Ночной гость - Хизер Гуденкауф
Миновало несколько часов. Звезды потускнели, небо над головой постепенно сбросило ночные одежды и облачилось в розово-оранжевую вуаль. Во рту у Джози пересохло, язык отяжелел от жажды. При каждом движении острый укол пронзал руку, и она хныкала от боли.
Когда ей было десять, она сломала лодыжку. Они с Бекки прыгали по тюкам с сеном, разложенным в поле, Джози не рассчитала расстояния до следующего тюка и свалилась с высоты двух метров на твердую землю.
Тогда боль была сильной – но не шла ни в какое сравнение с болью от выстрела. Когда мочевой пузырь Джози переполнился так, что сил терпеть не осталось, она вылезла из кокона своей футболки и выпрямилась. Одной рукой неуклюже стянула с себя шорты и облегчилась, стараясь как можно быстрее исторгнуть из себя никак не прекращавшуюся струю.
Джози испытывала жуткую жажду и искушение уйти с поля, чтобы напиться воды, но не решилась покинуть свое надежное укрытие под кукурузными стеблями. Она пыталась отследить время по перемещению теней. Ей хотелось прилечь поспать, но она боялась, что стрелок ее отыщет.
Сухой, тихий треск раздался на поле, и кукуруза закачалась и задрожала над головой. Кто-то приближался. Горло Джози сдавила паника. Она не сможет убежать от него. И у нее с собой никакого оружия, никакой защиты. Джози собралась с духом и приготовилась к неизбежному.
Но никто не бросился на нее через кукурузные заросли, только большое черное облако пролетело над головой, ныряя вниз и снова взмывая в воздух. Густая, как дым, стая черных дроздов с яркими пятнами на крыльях, совершавшая ежегодный перелет через поля, присела на стебли кукурузы передохнуть и подкрепиться.
Отец Джози ужасно разозлился бы, увидев дроздов. Это случалось каждый год: черные с отливом птицы с желто-красными эполетами на крыльях шныряли над полями и лакомились хозяйской кукурузой. Девочка ожидала громких хлопков детонаторов с пропаном: отец очень большие надежды возлагал на эти приспособления, отпугивающие докучливых птиц. Но хлопков не последовало: она слышала только шелест крыльев и воркование птиц.
Джози не могла прятаться на поле вечно. Никто не спешил ей на помощь. Надо было спасаться самостоятельно. Она с трудом поднялась на ноги, и облако птиц тут же шумно взлетело и переместилось в другую часть поля. Мышцы ног возмущенно заныли, рука запульсировала: она распухла и была горячая на ощупь. Еще одна волна тошноты накатила на Джози, но она закрыла глаза и представила, как выглядит их ферма на рассвете.
Этот воображаемый образ ее успокоил, девочка вспоминала большой красный хлев и маму с папой, пьющих кофе за кухонным столом. Утреннее солнце появлялось со стороны хлева. Значит, если она пойдет в обратном направлении, навстречу солнцу, то выйдет с поля недалеко от дома.
Шаг за шагом Джози пробиралась под навесом из листвы, а горячее утреннее солнце обжигало ей макушку. Она без труда отыскала свою вчерашнюю тропку. Стебли лежали примятые ее неистовым, беспорядочным бегом. Сердце у Джози заколотилось в груди.
Она находилось совсем близко к дому. Ей хотелось броситься со всех ног вперед, распахнуть входную дверь и увидеть родителей, Итана и Бекки в кухне, за столом. Они рассердятся, ведь из-за нее задержался выезд на ярмарку. Но Джози боялась. Она застыла на краю поля, выглядывая из-за стеблей.
С виду двор и дом казались в точности такими же, как всегда. На подъездной дорожке стояли грузовик отца и мамина машина. Краснозобые колибри порхали над ярко-оранжевыми цветами возле дома. Медный петушок-флюгер на крыше сарая вращался от порывов горячего ветра.
Но Джози никак не могла заставить себя выйти на открытое пространство. Решетка задней двери скрипела на петлях. Может быть, все проспали, с надеждой подумала Джози, хоть и понимала, что это маловероятно. Уличный загон для коз пустовал, и крики, похожие на человеческие, доносились из закрытого хлева. Джози знала, что это всего лишь блеяние голодных коз, но от их отчаянных воплей у нее волоски на руках встали дыбом. Отец никогда не забывал покормить и подоить коз.
Она мечтала ворваться в дом и найти там свою семью и Бекки, ждущих ее прихода, но ступни ног, израненные камешками и жесткой почвой, не позволяли двигаться быстро. Она морщилась при каждом шаге.
Цыплята в курятнике заквохтали при ее приближении, требуя, чтобы Джози накормила и напоила их. Пожалуйста, пусть окажется, что родные еще просто не проснулись, молилась девочка.
Она подняла глаза на дом. Вспомнила грохот выстрелов и огненную вспышку в окне родительской спальни прошлой ночью. За шторами не было видно движения, но они оказались приоткрыты, словно кто-то подглядывал из-за них.
Это всего лишь дурной сон, говорила себе Джози. Она просто ходила во сне. Чем больше она думала о минувшей ночи, тем более вероятной казалась эта мысль. Ей просто приснился кошмар.
Когда она миновала хлев и курятник, козы и куры стихли. Джози прокралась мимо сарая, в котором мама держала садовые инструменты, мимо батута, где они с Бекки скакали вчера ночью. Казалось, прошел целый миллион лет.
Джози вытянула шею, надеясь услышать, как мама с папой разговаривают за кухонным столом. Но в доме было тихо, только решетка двери скрипела и постукивала, открываясь и снова захлопываясь от порывов горячего ветра.
Джози ухватила решетку на полпути и вошла в прихожую, прикрыв створку за собой. Ее отругают за то, что оставила дверь открытой на всю ночь. Джози заметила пыльные рабочие ботинки отца в прихожей, и ее снова окатило волной тревоги.
В кухне было пусто. Гудел холодильник и жужжал кухонный вентилятор. В гостиной на полу валялись кеды Итана, а на подлокотнике дивана лежала мамина раскрытая книжка.
Джози подошла к подножию лестницы и посмотрела вверх.
– Мам? Пап? – позвала она. Ответа не было. Она не могла поднять левую руку, чтобы ухватиться за перила, поэтому прижалась правым боком к стене, чтобы удерживать равновесие. Ее подмывало повернуться и спуститься назад, но Джози не смогла остановиться и толкнула рукой дверь родительской спальни, переступив порог.
В комнате стоял полумрак, солнце едва проникало сквозь шторы, закрывающие окна. Воздух пах необычно, но знакомо. Холодок страха побежал по спине Джози.
– Мама, папа, – прошептала она, тряся кровать. – Пора вставать.
Ответа вновь не последовало. В комнате было слишком тихо.
Взгляд девочки переместился вправо, туда, где на стене виднелась россыпь алых брызг. Джози проследила за алой струйкой, стекающей вниз, и увидела в углу сгорбленную фигуру с широко раскрытыми глазами и дырой в груди размером с кулак.
Она не могла оторвать взгляд от ужасного зрелища. Фигура едва напоминала маму, неужели это она? На лице застыла гримаса, словно из фильма ужасов. К телу прилипла пропитанная кровью ночная рубашка.
Провод синего телефона, стоявшего у кровати, был оторван и спутанным комком валялся на полу.
Странное онемение распространилось по конечностям Джози, а в ушах раздавалось гулкое биение сердца. Шатаясь, она вышла из комнаты.
– Пап? – крикнула она. – Папочка!
Шатаясь, девочка пошла к своей спальне, но резко остановилась у порога. На полу, выглядывая в дверной проем, виднелась рука со сжатой в некрепкий кулак ладонью. Джози не
