Катрин Арлей - Марионетка
Глава третья
Когда она проснулась, день был уже в полном разгаре, огонь в камине давно погас. Она почувствовала голод, но звонить не хотелось. Потом ей пришло в голову, что если не подавать признаков жизни, то у слуг появятся подозрения. Перед тем как позвонить, она заставила себя взглянуть на труп. Это было очень кстати — нельзя же было оставлять хозяина в собственном доме с шляпой на голове. Несмотря на отвращение, Хильда сняла её и хотела сделать то же с перчатками, но руки так закоченели, что она не смогла их разогнуть.
Она передвинула кресло к камину, спинкой к двери, и тут постучали.
Хильда открыла дверь, решительно встав на пороге. Стучал слуга, которого она вчера вечером не заметила.
— Можете принести завтрак. Сегодня утром я жду с визитом одного джентльмена. Проводите его сразу наверх.
На этот раз с едой она управилась легко и пустой поднос выставила за дверь. Это скорее походило на поведение постояльцев пансиона, но ей хотелось избежать любых дискуссий по поводу меню. Чем меньше персонала будет крутиться возле хозяина, тем лучше.
Ей все-таки удалось выполнить то, что поначалу казалось невыполнимой задачей — перевезти труп на глазах любопытной толпы. Будущее как будто не сулило впредь подобных испытаний.
Труп, застывший в кресле перед погасшим камином, её больше не пугал. Можно было подумать, что их связывало общее дело. Хильда долго рассматривала тело. От мужа осталась одна оболочка, но что вообще она про него знала?
Она встала, наконец-то снова почувствовав себя живой, и отправилась в роскошную ванную. Теперь будущее предстало перед ней совсем иной стороной.
От нечего делать Хильда долго занималась собой, мыла голову, потом надела плиссированную юбку и едва не замурлыкала себе под нос. Господи, неужели она такая лицемерка?
В двенадцатом часу она вернулась в спальню, закурила, сняла трубку местного телефона и повторила свои распоряжения по поводу возможного посетителя. Барни заверил её, что кроме пары репортеров, которых он счел своим долгом выставить за дверь, никто не появлялся. Потом Хильда торопливо отклонила его предложение прислать камердинера помочь одеться мужу, заявив, что вполне справится с этим сама. Тогда дворецкий предложил развести огонь в камине, принести выпить и включить радиоприемник.
Его услужливая преданность так раздражала Хильду, что та уже жалела о своем звонке. Минуты бежали, складывались в четверти и половинки часа, потом составили целый час, час с четвертью… Монотонно тикали часы, но телефон молчал, Антон Корф не появлялся.
Оптимизм стал быстро улетучиваться. Досадная задержка действовала на нервы. Тишина в доме напоминала безмолвие склепа. Прислуга явно сплетничала, недоуменно косясь на молчащие колокольчики вызова.
Приближалось время обеда. Надо было что-то предпринять. Если она не пошлет за врачом и в то же время будет утверждать, что муж болен, это всем покажется слишком странным.
Неожиданно ей захотелось найти какой-нибудь предлог вырваться на улицу и пропустить обед, но риск показался слишком большим, ведь на деликатность слуг рассчитывать не приходилось.
Она нерешительно подошла к окну, раздвинула шторы и прижалась разгоряченным лбом к оконному стеклу.
Громадные вековые деревья украшали парк. Сквозь их ветви виднелась изгородь, обрамлявшая поместье, густой сочный газон, посыпанную мелким гравием дорогу и ухоженные клумбы, придававшие саду дух утонченности и уединения.
Листья на деревьях начинали желтеть — первое дуновение осени. Скоро день начнет убывать, станет совсем холодно. Неплохо бы подумать о мехах.
Легкое покашливание заставило её вздрогнуть. В дверном проеме появилась мрачная физиономия дворецкого. Она поспешно зашагала навстречу.
Сколько он там мог стоять незамеченным и что успел увидеть? От неожиданности Хильда долго не могла сказать ни слова.
— Я стучал несколько раз, — извинился Барни, — но поскольку мистер Ричмонд не ответил, я взял на себя смелость войти.
— Что вам угодно? — с трудом сумела выдавить Хильда, занимая позицию между дворецким и мужем.
— Я распорядился приготовить легкий обед.
— Благодарю, но я не голодна.
— Может, мистер Ричмонд захочет перекусить?
— Мужу нездоровится.
— Хотите, я пошлю за доктором?
— Нет, можете не беспокоиться, — сказала она и тут же разозлилась, что почти признала необходимость такого визита. Нужно поскорее выставить дворецкого из комнаты. — С мужем ничего страшного, просто он очень устал и должен отдохнуть.
— Помочь вам уложить его в постель?
— Не сейчас. Я позову вас чуть попозже.
Несмотря на почтительность, Барни явно был заинтригован странным молчанием деспота-хозяина и никак не решался уйти.
— Шофер ждет внизу. Будут какие-нибудь распоряжения?
— Пока нет.
Хильда шагнула вперед и тронула ручку двери, давая понять, что разговор окончен. К сожалению, при этом она не смогла закрыть спиной мужа, который сразу оказался в поле зрения дворецкого. Барни поклонился и обратился лично к нему.
— Со своей стороны и от имени всего персонала хочу выразить нашу радость по поводу вашей женитьбы и передать вам наши наилучшие пожелания, сэр.
Хильда закрыла глаза. Слуга медленно поднял взгляд, но Карл Ричмонд неподвижно сидел в кресле и, естественно, не мог ему ответить.
Это была катастрофа. В её ушах раздался звук собственного голоса:
— Он снова уснул. Не стоит его беспокоить… — тут она смешалась и добавила, — Обычно он спит так крепко…
Удивленный дворецкий воздержался от комментариев и с поклоном удалился.
Когда дверь за ним закрылась Хильда почувствовала себя на грани срыва. Напряжение оказалось слишком велико. Еще немного — и она упадет в обморок или забьется в истерике. Антон Корф должен наконец приехать! Ситуация выходила из под контроля.
Как ушел Барни, она не слышала. Должно быть, он приложил ухо к замочной скважине, заинтригованный и смущенный; вряд ли уже возникли подозрения, но странность ситуации привела дворецкого в смятение.
Должно быть, дом внизу уже гудел от сплетен. Распаленное воображение прислуги могло придать им особенно опасный тон. Они не питали к ней симпатий: ведь молодая женщина была красива. Целый штат бездельников и лентяек наверняка начнет обсуждать возвращение Барни, который так и не принесет им новостей.
Но что же делать? Покинуть дом с трупом невозможно. Нужно срочно найти выход, но какой?
Тревога нарастала. Тишину в комнате нарушало только тиканье часов. Застывший силуэт покойного, безразличная ко всему мебель, черное жерло камина и, самое главное, это наводящее ужас безмолвие постепенно подавили её волю.
Молодая женщина бесцельно кружила по комнате, неспособная сосредоточиться. И неожиданно замерла на месте. По трупу старика ползла муха. Зажав рот рукой, она с трудом удержалась от крика. Насекомое по переносице спустилось на щеку, потом снова направилось вверх и стало спокойно разгуливать по открытому глазу.
Хильда едва не упала в обморок. Тяжело дыша и корчась от тошноты, она облокотилась одной рукой на спинку кресла, а другой попыталась прогнать назойливое насекомое.
Резкий звонок телефон вернул её к действительности. Хильда кинулась к аппарату и едва не потеряла сознание от счастья, когда Барни сообщил, что гость прибыл.
Наспех поправив прическу, Хильда с трудом удержалась, чтобы самой не спуститься в холл.
Несколько секунд спустя в дверь постучали. Но на пороге появился не Антон Корф, а высокий мужчина лет сорока с седеющими висками, красным лицом и крикливым галстуком. Он поклонился и представился.
— Меня зовут Лоумер. Мартин Лоумер.
Хильда смотрела на него, не в силах выдавить ни слова.
Неожиданно нервное напряжение, так её измучившее, исчезло. От страха не осталось и следа. Насколько она могла вспомнить, визит незнакомого человека в их первоначальном плане не значился, но раз тот был здесь, если Антон Корф, судьба или Бог знает кто поставил его на пути, сил противостоять ему у молодой женщины уже не оставалось. Она машинально указала гостю на стул, но незнакомец так и остался стоять со шляпой в руках.
— Возможно, я пришел слишком поспешно, и вы ещё не успели отдохнуть после утомительного путешествия, — тут его взгляд упал на старика.
Хильда повернулась и посмотрела в ту же сторону.
Мужчина неторопливо направился к неподвижной фигуре.
— Почему вы не закрыли ему глаза? — мягко спросил он.
Хильда пожала плечами. Сейчас это не имело для неё никакого значения.
Ей хотелось заговорить, но она не могла даже раскрыть рот. Ее физическое существо потеряло всякую связь с силой воли. Она словно во сне парила в неведомом пространстве, мутном и плотном как желе. Возможно позднее к ней вернется способность действовать, но сейчас ею овладело чувство бессилия и отрешенности.
