Игорь Христофоров - Бой без правил (Танцы со змеями - 2)
- Стар-ричок, во мне бушует цэ-два-аш-шесть-о! - ввалился на смену лейтенанту в каюту Силин.
- Опять? - укоризненно спросил Майгатов.
- Накажи меня, помоха, своей властью! Так накажи, чтоб я бухать перестал! От можешь?! А-а?!
- Иди спать!
Подавая пример, сам лег на койку. Прямо в кителе и брюках. Задернул штору, как будто она могла спасти от запаха сивухи и блевотины, которые внес на себе Силин.
Хрустнул стул.
- Не уважаешь ты химиков, помоха. Не уважаешь. Потому, что боишься. Я ж тебя до последней молекулы вижу, насквозь!.. А ты только это... китель мой... о, гад, замазался... У тебя выпить нету?
Майгатов закрыл глаза. Мир исчез, но Силин в нем остался. Он опять проскрипел стулом и забормотал:
- Ты не в курсе, у кого "шило" может быть?.. Молчишь?.. Я и так знаю, что у Анфимова. Но он не даст. Скупердяй ваш Анфимов... Слышь, помоха, вора-то нашел?
Глаза открылись сами. Сквозь узкую щель между шторой и переборкой виднелось буро-черное, опухшее лицо. Силин был настолько пьян, что вполне мог пойти шляться по кораблю, чтобы хоть где-нибудь, хоть у тех же молодых мичманов, живших на борту "Альбатроса", выклянчить глоток мерзкого, прокисшего вина. И тогда вся операция Майгатова с поимкой вора на "живца" сорвется.
Рука отдернула штору. Майгатова рывком выбросило в центр каюты.
- А ну ложись спать! - гаркнул он на старающегося удержать тяжелеющие веки Силина. - Или я тебя на "губу" отправлю!
- Помоха, ты ж не сволочь!.. Как-кую "губ-бу"?..
- Холодную! С цементным полом! И с решеткой на окне! А ну ляг!
- Дурак ты, помоха. И шутки у тебя дурацкие. Я ж для тебя старался... Кой-куда сходил, кой-кого поспрошал... И уже уверен не на семьдесят семь и семь, а на восемьдесят восемь и восемь десятых процента... Врубился?
- Я не шучу, - зло сказал Майгатов.
Ему не нравилось все: вид Силина, шум в каюте, дурацкие намеки, мутящий запах спиртного. Но больше всего не нравилось то, что мог сломаться план засады.
- Лезь наверх!
- Не понимаешь ты химиков, помоха, не понимаешь... Короче, не там ты вора ищешь... Не там... Вора, - он назидательно поднял вверх указательный палец, костистый, в перетяжках суставов палец, - вора надо искать в извечной борьбе и извечном стремлении друг к другу тестостерона и эстрадиола...
- Да пошел ты на хрен со своей радиолой! - не сдержал раздражения Майгатов и вылетел в коридор.
Хорошо хоть дверь не так громко хлопнула. Постоял, вслушиваясь в топот ног, идущих в одном направлении - на ют, на вечернюю поверку, и тоже пошел туда.
Наверху, на открытом воздухе, качка казалась даже посильнее, чем внутри "Альбатроса". Майгатов прошел к флагштоку, к сгорбившейся под ледяным ветром фигурке Анфимова, обменялся с ним ничего не значащими репликами, прослушал стандартные команды дежурного по кораблю, закончившиеся главной фразой: "Начать вечернюю поверку!" и под голоса старшин, называющих фамилии, и откликающихся матросов пошел вдоль строя, в полутьме уже наступившей ночи. Лиц не было видно, только в упор, с полуметра еще кого-то можно было разобрать. Причальных фонарей осталось так мало, а огонь на флагштоке освещал только сам флагшток.
- Я! Я-а-а! Й-йа! И-я! - вразнобой вплетались в шум ветра голоса.
Строй горбился, сбивался плотнее. Майгатов тоже ощутил неприятное щекотание мурашек по коже. Китель для такой погоды уже не годился.
- Товарищ старший лейтенант!
Он обернулся. Черная стена строя. Бесконечные "я, я, я" и все такой же неравномерно раскачивающий корабли у причала ветер.
- Вызывали, товарищ старший лейтенант?
Он повернулся вправо и только тут тогадался, что голос идет от этого невысокого моряка, стоящего у артбашни, в самой темной полосе на юте. Не то что лица разглядеть, а и самого человека трудно было признать в этом темнеющем пятне.
- Ты - кто?
Шагнул вплотную и почувствовал, что стало жарко.
- Ты что здесь делаешь? - узнал, наконец, секретчика.
- Прибыл по приказанию.
- Какому? Я же сказал тебе: в секретке находиться постоянно!
Пятно сплющилось - моряк вжал голову в плечи и пробормотал:
- Мне от имени дежурного по кораблю дали команду по трансляции, что вы меня... ну, вызываете на ют...
- За мной, - хрипло бросил Майгатов и понесся по правому шкафуту. Моряк тяжело затопотал за ним.
По дороге заглянул в дежурку - пусто. На едином духу пролетел к секретке и обмер. Дверь была полуоткрыта.
- Ты это,.. - показал секретчику, - закрывал?
- Так т-точно, - испуганно ответил тот.
Рука толкнула дверь. Медленно развернулась панорама пустой секретки. Матрос под рукой Майгатова нырнул вовнутрь, заглянул в приоткрытую дверцу сейфа и еле выговорил:
- Жур... жур... журна... ала нет...
- Вахтенного? - непонятно зачем спросил Майгатов.
- Д-да, - и обессиленно плюхнулся в кресло.
- Ну как дела? - испугал их бодрый, энергично поеживающийся после морозной ванны Анфимов.
- Хреново, - ответил палубе Майгатов. - План сорвался. Он все-таки украл журнал.
- Когда? - никак не мог поверить в это Анфимов.
- Скорее всего, минуту-две назад... Может это... товарищ командир, объявим аврал, обыщем "Альбатрос"... Ведь найдем же! Гадом буду - найдем журнал!..
- Юра, мы договаривались, - твердо напомнил Анфимов. - Я с твоей авантюрой к тебе навстречу пошел только потому, что знаю: ты, если слово дал, то...
- Ладно, - устало откинулся к переборке. - Ну, змей, и шустрый... А кого на поверке не было?
- Доложили, что отсутствующих по неуважительным причинам нет.
- Неужели успел еще и в строй стать? Ну, медвежатник, ну, зверь...
- А что мне теперь делать? - чуть ли не плача, спросил секретчик.
- Не хнычь! - вдруг потвердел голосом Майгатов. - Добуду я тебе этот журнал. Назад, в сейф, положишь...
- Что же делать? - только теперь понял Анфимов, что шила в мешке не утаишь. - Ведь точно: журнал пропал. Мне ж теперь доложить об этом нужно... Все... Все кончилось...
- Ничего не кончилось, - отрубил Майгатов. - Все только начинается...
Вошел в каюту, послушал вонючий храп Силина и с удовольствием представил рожу похитителя, так ловко выкравшего вахтенный журнал "Альбатроса", из которого вырваны полстраницы с координатами "Ирши".
7
Телефон скрипел диском, как инвалид протезом. Ему было, наверное, больше лет, чем самому старому "Альбатросу", а, может, даже больше, чем причалу в Стрелецкой. Его черную, в килограмм весом, трубку снимали еще руки лейтенантов, которые уже стали адмиралами-пенсионерами, но, наверное, еще никогда он не слышал такого странного для военного телефона разговора.
- Ало! А? Ало! Это кафедра? Я бы хотел проконсультироваться с профессором...
- Есть у нас один такой...
- Да. Я знаю. Я у вас учился, только, к сожалению, его фамилию...
- Это не важно. Профессор - это я. Что за вопрос?
- Скажите, что такое тестостерон?
- Гм-м... Это укороченная молекула холестерина, у которой сохранена кольцевая система, но, видите ли, углеводородная цепь потеряна...
- Ну, а как... чтоб попроще это?
- Попроще? Запишите формулу: цэ-девятнадцать-аш-двадцать восемь-о-два... Тестостерон еще называют кетоном...
- Это очень хорошо... Но вы мне попроще, ну, вот как бы матросу объяснили...
- Молодой человек, вы в каком звании?
- Старший лейтенант.
- Тогда я вам объясню, как старшему лейтенанту. Тестостерон - это мужской половой гормон. Выделяется так называемыми клетками Лейдига при половом созревании. В общем, это то, что делает нас с вами мужиками...
- Спасибо. А вот еще, профессор, кажется,.. эксрадиола?
- Как-как?
- Ну, иксрадиола...
- Судя по логике вопроса, это эстрадиол...
- Может быть... И что это?
- Видите ли, это почти тестостерон, но без метильной группы и нескольких атомов водорода... Извините, молодой человек, но эстрадиол один из основных женских половых гормонов. Формула вам нужна?
- Нет-нет, спасибо огромное... Скажите, а как у вас.. ну, обстановка в училище?
- Извините, молодой человек, но... хреновая. Это я вам говорю, потому что чувствую, вы у нас учились. Как ваша фамилия?
- Майгатов... Старший лейтенант Майгатов. Девяностый год выпуска.
- Май... А, вспомнил: с усами, казак. Точно?
- Да. Вы мне еще двойку влепили по отравляющим веществам. Зарин, зоман, иприт...
- Это не помню... Желаю удачи, молодой человек...
Поблагодарив, Майгатов опустил трубку, от которой уже болело ухо, и оглядел будку дежурного по дивизиону. Три ее стены были застеклены, четвертая увешана картами и графиками. В углу стоял полусонный лейтенант-дежурный и смотрел сквозь Майгатова. Меньше всего в жизни ему, судя по виду, хотелось дежурить, но что он мог поделать, если дежурить все равно кому-то надо.
Сквозь стекла будки просматривался весь причал. На нем - где лагом, то есть бортом, где кормой - стояли "Альбатросы", дальше - тральщики со своими уродливо торчащими балками, еще какая-то мелюзга. На исчерченном полосками бурунов море покачивался одинокий "Альбатрос", корабль противодиверсионного дозора. Он стоял в одиннадцати кабельтовых от берега, в той точке, где не один месяц в свое время отдежурил "Альбатрос" Майгатова. Тысячи раз в этом почти бесцельном стоянии моряки проклинали судьбу, разглядывая город в бинокли, были среди этих проклятий и несколько майгатовских, но теперь, когда службу несли другие, а их полуживому кораблю, скорее всего, суждено было умереть у заводской стенки, что-то защемило в душе. Это не было обычное и довольно странное чувство благодарности к местам, где он страдал, чувство, вызванное ощущением навеки потерянной части жизни. В этом ощущении самым горьким была потеря цели. В училище каждый год он стремился сдать экзамены и перейти на следующий курс, на "Альбатросе", когда он еще плавал, ждал повышения в должности, нового звания. Дождался, получил - и уперся лбом в стену. Ничего светлого впереди уже не маячило. Из десяти кораблей дивизиона на ходу - двое. Так и стоят на смену в точке. Офицеры увольняются под любым предлогом. А стоило заикнуться ему - и Бурыга объявил Майгатова врагом номер один. Гороскопы у них, что ли, не сходятся?..
