Джозеф Димона - Последний - на Арлингтонском кладбище
- Ночная служба, - торопливо сказала горничная. Лоуэлл юркнул обратно, взял полотенце и обмотал вокруг бедер.
- Убираться не нужно, - сказал он. - Я ложусь спать. - И стал разбирать постель.
- Простите, сэр, - сказала, покраснев, горичная и вышла. Спустившись вниз, она сказала, что, на ее взгляд, этот постоялец никаких подозрений не вызывает. Пока она поднималась, охотник за драгоценностями заглянул бы по крайней мере в три номера.
Аллен спал до трех часов ночи, потом бесшумно встал, оделся и вышел с портфелем в коридор. Поднялся по лестнице на двадцать первый этаж и с помощью отмычек открыл замок номера 2103, где завтра остановится Уильямс.
Возился в этом номере он довольно долго. Затем проник в соседний.
9
Из дневника Аллена Лоуэлла
... запись от 31/Х - 1973 года
"...Убил первого и, как ни странно, ничего не ощущаю. Медуик вызывал у меня отвращение.
Карсон - другое дело. Карсона будет жаль. Дело в том, что Карсон мне нравится.
Он есть то, что он есть. Пустозвон".
10
На другой день визит Уильямса в Пентагон оказался напрасным. Он собирался провести там весь день, изучая личное дело Карла Ричардсона. Но полковник Ларма стал извиняться.
- Дела Ричардсона нет, - сказал он. - Я заставил трех человек рыться в подвале весь день. Потом до меня дошло.
- ЦРУ?
- Именно.
- Но все равно у вас должны быть какие-то документы. Полковник разгладил седые усы.
- Вот записка о переводе, - сказал он. И Уильямс прочел:
"Переведен в Центральное разведывательное управление 12 сентября 1969 года по распоряжению полковника Уильяма Этуэлла, начальника управления кадров армии США".
Прочтя, он кивнул.
- Собственно, я интересуюсь не столько Ричардсоном, сколько теми, кто воевал вместе с ним.
Полковник недовольно нахмурился.
- Черт возьми, мне даже неловко. Давайте говорить напрямик. Никаким подполковником он не был, не командовал ни батальоном, ни другим подразделением.
И не держался на одном месте. Его посылали туда, где он был нужен.
- Откуда вы столько знаете о нем?
- У нас была сотня таких типов, и все они занимались тем же самым. От них осталась только сотня записок о переводе.
Но Уильямс не был обескуражен. Полковник поглядел в устремленные на него суровые глаза. Ему не хотелось бы иметь в суде такого противника.
- Тогда подойдем к этому делу с другой стороны, - спокойно заявил Уильямс.
- Постойте, - сказал полковник. - Вы же знаете директора ФБР. Стоит ему позвонить в ЦРУ, и вам покажут дело Ричардсона.
- После "Уотергейта" - нет.
- Но все-таки...
- Кроме того, вы упускаете из виду одну вещь, - сказал Уильямс. Ричардсон замешан в массовом убийстве. Если вы позвоните начальнику военно-юридической службы...
Полковник уже тянулся к телефону.
- Молодчина. Материалы предварительного следствия скажут вам обо всем.
Пятнадцать минут спустя Уильямс разговаривал с высоким любезным капитаном по имени Джо Росс.
- Да, да, Ричардсон, - сказал Росс. - Только, знаете, под трибуналом он не был.
Его дело прикрыли сверху.
- Но следствие велось?
- Конечно. Мы тогда считали, что он был майором. Я позвоню, узнаю, какие материалы сохранились.
С минуту он говорил по телефону, потом положил трубку.
- Так я и думал. Его дело в Роквилле, штат Мериленд.
- Что там хранится?
- Наши дела и еще восемь миллионов тонн других правительственных бумаг. - Капитан написал Уильямсу адрес. - Большое хранилище без окон. Отдайте эту записку Джиму Калику, он там заведующий.
Уильямс вел машину по зеленой равнине Мериленда с маленькими городками, внезапно разросшимися, когда число государственных служащих увеличилось и белые стали покидать округ Колумбия, не желая жить в столице рядом с неграми. История эта уже давняя, но для Вашингтона, где был подписан манифест об освобождении рабов, какая-то несуразная. Многие из этих белых трудились в федеральных агентствах, чтобы обеспечить неграм всей Америки равные жилищные условия с белыми.
Но сейчас Уильямс не думал о социальных феноменах. В Нью-Йорке жизнь Карсона висела на волоске. А здесь, в Вашингтоне, он шел по давнему следу одного эпизода в жизни Медуика. Почти наверняка это было потерей времени. Но, как он сказал Джарвису, приходилось брать все, что попадается.
Уильямс вошел в двухэтажное кирпичное здание с неброской вывеской у входа:
"Архив. Роквиллское отделение". В просторном вестибюле за столом сидел охранник.
Уильямс показал ему записку от полковника Ларма, через несколько минут дверь из хранилища отворилась и невысокий, худощавый человек в белом халате пригласил:
- Прошу вас, мистер Уильямс.
Уильямс сел за большой стол, минут через двадцать подъехала тележка, доверху груженная картонными коробками. Верхнюю коробку сняли и поставили перед ним. Он заглянул внутрь и увидел шесть толстых папок с юридическими документами.
На верхней была надпись: "Предварительный допрос сержанта Гринвуда по делу Ричардсона".
Гринвуд? Уильямс открыл папку и просмотрел первую страницу, письмо из министерства обороны: По соображениям национальной безопасности обвинения против сержанта Чарльза Гринвуда сняты. Никаких пометок в документах не делать. Никаких дальнейших мер по делу не принимать".
Подписано было Робертом Макнамарой.
Уильямс пришел в недоумение. Что-то не то. Эти документы должны быть засекречены. Идя в штаб-квартиру военно-юридической службы, он думал, что придется нажать на кое-какие рычаги, прежде чем удастся получить секретный отчет следователя. Но отчет был доступен кому угодно. Перевернув страницу, Уильямс понял, в чем дело. "Слушание сенатской судебной комиссией с 3 по 8 октября 1967 г. при закрытых дверях".
Ну и ну! Армейская система хранения документов где-то дала сбой. Вместо отчета армейского следователя в досье оказались материалы слушания в конгрессе. Или, может, кто-то специально изъял отчет следователя?
Но Уильямс особенно не расстраивался. Он знал по опыту, что слушания в конгрессе при закрытых дверях часто дают больше информации, чем строго ограниченные армейские следствия.
11
Протокол заседания сенатской судебной комиссии от 7 марта 1969 года, здание сената, комната № 103.
Присутствуют сенаторы США Темпл, Бенсон, Кармайкл, Дженсен.
Первый свидетель - сержант Чарлз Гринвуд, США.
Темпл. Открывая заседание, хочу сказать свидетелю, что комиссия понимает, что здесь затрагиваются интересы национальной безопасности. Но это разбирательство секретно. Свидетель должен понять это и решать сам, отвечать или нет. Теперь я приступаю к изложению фактов, сообщенных из армии.
Свидетель. Мне известны эти факты, сэр.
Темпл (держа лист). Вы читали отчет следователя?
Свидетель. Да, сэр.
Темпл. В таком случае, изложите их своими словами по памяти.
Свидетель. Ну, все началось, когда мы поймали того двойного агента, Ху Линга.
Майор Ричардсон...
Темпл. Карл Ричардсон?
Свидетель. Да, сэр. Майор Ричардсон устроил ему проверку на детекторе лжи. Мы были на своей базе возле Чу Лай, и кто-то из армейской разведки провел эту проверку. Линг, должно быть, не прошел ее.
Темпл. Ну и что дальше?
Свидетель. И у нас начались осложнения.
Темпл. Что за осложнения? Рассказывайте, сержант.
Свидетель. Линг в ту же ночь сбежал. Ушел прямо из лагеря, сняв часового ножом.
Майор Ричардсон пустился в погоню. Он был настоящим тигром.
Темпл. Прежде чем продолжать, ответьте на один вопрос. Знали вы, что Ричардсон - агент ЦРУ?
Свидетель. Я ничего не знал об этом, сэр. Считал его одним из офицеров разведки, приданных "беретам" для особых заданий. Время от времени он брал на эти задания кое-кого из нас.
Темпл. Вы нашли Линга?
Свидетель. Нет, сэр, и майор... просто выходил из себя. Не давал нам спать всю ночь.
Темпл. Хорошо, что произошло наутро?
Свидетель. Первым делом мы поспали. Мы с ног валились. Но примерно в полдень майор сказал, что берет нас на патрулирование. Вместо этого он усадил нас в вертолет, мы полетели на север от Чу Лая, там, внизу, шел бой, и высадились возле какой-то деревушки. Это было бессмысленно. Мы находились за линией противника, чарли отступали прямо к нам, откуда было знать, сколько их могло попрятаться в деревушке. И тут, сенатор, я начал думать, что майор Ричардсон помешался.
Бенсон. Он вел себя, как сумасшедший?
Свидетель. Да, сэр, он не принимал никаких мер предосторожности. Махнул нам рукой и побежал к деревушке. Нам ничего не оставалось, как следовать за ним.
Темпл. А чарли в деревушке были?
Свидетель. К счастью для нас, нет. Только старики, женщины и дети. Полковник заставил нас сгонять их в центр деревни, и мне было очень не по себе. Я ждал, что с минуты на минуту в деревушку ворвется взвод вьетконговцев, а мы впятером стояли посреди площади.
Темпл. Продолжайте, пожалуйста. Хотите воды, сержант?
