Дневники преступной памяти - Галина Владимировна Романова
– Вор на воре, Зосенька! – уверял ее покойный супруг при жизни, рассказывая о сложных схемах своего мошенничества. – Не думай, что я один такой!..
Вчера днем, медленно помешивая жиденький супчик в кастрюльке, она вдруг подумала, что была бы рада переписать свою жизнь.
Пусть бы она была по-настоящему нищенской, пусть! И она годами ходила бы в одних и тех же стареньких туфлях. Но пусть в ее жизни было бы чуть побольше людей. Вечно ноющих, горластых, просящих помощи. Пусть в ее жизни были бы люди, а не спрятанное от чужих глаз богатство, в истинной ценности которого она вот уже второй месяц сомневается.
Те самые соседи, что безуспешно пытались навязать им с мужем свою дружбу, умерли. После них квартиру заняла их внучка. Девушка была очень миленькой, дружелюбной, она уже несколько раз порывалась взять над Зоей Павловной шефство. По понятным причинам она отказывалась.
Девушку звали Светланой. Она недавно окончила какое-то высшее учебное заведение и пыталась делать карьеру. Бегала по собеседованиям, одеваясь в строгий темный брючный костюм и белоснежную рубашку. В руках всегда у нее был ноутбук. Зачем он нужен Светлане на собеседовании, Зоя Павловна не представляла.
Так бегала соседка целый месяц, пока, наконец, не нашла работу. И почти сразу позвонила в ее дверь.
– Здравствуйте, Зоя Павловна! – воскликнула она, сияя глазами, стоя на лестничной клетке за ее дверью. – А я работу нашла! Очень престижную, в солидной компании.
– Поздравляю, – сдержанно ответила Зоя Павловна, не делая попытки снять цепочку с двери.
– Хотела по этому поводу пригласить вас к себе в гости. Выпьем чаю или кофе. Вы любите кофе? – В руке у девушки моталась коробка с тортом из ближайшей кондитерской.
Зоя Павловна угадала наклейку.
– Думаю, это не очень хорошая идея, дорогая, – слегка качнула головой Зоя Павловна. – Мне нездоровится.
– Как жаль. – Было видно, что девушка огорчилась искренне. – Я ни с кем не хотела бы разделить свою радость, только с вами. Вы – наши давние соседи. Порядочные люди. Знаю, что вы недавно потеряли супруга. Примите мои соболезнования. Но… Но вам надо возвращаться к полноценной жизни. Разве нет?
«А разве она у меня была – полноценная жизнь?» – Мысль была такой острой и неприятной, что Зоя Павловна, на минуту размякнув, тут же разозлилась.
– А где ваши родители? – задала она резонный вопрос.
– Они за границей. У них там контракт. Бабушка с дедом умерли. Да, вы, наверное, знаете, – продолжала радоваться своей удаче Светлана.
– А подруги? Молодой человек?
– Подруг нет. Не получалось у меня никогда с ними. В глаза лезла меркантильность.
Зоя Павловна едва не кивнула. С ней было то же самое. Причем и с навязчивыми дедом и бабкой самой Светланы.
– А молодой человек… – Тут она так мило улыбнулась, что почти растопила ледяное сердце старой соседки. – Все только зарождается. В процессе, так скажем. Но мы слишком мало знакомы, чтобы я приглашала его к себе.
И тут Зоя Павловна дрогнула. И дала согласие на вечернее чаепитие…
Она долго собиралась, перебирая свой скудный гардероб. Наконец, остановила выбор на строгой темно-синей юбке в пол. И белой блузке из тонкого кружева на шелковом чехле. Ее как-то привез из-за границы супруг, уверяя, что второй такой нет. Она ее примеряла раз десять. Но ни разу не выходила в ней никуда. А куда? В булочную за хлебом? Серьезно? В таком-то дорогом кружеве?
Посмотрев на свои старенькие туфли, Зоя Павловна решила пойти в домашних тапочках. Они были дороже и новее. Она тщательно причесала свои кудряшки – давно поседевшие, но не поредевшие. Соорудила из волос старомодную прическу. Чуть припудрилась. Брызнула духами из пробника – ей их буквально навязала девушка в супермаркете по соседству с домом. И еще шепнула, что это духи для солидных дам, и они Зое Павловне пойдут непременно.
Осмотрев себя в зеркале тем вечером, она с грустью осознала, что напоминает себе постаревшую гувернантку начала прошлого столетия.
– Твое время безвозвратно ушло, Зося, – с печалью проговорила она своему отражению в зеркале. – Ушло, не начавшись…
Тем вечером в соседской квартире она впервые за свою жизнь радовалась чему-то постороннему. И это было так странно. Это было так ново и даже волнующе, что, попивая прекрасно заваренный сортовой чай из старинного фарфора, она начала подумывать о том, чтобы пригласить Светлану к себе с ответным визитом. В конце концов, она могла бы снять все картины со стен и сложить их в дальней спальне, которая запиралась на ключ и в которой располагался большой сейф. А оставшиеся после них следы на стенах объяснила бы Светлане тем, что давно продала картины из-за нужды.
В пользу продолжения общения говорил еще и тот факт, что бабка с дедом Светланы ушли из жизни, оставив девушке не только квартиру. Стены их трехкомнатной квартиры тоже не пустовали. В трех полотнах Зоя Павловна угадала великих мастеров. И даже знала их приблизительную стоимость. И еще знала, что эти полотна считались бесследно пропавшими. А они вот где…
Они расположились в кухне, которую Светлана переделала на современный лад, превратив в уютную гостиную. Они пили чай, ели торт, Светлана много и интересно рассказывала о себе. И Зоя Павловна в очередной раз пожалела о бездарно прожитых годах.
Все было хорошо. До тех самых пор, пока Светлане не позвонил молодой человек, которого она пока стеснялась пригласить к себе и предпочла ему старую соседку.
Он сразу начал говорить не с того. Откуда-то узнал о ее новом назначении. На ее вопрос ответил: «Не важно откуда».
– Почему не от тебя, Светлячок? – Это был первый упрек.
Следом посыпались другие. Это после того, как он пригласил ее где-нибудь отметить, а она призналась, что уже устроила чаепитие с соседкой по этому случаю.
– Почему с ней, а не со мной? Я что-то сделал не так? Я чем-то провинился?
Голос ее молодого человека стервенел, это было понятно даже Зое Павловне. Молодой человек был из современных абьюзеров, она про таких читала. И знала, чем могут закончиться подобные отношения. Светлану совершенно точно надо было кому-то опекать. Но кому? Бабка с дедом ушли. Родители на контракте за границей. Друзей нет. Она…
Она не может. Она и себя опекать не в состоянии.
– Наверное, мне пора.
Зоя Павловна приподнялась с удобного современного кресла, устав слушать претензии молодого человека Светланы. Ей было неловко и противно еще из-за того, что модный телефон великолепно транслировал их беседу. Слышимость была изумительной. И выходило, что она подслушивает. Неприятно.
– Погодите! – шепнула ей Светлана.
И принялась прощаться с парнем. Но он вдруг принялся орать на нее. Называть ее нехорошим словами. Не совсем последними, но все же. И следом начал угрожать, что лишит ее места, что подставит перед руководством.
– Господи, зачем я ему рассказала?! – подняла Светлана на Зою Павловну несчастные глаза, закончив разговор на истеричном вопле молодого человека. – Зачем я вообще с ним связалась?
– Где вы познакомились? Вы такие разные, судя по вашему диалогу.
Она все же пошла к выходу, аккуратно придерживая двумя пальцами подол длинной строгой юбки.
– На выставке картин. Я пришла туда совершенно случайно. Коротала время до начала очередного собеседования. Увидела галерею. Зашла. И уже двигалась к выходу, когда Степан ко мне подошел и заговорил.
– Он сотрудник галереи? Судя по его общению с вами, он не может иметь ничего общего с прекрасным миром искусства. Хотя…
– Нет, он не сотрудник. Он тоже коротал время. Начал приставать с вопросами о художниках. Пытался выяснить, что я знаю о мире искусства. Я призналась, что разбираюсь, что дедушка с бабушкой меня приобщили. Попросил проконсультировать. Я согласилась. Но полотно, которое он и его дядя мне показали, было откровенной подделкой. Он поначалу расстроился, но потом вдруг начал звонить, приглашать на свидания. Напрашиваться в гости.
– Вам не следует его сюда приводить, Светлана, – оборвала ее Зоя Павловна строгим голосом.
– Почему? – изумленно вскинула она брови. – Считаете, что он опасен? Агрессивен?
– И поэтому тоже. Но может быть, вашим молодым человеком еще движет и меркантильный интерес, – и прежде чем выйти за ее дверь, Зоя Павловна спросила: – Вы
