Ольга Играева - Две дамы и король
Улов Занозина от бесед с сотрудниками холдинга был невелик — ничего определенного и ничего ценного. Врагов у Киры Губиной не было. Муж ее на руках носил, в холдинге все любили. Все ахали по поводу трагических совпадений — сначала исчезновение Булыгина, теперь смерть жены шефа. Однако два этих события в головах сотрудников имели исключительно мистическую, а не логическую связь. «Одно к одному…», «Удар судьбы…», «Черная полоса… А все началось полгода назад, когда Кира Ильинична в аварию попала…», «Беда в одиночку не ходит…» — вот и все, что думали люди по этому поводу. Но вот уж чего он наслушался вдоволь, пока ходил по кабинетам, — это сплетен о Губине и Регине Никитиной. Не сказать, чтобы его очень вдохновляла в профессиональном смысле эта любовная линия — он по опыту знал, что убийства из ревности нынче не в моде. Из-за любви в нашей жизни убивают гораздо реже, чем, скажем, из-за водки. И стократ реже, чем из-за денег, из-за больших денег. И тем не менее он чего-то ожидал от разговора с Никитиной.
Занозин нашел Регину в ее кабинете. По всей видимости, она ничего не делала, а просто сидела в оцепенении, пытаясь переварить известие о смерти жены Губина и проанализировать сцену с собственным участием, которую он застал в президентском отсеке.
Еще направляясь на поиски пресловутой Регины Никитиной, Занозин догадался, что ею была та рыжеволосая молодая женщина, с которой он столкнулся в дверях губинского кабинета. И сейчас имел возможность убедиться, что догадка его верна. «Так вот она какая, Регина Никитина, укротительница Губина…»
Ничего откровенно обольстительного в ее облике не было — ну, фигура стройная, спортивная, движения безотчетно грациозные, свободные, но — минимум косметики, на носу очки, а главное… Вот сейчас взглянула на Занозина — а взгляд незаинтересованный и даже, пожалуй, строгий, смотрит на него, как на неудачно сколоченный шкаф. Разве так должна смотреть привлекательная женщина на незнакомого мужчину? Занозину, как многим, нравились женщины, готовые при первом намеке поймать брошенный им мячик флирта и перейти на игривый тон.
Занозин представился. Она задержала свой индифферентный взгляд на его лице и указала на стул, сбоку приставленный к ее огромному редакторскому столу, — в свое время она попросила у завхоза самый большой из тех, что пылились на издательском складе. Стол занял чуть ли не половину ее небольшой рабочей комнаты, но места рукописям все равно не хватало — они теснились, наползали друг на друга, и каждое утро Регина начинала с того, что расчищала на поверхности стола небольшой пятачок, на котором можно было бы писать.
Занозин занял место, специально оборудованное для приходящих авторов. Он попытался пристроить локоть на край стола, но это ему не удалось — лежащие сбоку массивные папки в результате его манипуляций чуть не посыпались ему на колени. Регина вскочила и придержала стопку бумаг. Несколько секунд они вместе утрамбовывали, ровняли и приминали эту стопку, мешаясь руками. Эти несколько секунд были кстати. В кабинете Регины Занозину передалась тревожная робость, какую обычно испытывали соискатели Регининой профессиональной благосклонности в ожидании приговора их творениям. Вообще он заметил, что чувствует себя не совсем свободно в присутствии этой женщины. В конце концов Занозин разозлился на себя. «Ну что я деликатничаю, ищу верный тон? Мне работать надо…» И он приступил к делу:
— Вы были знакомы с Кирой Губиной?
— Да, но не очень хорошо. Мы общались лишь изредка.
Регина отвечала без большой охоты, но и без боязни. Занозин не видел и намека на то, что она пытается что-то скрыть.
— Извините, что я говорю об этом, но, как утверждают, вас с Губиным связывают особые отношения?
— Не извиняйтесь. Нас с Губиным связывают теплые отношения, но они здесь совершенно ни при чем. Я имею в виду смерть Киры…
— Но насколько я понимаю, до покойной Киры Губиной тоже могли дойти эти слухи…
— Не только могли дойти. Я уверена, что они до нее дошли.
Регина была теперь слегка раздосадована, лоб нахмурился. Все-таки намек на ее роман с Губиным задел ее и заставил нервничать. Знала же, что обязательно зайдет об этом речь. Чувство вины? Регина действительно испытывала чувство вины перед Кирой, сама не могла понять почему.
— Кира и сама была достаточно проницательна и за двадцать пять лет изучила мужа, видела его насквозь. Я смотрю, вы берете на вооружение старую теорию о любовном треугольнике, — продолжила она. — Как старомодно! В наше время треугольник — фигура не жесткая и более того — даже не самая распространенная. Сегодня в ходу любовные четырехугольники, семиугольники и даже какие-нибудь додекаэдры. («А это еще что?» — удивился Занозин.) Да и к нашему случаю треугольник не очень подходит.
— Вы хотите дать мне понять, что у Киры Губиной были любовники?
— Нет, — улыбнулась Регина — ее позабавило, что этот милиционер столь быстро применил ее абстрактную мысль к ситуации с семьей Губина. — Я имею в виду то, например, что у меня тоже есть муж… Да нет, не думаю, что у Киры были любовники, — уже серьезно добавила она. — Губины — особенная пара. Свою жену Губин обожал — вам кто угодно это скажет. В общем, я Кире не была соперницей…
— Вчера вечером вы задержались на работе…
— Вы все уже знаете сами. Да, я задержалась. До девяти я читала рукописи — не успеваю в рабочее время, а потом мы с Губиным были в его кабинете. Он показывал мне новое издание Фаулза, его недавно отпечатали.
— Что-нибудь еще?
Регина поняла, что имел в виду Занозин.
— Мы болтали. Пили шампанское, посмотрели вместе девятичасовые новости, обсудили поправки в налоговое законодательство, прошедшие в Думе первое чтение… Удивляетесь столь странному времяпрепровождению? Одно из предприятий холдинга — журнал «Политика», так что все мы держим руку на пульсе… Около половины двенадцатого расстались, я отправилась домой, а Сергей Борисович поехал по своим делам.
— Вы уходили вместе?
— Нет, он позже, сказал, что еще кое-что уладит.
— Вы знали, куда он поехал?
— В подробностях — нет. Знала только, что не домой, а на какой-то день рождения к друзьям — и все. Видите ли, у нас с ним сложилось одно неписаное и даже ни разу вслух не произнесенное правило — мы никогда не говорили о Кире. Как и о моем муже.
— Сергей Борисович куда-нибудь выходил, пока вы вместе были в кабинете?
— Нет.
Регина внимательно посмотрела на Занозина, как бы пытаясь проникнуть в его мысли.
— Вы подозреваете Губина? — с изумлением спросила она.
— Я пока просто выясняю обстановку, задаю вопросы и ничего не исключаю, — ответил Занозин.
— Он никуда не выходил больше чем на пять минут — это и Олег может подтвердить, он ждал его в приемной. Это глупость! Это немыслимо!
Регина откинулась в кресле, задумчиво покачала головой.
— Впрочем, зачем я возмущаюсь, — проговорила она. — Это ваша работа, а Губиных вы совсем не знаете. Если бы знали, то не допускали бы такой мысли.
— Но, может быть, Губин мечтал соединиться с вами и…
— ., и убил или «заказал» жену? Господи, вы будто с неандертальцами дело имеете. Это в школе милиции вас учат мыслить так шаблонно? Как вам объяснить, что нас всех связывали совсем иные отношения — отношения, в которых никто никому не мешал? Губин жену обожал и никогда бы ее не оставил.
Его якобы планы, как вы выражаетесь, «соединиться» — дурацкое слово! — мне в новинку. Нам ничто не мешало «соединиться». Между прочим, у меня тоже не мешало бы спросить — собиралась ли я с ним «соединиться». Я не собиралась и не собираюсь. Мы и так соединены… Я Кирой восхищалась. Может быть, мне и Губин нравился именно потому, что у него такая удивительная жена, и потому, что он в нее влюблен. А она, мне кажется, относилась ко мне без враждебности.
Тут, надо сказать, Занозин несколько потерял нить Регининых рассуждений. «Кто же все-таки ей нравился — Губин или его жена?» — не без язвительности подумал он.
— Жены «новых русских» — довольно зависимые и часто несчастные женщины. Муж все время в делах, жене уделяет мало внимания, делать женам особенно нечего. Дети, как правило, уже выросли. А в случае развода — вообще полная тоска… Может быть, Кира Губина боялась развода, нервничала, дергала мужа, особенно после того, как узнала о вашем романе, — рассуждал Занозин.
— Кира не производила впечатления дерганого человека, — возразила Регина. — Разговор о разводе вообще неуместен — я говорю, он обожал Киру. К тому же нельзя сказать, что она так уж сидела без дела.
Кира выполняла роль неформального делового советника у Губина. Он иногда показывал ей рукописи, спрашивал ее мнение. Кира ведь по образованию редактор и журналисткой тоже работала…
— У вас есть соображения, кто и зачем мог убить Киру Губину?
