Гарольд Роббинс - Стилет
- Не знаю, - посмотрел на нее с улыбкой Чезаре. - Что ты умеешь делать? Стенографировать ты не можешь, печатать тоже. А как я еще могу тебя использовать?
Илеана поднялась с кресла и повернулась к нему, все еще держа полотенце перед собой, и прямо посмотрела ему в глаза.
- Ты ведь по-прежнему занимаешься автомобильным бизнесом, не так ли? Чезаре кивнул. Она очень близко придвинулась к нему.
- Тогда у тебя может найтись какая-нибудь работенка для меня. Когда-то у меня был "роллс-ройс".
Он расхохотался и протянул к ней руки. Илеана упала в его объятия, и он поцеловал ее.
- Ладно. Посмотрим, что можно сделать.
- Чезаре, ты ведь сделаешь? - возбужденно звучал ее голос. - Ты чудо! Она погладила его рукой по щеке. - Я не буду доставлять тебе никаких неприятностей, дорогой. Обещаю. Я только должна достаточно долго проработать, чтобы получить документ социального поручительства; кажется, они так его называют. Это все, что им нужно, чтобы убедиться в моем легальном существовании.
Его руки крепче обняли ее. - У тебя все в порядке с легальным существованием, - засмеялся он. - Ты всегда можешь сказать, что я знал твоих родителей.
Илеана быстро взглянула на него, чтобы понять, есть ли скрытый смысл в этих словах, но его глаза смеялись. Что-то запершило у нее в горле, и впервые за долгие годы она подумала о своих родителях.
И прежде всего вспомнила лицо отца в ту ночь, когда он открыл дверь спальни и увидел их всех вместе в кровати - мать, ее, Илеану, и богатого американца.
Глава 13
Ее мать была англичанкой, вышедшей замуж в семнадцать лет за лихого молодого румына, барона Бронски. В бульварных газетах того времени об этом писали, как о захватывающем романе. Менее чем через год родилась Илеана. Потом произошла революция, и сказка кончилась. Жизнь по-своему соприкасается с романтикой.
В детстве у нее было мало возможностей узнать родителей как следует. Она смутно помнила, что ее мать считалась очень красивой женщиной, а отец - очень привлекательным мужчиной, но большую часть своей жизни она провела вдали от них, в различных учебных заведениях.
Сначала в английской школе. Она поступила туда в пятилетнем возрасте, когда началась война. Отец пошел в армию, а мать окунулась в различные общественные обязанности военного времени, и у нее просто не хватало времени для дочери.
Затем, когда война окончилась, они переехали в Париж, а ее отослали в школу в Швейцарию. Предлогом послужило то, что ее неоднократно раненный, почти калека, отец был якобы слишком занят борьбой за возвращение своих земель и своего бывшего богатства. Это обстоятельство мешало им обосновываться постоянно в каком-либо одном месте. Ей никогда не приходило в голову расспрашивать свою мать о ее отношении к этому. Мать всегда была слишком занята своими друзьями и благотворительной деятельностью. Кроме того, было что-то еще в их отношениях с матерью, что сковывало Илеану, мешая ей откровенно поговорить с ней.
Тогда Илеане шел четырнадцатый год. Школа в Швейцарии отличалась от английской. В Англии упор делался на чисто академические знания, а в Швейцарии на практические. Школу заполняли богатые молодые девушки из Англии и Америки. Илеана научилась кататься на лыжах, плавать и ездить верхом. Она также научилась одеваться и танцевать, вести непринужденную беседу.
Когда Илеане исполнилось шестнадцать, начала отчетливо проявляться ее красота. Цвет лица и глаза достались ей от матери, которая считалась красавицей, а гибкость и грация - от отца. Как раз напротив школы, через озеро, располагалось аналогичное учебное заведение для юношей. Между этими двумя школами поддерживалась тесная связь, что открывало дополнительные возможности в воспитательной работе.
В то лето, когда ей исполнилось шестнадцать, была организована загородная поездка. Ее партнером оказался высокий темноволосый молодой человек, наследник какого-то трона на Ближнем Востоке. У него было такое длинное имя, что никто не мог его запомнить, поэтому все звали его Абом, сокращенно от Абдула. Он был на год старше ее, со смуглым орлиным профилем, голубоглазый и красивый. Каноэ доставило их к небольшому островку, находящемуся в стороне от других, и теперь они лежали в купальных костюмах на Песке, впитывая в себя яркое полуденное солнце.
Аб перевернулся на бок и какое-то мгновение смотрел на нее. Она взглянула ему в глаза и улыбнулась. Его лицо стало серьезным, он наклонился и поцеловал ее.
Илеана закрыла глаза, обняла его рукой и притянула ближе к себе. Ей было приятно. Песок и солнце, теплота его рта. Она почувствовала, как он развязывает бретельки ее тонкого купального костюма, и вот уже его пальцы оказались на ее обнаженной груди. Внутри нее возникло приятное возбуждение, а из горла вырвался счастливый смех.
Он поднял голову и посмотрел на нее, все еще серьезно. Молодые сильные груди и разбуженные соски. Он медленно провел по ним пальцами и поцеловал.
Она улыбнулась.
- Мне это нравится, - сказала она. Его глаза не мигая смотрели на нее.
- Ты все еще девственница? Она не могла понять, говорит он это утвердительно или спрашивает ее. Она молча кивнула.
- Почему? - спросил он. - Может, это имеет какое-нибудь отношение к твоей религии?
- Нет, - ответила она. - Я не знаю почему.
- В школе ребята называют тебя холодной, - сказал он. - В вашем классе уже нет девственниц.
- Это глупо, - сказала она и почувствовала, как сердце у нее начало сильно биться.
Он еще раз внимательно посмотрел на нее.
- Тогда я думаю, что настало время, верно?
Она молча кивнула. Он поднялся на ноги.
- Я сейчас вернусь, - сказал он и направился к каноэ.
Илеана наблюдала, как он шел по пляжу к воде, дошел до каноэ. Она ухватилась за купальные трусики, стянула их к ногам и отшвырнула. Солнце приятно ласкало ее тело. Она повернула голову, чтобы посмотреть, что он там делает.
Он вынул что-то из кармана брюк и направился к ней.
- Что это? - спросила она. Он разжал ладонь, чтобы она могла увидеть, что в ней было.
- С этим ты не забеременеешь, - объяснил он.
- О, - без всякого удивления заметила она. Им в школе все очень подробно объясняли. Это входило в учебную программу как одна из важных завершающих деталей, которые необходимо знать молодым девушкам, вступающим в самостоятельную жизнь. Она отвернулась, когда он начал снимать плавки.
Аб опустился на колени в песок перед ней, а она снова повернулась к нему и стала внимательно рассматривать его. В ее голосе прозвучало удивление.
- Ты красивый, - сказала она, протягивая к нему руку. - Красивый и сильный. Я никогда не думала, что мужчина может быть таким красивым.
- Мужчины по природе своей красивее женщин, - произнес он как нечто само собой разумеющееся, наклонился и поцеловал ее. - Но ты тоже очень красивая.
Илеана притянула его ближе к себе. Неожиданно требовательная лихорадка охватила ее тело, и она начала дрожать.
Он поднял голову, думая, что она, вероятно, испугалась.
- Я постараюсь не причинить тебе боли, - сказал он.
- Ты не сделаешь мне больно, - ответила она охрипшим голосом, осознав скрытую в ней способность получать наслаждение. - Я тоже сильная!
И она действительно оказалась сильной. Значительно сильнее, чем она думала. Потребовался доктор в Лозанне, который окончательно лишил ее девственности на хирургическом столе.
Ей было восемнадцать, когда она появилась в дверях родительской квартиры в Париже.
Дверь открыла ее мать и посмотрела на нее, не узнавая.
- Да? - спросила она с интонацией, с которой обращаются к слугам и людям ниже по положению.
Илеана улыбнулась про себя. Ничего другого она и не ожидала от своей матери.
- Привет, мама, - сказала она по-румынски.
На лице матери появилось удивление.
- Это ты! - произнесла она. - Да, это я, мама, - ответила Илеана. - Могу я войти?
Мать отступила от двери.
- Мы ждали тебя только на следующей неделе.
Илеана взяла чемодан и вошла в квартиру.
- Я вам послала телеграмму еще на прошлой неделе, - заметила она. - Вы что, не получили ее? Мать закрыла дверь.
- Телеграмма. О да, - произнесла она рассеянно. - Твой отец упоминал что-то про телеграмму, перед тем как уехал по делам.
Илеана почувствовала разочарование.
- Папа уехал?
- Он вернется через несколько дней, - быстро ответила мать. - Что-то там возникло с его требованиями в отношении имущества. - Тут она по-настоящему рассмотрела Илеану. - Да ты выше, чем я, - удивилась она.
- Я выросла, мама, - ответила Илеана. - Я уже не маленькая девочка.
В голосе матери послышались раздраженные нотки.
- Ради Бога, Илеана, говори по-французски, не на этом ужасном языке. Ты знаешь, я никогда не могла понять его.
- Хорошо, мама, - ответила Илеана по-французски.
- Вот так-то лучше, - сказала мать. - Теперь дай мне рассмотреть тебя.
Пока мать медленно обходила вокруг нее, Илеана стояла не двигаясь и чувствовала себя, как лошадь в стойле на аукционе.
