик пошел, и всем захотелось на солнышко. Анатоль в это время тоже в Англии был, и его решили пригласить, с ним так интересно!.. Он вообще необыкновенный человек, правда?
Алекс, который был уверен, что Анатолий Кулагин человек совершенно обыкновенный, согласился.
Пусть будет необыкновенный. Пока не слишком понятно, почему она упоминает о его необыкновенности во второй раз в пятиминутном разговоре, как будто старается в чем-то убедить… кого? Алекса или себя?..
– Анатоль оттуда привез гамак, который на террасе висит, видели? По-моему, очень мило. – Аннет засмеялась. – Это мой гамак. Он висел у Вадима в поместье, и я в нем иногда… валялась. И Анатоль выпросил его у Вадима, представляете?
Алекс едва удержался, чтобы не сказать – как мило.
– А какой там океан! Боже мой! Когда стоишь на обрыве, хочется раскинуть руки и лететь, лететь… Это такое чувство!.. Словами не объяснить. Как будто перед выходом на сцену, когда там, в темноте, огромный зрительный зал. Я же балерина, – она улыбнулась и опустила глаза.
Точно! Балерина! Танцевать она, конечно, не танцевала, по крайней мере, Алекс ее никогда не видел, но в телевизионных программах ее представляли именно так.
Должно быть, в исключительно белой и исключительно сверкающей машине на зеркале болтается подвеска в виде бриллиантовых пуантов. На зеркале пуанты, а на передней панели иконка – Богоматерь со скорбным лицом. Так, и никак иначе.
Очень красиво.
И еще что-то прекрасное и заманчивое, кажется, было в связи с балетом, то ли Ковент-Гарден, то ли Ла Скала…
Почти такое же заманчивое и недоступное, как Рио-де-Жанейро, где, как известно, все ходят в белых штанах, некстати припомнилось Алексу.
– Как я хочу опять в Рио, вы не можете себе представить! И я теперь всем, всем друзьям говорю, что нужно непременно лететь туда, а не на Мальдивы или в какую-нибудь глупую Доминикану! А вы где больше всего любите отдыхать, Алекс?
Она встала с дивана, улыбаясь ему, скользнула мимо, задев шелками его джинсовые колени, взяла со столика пульт от кондиционера и сделала потише. В огромном зале и в самом деле было слишком прохладно.
– Возможно, когда-нибудь, – сказал знаменитый писатель, который в последний раз отдыхал год назад в турецком отеле, – вы и в самом деле возьмете меня с собой. Мне бы хотелось полюбить… Рио.
Аннет, возвращаясь на диван, вздохнула.
Ну почему, почему ничего нельзя?! Почему можно только с отвратительным, гадким, мерзким Анатолем?! Вот же откуда-то взялся этот парень, мировая знаменитость, и не сводит с нее глаз, еще бы! Почему с ним-то нельзя?!
Алекс, покосившись на совершенный стан, вздохнул.
…Почему она так много говорит про Рио? Что там могло случиться? Важно это или не важно, или просто пустая болтовня?
И еще: эта женщина, если он, Александр Шан-Гирей, хоть что-то понимает в жизни, Анатолю явно не по средствам. Сколько бы тот ни унаследовал квартир и домов, их все равно не хватит… ни на что, даже если чохом все продать. Пляжи Рио и Касабланки, собственные поместья, самолеты, поезда, корабли, острова, бриллианты величиной с человеческую голову – это другая сторона Луны, перевернутая реальность, если вообще реальность!.. Отсюда, с этой стороны, не разглядеть и не уразуметь, что там происходит, и уж тем более не понять, сколько стоит жить весело и беззаботно – на той стороне.
Миллиард? Триллион? И чего миллиард или триллион – лунных рублей, долларов, евро?..
Тогда в чем дело? Зачем ей понадобился Анатолий? Для развлечения – сомнительно. Для того, чтобы выслушивать его истории об архитектуре, – вдвойне сомнительно.
Зато нет никаких сомнений, что она свой человек в этом доме, у нее есть ключи, она почти хозяйка и ожидает хозяина, который «обещал сюрприз»! Какой сюрприз?! Не бриллиант и не остров, это уж точно. В лучшем случае стихи собственного сочинения, с посвящением «Моей единственной». Или эссе. Анатоль был большим любителем эссе.
Зачем ей стихи или эссе?..
– Может быть, хотите выпить? – спохватилась Аннет. – Или вы за рулем?
– Нет, не за рулем.
– Тогда я принесу.
Вновь пролетели упругие шелка, повеяло духами, тонкая, совершенная рука в браслетах легко провела по деревянной спинке дивана грубой работы, и это было очень красиво, и она точно знала, что красиво!..
…Соображай, сказал себе Алекс. Соображай быстрей, что с тобой такое! Ты все время отвлекаешься!
Пока она возилась возле бара – негромко позвякивали стаканы, вкусно сыпался лед, – Алекс поднялся и обошел зал по кругу, просто чтобы сделать что-нибудь, переменить положение, заставить себя думать.
Давешняя деревянная миска с персиками попалась ему на глаза, и сразу вспомнилась Маня, бросившая его на произвол судьбы.
Она бросила его, уехала искать Митрофанову, а он теперь бродит по чужому дому, куда приехал искать убийцу!..
Даже голос Манин ему послышался.
Что ты
