Дочки-матери - Павел Алексеевич Астахов
– Фома, пересядь, пожалуйста, уступи маме ее место.
Парень с готовностью вскочил, пересаживаясь.
– Простите, Елена Сергеевна.
– Ничего страшного, – сказала я. – Тебе кофе сварить? Или ты по утрам чай предпочитаешь?
– А стакан молока можно? – спросил Фома застенчиво. – Я кофе не люблю, а для чая как-то слишком жарко. Саш, а хлеб у вас есть?
Моя дочь картинно закатила глаза.
– Какой хлеб, если у тебя на тарелке запеченный овес? Он прекрасно заменяет пшеницу, к тому же гораздо полезнее.
– Есть у нас хлеб, – сообщила я и достала из хлебницы пакет с пшеничными тостами. – Сейчас я сделаю пару горячих бутербродов. А то на Сашкиной еде ноги протянуть можно, на наполненный хлопотами день энергии точно не хватит.
– Что бы вы оба понимали во вкусной и здоровой пище, – обиженно пробубнила Сашка. – Я бы, кстати, могла готовить гораздо разнообразнее, но у нас катастрофически нет для этого никаких подходящих продуктов. Сейчас, к примеру, сезон тыкв, баклажанов и кабачков, из которых можно каждое утро делать вкусные, сытные и низкокалорийные завтраки, но нам их почему-то никто не приносит. В интернете полно мемов на тему того, что все люди в августе начинают получать в дар кабачки, и только нас почему-то это совсем не касается.
Точно! Кабачок!
Мысль о том, что вот уже неделю в моем рабочем кабинете стоит задвинутая под стол корзина с дарами природы, щедро отсыпанными мне Машкой, прожгла меня насквозь. Господи, я же еще в прошлый понедельник должна была, по Машкиному разумению, засолить огурцы, натушить кабачков и приготовить баклажанную икру. Мало того что я ничего этого не сделала, так я и про корзину совершенно забыла. Интересно, там все испортилось или что-то еще можно спасти?
– Ма-ам, – спросила чувствительная Сашка, видимо, прочитавшая на моем лице непривычное смятение, – все нормально? Почему мысль о том, что мы кабачковые сироты, ввергла тебя в такие тяжелые раздумья?
– Что? Нет! Ничего! Я попрошу кабачок у тети Маши, – пообещала я, решив ни за что не признаваться в том, что за неделю, наверное, сгноила приличный урожай. – Фома, вот твой бутерброд, вот молоко. Ешьте, а я в ванную, чтобы не создавать потом очередь.
Приехав на работу, я первым делом аккуратно отодвинула из-под стола стул, на который водрузила корзину с Машкиными дарами. К счастью, ничего особенно страшного не произошло. Укроп, положенный для засолки, конечно, увял, огурцы тоже выглядели немного печальными, но все остальное оказалось в целости и сохранности. Я переставила корзину на видное место, чтобы вечером снова ее не забыть.
Заседания у меня сегодня стояли только после обеда. Поэтому утренние часы я планировала потратить на бумажную рутину, чтобы закончить наконец с накопившимися делами. Дима должен был мне помочь, однако сегодня мой пунктуальный помощник отчего-то опаздывал. Странно, это вовсе не в его характере. Пришлось самой сварить себе кофе.
Усевшись у окна, я дала себе несколько минут на раскачку перед новой трудовой неделей. Мысли мои привычно скакнули на главную тему последних дней – неожиданное решение моей младшей сестры удочерить девочку из дома ребенка. Признаться, я до конца так и не смогла поверить, что моя легкомысленная сестрица действительно решилась на столь серьезный шаг, при этом хорошо продумав его последствия.
Правда, надо было признать, что со стороны это именно так и выглядело. На прошлой неделе они с Таганцевым успели подать заявление в ЗАГС, а также заказать кучу справок, которые нужно было собрать, чтобы оформить гостевой режим пребывания трехлетней Насти Васильевой в семье.
Если все пойдет по плану, то к концу этой недели все необходимые документы будут собраны, Натка сможет обратиться в органы опеки, их контакты мне уже помог найти Дима, после чего в течение пяти дней в Наткиной квартире должно было пройти обследование условий пребывания ребенка. По моим подсчетам, решение (положительное или отрицательное) должно быть вынесено органами опеки как раз к свадьбе, после которой Натка и Таганцев, будучи уже законными супругами, смогут отправиться в Энгельс, чтобы заявить в детском доме о желании забрать девочку в гости.
Я видела в этом решении одно большое преимущество – его обратимость. Если что-то пойдет не так, как представляется моей сестре, то они просто отвезут Настю обратно и перевернут эту печальную страницу. Если же все получится, то можно будет думать об официальном усыновлении.
Дверь отворилась, и в кабинет ворвался ураган – явилась моя подруга. Ну, да, прошлую неделю Машка провела в отпуске, самозабвенно борясь на даче с напавшим на нее небывалым урожаем, а в этот понедельник должна была выйти на работу, чтобы сменить фартук примерной домохозяйки на судейскую мантию. В руках она держала корзину, при виде которой я невольно застонала. Нет, только не это.
– Привет, Кузнецова! – возопила Машка, шмякнула корзину на стол и тут же увидела еще одну, ту самую, которую я так и не удосужилась забрать домой. – Та-а-ак, это еще что такое? Ты что, так и не засолила огурцы? Ты что, вообще не забрала домой то, что я тебе привезла неделю назад? Ты что, издеваешься? Я же тебя как человека просила помочь мне с переработкой урожая. Лена, тебе вообще не стыдно?
– Стыдно, – призналась я честно. – Маш, не сердись, пожалуйста. Я спрятала корзину под стол, чтобы она не выглядела неуместно. Мало ли кто может зайти в кабинет. Например, сам Плевакин. А у меня тут огурцы с кабачками. А потом просто забыла.
– С глаз долой – из сердца вон, – скептически сказала Машка. – А скажи мне, вредительница, по-твоему, Плевакин не ест огурцы и никогда в жизни не видел кабачков? Почему ты считаешь, что он должен впасть в ступор, увидев у тебя в кабинете что-то, кроме пирожных.
Удар, что называется, был не в бровь, а в глаз. Впрочем, совесть моя сегодня была совершенно чиста. За пирожными я с утра не заходила, да и запропастившийся невесть куда Дима тоже ничего не приносил. Кстати, куда все-таки девался мой помощник?
– Ладно, горе мое, – деловито сказала Машка, главным достоинством которой было то, что сердилась она всегда громко, но недолго. Ее отходчивостью всегда пользовались и муж, и сыновья, и все знакомые. – Огурцы я тебе, так и быть, сама засолю. Тем более что прошлонедельные для заготовок уже не годятся. Их или так есть, или на рассольник пускать.
– На что?
– О господи, на полуфабрикат рассольника. Готовишь его сейчас, закатываешь в пол-литровые банки, зимой отвариваешь курицу, вываливаешь содержимое такой банки, и все, суп готов. При нашей постоянной занятости прекрасное решение.
– Рассольник мне не потянуть, – честно призналась я.
– Да и не надо. Съешьте с Сашкой эти огурцы в виде салата.
