Ольга Лаврова - Побег
Он поневоле тормознул, не сумел вырулить... - и сбил мотоцикл. Тот закрутился на шоссе, человек вылетел из седла далеко вперед и безжизненно распластался на обочине.
"Убился!.."
Ладони враз сделались липкими, воротник приклеился к шее. Багров застонал и остановил машину. Вылез на шатких ногах. Зачерпнул грязного придорожного снега с мелкими льдинками, потер лицо.
Когда нагибался, в кармане булькнуло - заветную бутылку он после Кати, естественно, откупорил, но расходовал мучительно экономно; больше взять будет негде.
Хлебнул, ввинтил обратно в горлышко затычку и подошел к недвижному телу. На время оно заслонило даже фигуру Загорского.
- Эх, начальник...
Ему он не желал ни зла, ни погибели. А вот убил. Убил. Будь оно трижды проклято!
Лица видно не было. Но полезла в глаза кобура. В кобуре - целая обойма смертей.
- А, теперь все равно! - оборвал свои колебания Багров. И - словно еще одну черту переступил - расстегнул кобуру, забрал оружие.
...Милицейскую "Волгу" он обнаружил позади себя почти на полпути к Новинску. Это была катастрофа. Отчаяние и скрежет зубовный. С "Волгой" не потягаешься. Их там трое-четверо, все с пушками. После мотоциклиста церемониться не станут, пальнут по колесам, и амба.
Но "Волга" еще не знала, чьи габаритные огоньки посвечивают метрах в восьмистах перед ней. Ее-то задолго выдавала мигалка, а Багрова - номер, который разберешь, только изрядно приблизившись.
Если б успеть спрятаться, пока она еще далеко! Годилась любая проезжая грунтовка, уводящая вбок. Но мутная голова отказывалась припомнить, есть ли тут какие-нибудь проселки.
На рискованной скорости вошел Багров в поворот. Но и за поворотом не открылось спасительного проселка.
Насилуя машину, Багров гнал, гнал и гнал. А мигалка сокращала расстояние. И вот - поздно уже, "Волга" рядом.
...Томин и его спутники понятия не имели о том, что случилось с мотопатрулем ГАИ. Куда раньше их к месту происшествия поспел припозднившийся автобус, который дребезжал потихоньку домой с несколькими пассажирами.
Находясь, в отличие от Багрова, в нормальном состоянии, они обнаружили, что человек жив, и отвезли его по развилке в ближайшую сельскую больничку. Мотоцикл они сочли за лучшее тоже втиснуть в автобус и затем, возвратясь на прежний маршрут, сдали в милицию попутного городка неподалеку от основной трассы - на Новинск. И оттуда уже, окольно, новость побежала по телефонным проводам к Еловску.
Так что "Волга" догоняла - и догнала - не совсем того Багрова, какого знали Гусев с Иваном Егорычем, а по их рассказам и Томин. И повели себя, применяясь к "устаревшему" представлению о нем.
В эти первые минуты сработала интуиция только у шофера. Когда Багров, не подчиняясь повелительным жестам Гусева, продолжал гнать и тот сказал: "Подсекай!" - шофер тоже не подчинился и даже взял левее.
- Нельзя. Может долбануть.
- Брось, Андрей... - возразил Гусев, но все же засомневался.
Главное, "Волга"-то была новенькая, долгожданная, любая ее царапинка огорчение!
- Товарищ майор?
Томин не успел вынести решения, как самосвал резко сбавил скорость, но не притерся к обочине, а свернул почти под прямым углом, казалось, просто в чисто поле.
Пока "Волга" разворачивалась и возвращалась назад, Багров отъехал от шоссе метров на сто и забуксовал, потому что под колесами была не настоящая дорога, но две глубокие колеи, полузасыпанные снегом. Вели они к обширному строению под двускатной крышей, которое Томин (в сельском хозяйстве не разбиравшийся) окрестил мысленно амбаром.
Туда и устремилась черная фигура, выскочившая из кабины самосвала.
Не будь при Багрове пистолета, он признал бы свое поражение и сдался. Ни малейшей надежды добраться до Загорского уже не оставалось. Во имя чего тогда бороться?
Но с той минуты, как он засунул пистолет за брючный ремень и холодный металл начал согреваться, от него как бы яд некий потек к сердцу. Я тут, с тобой, я - сила, я навожу страх, я бью наверняка, я - твоя удача... И в момент окончательного крушения накопившаяся отрава захлестнула мозг бредовым пафосом последней схватки.
Захваченным из кабины фонариком Багров обежал свою крепость. Сарай был дощатый, щелястый, с земляным полом. В глубине белели сложенные штабелем бумажные мешки (то ли цемент, то ли удобрение). Под ногами валялись железные пруты, и двумя из них Багров крепко подпер дверь. Допил остатки водки, которая до слез опалила пересохшую гортань. Приник к щели в стене: что там погоня?
Милицейская "Волга" как раз тормозила на обочине. Багров расширил ножом щель, чтобы свободно поместилось дуло, оперся плечом о стену - от допитого остатка накатила полоса дурмана.
Очнулся он от тишины: замолк мотор самосвала.
Преследователи его шли по колее, меся снег, Гусев поругивался:
- Чего он думает добиться? Совсем очумел!
Огибая грузовик, Томин вспрыгнул на подножку, повернул ключ зажигания. Сделалось слышно, как по полю гуляет ветер. В расчистившемся небе висела полная луна, снежное поле искрилось.
А амбар стоял темный, молчащий, и вдруг от него остро пахнуло опасностью, и Томин непроизвольно переступил шага на два вбок (не подозревая, что инстинкт увел его из-под прицела).
Но - редкий случай - он не поверил себе. В амбаре всего-навсего осатанелый мужик. Допустим, даже супермужик. Однако встречались и похлеще. Не хватало еще перед ним робеть.
Гусев закурил, дожидаясь, пока Иван Егорыч разведает обстановку. Тот обошел амбар кругом, тихонько доложил:
- Все стены глухие. Только сзади вверху небольшое окошко. Без стекла.
Гусев задумчиво выпустил струю дыма и указал сигаретой на амбар. Ивану Егорычу объяснений не требовалось.
- Гражданин Багров!.. - громко окликнул он. - Михаил Терентьич! - Вроде официально, но вроде как и по-свойски.
- А-а, здравствуйте, наш участковый! - донеслось в ответ. - Старый друг.
- Выходите-ка по-хорошему! Все равно деваться некуда!
- Нет, Скалкин! Нельзя нам по-хорошему. Я с тобой еще за прежнее не посчитался, когда ты меня на трое суток!..
- Предупреждаю: если придется брать силой, будете отвечать за сопротивление представителям власти, - вступил Гусев.
- А ты меня прежде возьми! Проверим на прочность твою шкуру... представитель власти!
- Если у вас нож - еще одна статья, Багров. Еще срок.
Тот злорадно усмехнулся:
- А ты иди да посмотри, что тут у меня... Сроком напугал! Не будет мне больше никаких сроков!
Со стороны осаждающих бранчливая эта беседа носила характер чисто разведывательный: старались определить, насколько Багров пьян и агрессивен. Приглашая его выйти по-хорошему, ничего хорошего от него не ждали.
Гусев поманил своих спутников в сторонку на оперативное совещание.
- В окошко пролезете, Иван Егорыч? - спросил он.
- Если скинуть шинель...
- Тогда, товарищ майор, я предлагаю так: мы с вами вышибаем дверь, Скалкин одновременно с тыла, через окно. Согласны?
- Нет.
Гусев немножко удивился, но не заспорил. Наверное, у майора что-то свое на уме. Участковый же выдвинул новый вариант:
- Вообще-то можно разобрать часть крыши и взять его... под контроль.
Томин вообразил себе свалку внизу, в темноте, и Ивана Егорыча на крыше с его "контролем" при небогатом опыте учебных стрельб. Пардон, увольте. Это вам не на два голоса мяукать.
- Нет.
Томин решил последовать совету и мольбе женщины с хрустальными глазами: "С ним нельзя силой!.."
- Попробую образумить. Я для Багрова абстрактная величина, никаких дополнительных эмоций не вызываю.
- Можно попытаться, - заинтересовался Гусев.
- Но надо войти внутрь. Через стену не разговор, нет контакта.
- А вот это рискованно!
- Рискованно, товарищ майор! - всполошился Иван Егорыч. - Мужик здоровенный... себя не помнит...
- Он вас не впустит, - понадеялся Гусев.
- Да зачем это в одиночку... Багров того и не стоит, чтобы геройствовать!
- Простите, Иван Егорыч, за операцию в конечном счете отвечаю я. Вмешивайтесь, только если услышите борьбу!
Гусев, а за ним участковый выразили свое волнение тем, что крепко пожали Томину руку.
"Раньше в подобных случаях крестились и говорили "Господи, благослови!" подумал он, направляясь к амбару.
И - вот опять! - запах опасности ударил в лицо. Что за притча! Томин собрался и внутренне построжел. Мельком глянул на луну. Идеально круглая. Говорят, в полнолуние люди совершают гораздо больше безумств.
- Хочу кое-что сказать вам, Багров! - произнес он раздельно, обращаясь почему-то к стене правее двери. И именно оттуда хриплый голос осведомился:
- Это кто ж такой?
- Я человек вам неизвестный. Может, потолкуем для знакомства без свидетелей?
Щель между досками приходилась ниже уровня глаз, и Багров стоял, неудобно пригнувшись. Снаружи были враги. Еще недавно он воспринимал их иначе, без ненависти, сосредоточенной на Загорском. Теперь пистолет просился поработать против кого угодно. Этот крепыш в штатском, который явился знакомиться, тоже враг. Раз снаружи, то враг. И не о чем с ним толковать.
