Катрин Арлей - Марионетка
Слуга вернулся, взялся за подножку кресла. Они подняли кресло со стариком и стали спускаться. Слуги были так заняты своей нелегкой задачей, что не обращали на хозяина никакого внимания.
Хильда облегченно взглянула на толпу и заметила, что все внимание сосредоточено на манипуляциях с креслом. Зеваки явно тешили себя надеждой, что калека-миллионер грохнется в воду. Это развлечение пришлось как нельзя более кстати, и она хотя бы смогла перевести дух.
Уже на пристани Хильда заняла место у подлокотника.
— Добро пожаловать в Нью-Йорк, — приветствовал её шофер.
— Поторопитесь, муж очень устал.
Между ними сразу возникла антипатия. Несколько любопытных подошли почти вплотную.
Хильда нервно подтолкнула шофера и почти закричала:
— Поторопитесь, видите, ему становится хуже. Грузите его в кабину.
Тот хмуро посмотрел на неё и взялся за кресло. Слуги опустили руки и ждали распоряжений.
— Возвращайтесь на борт.
— Хорошо, мадам.
Они не спеша подчинились, своей медлительностью выражая ей неодобрение, а Хильда села в машину, напомнившую ей полицейский фургон.
— Я поеду с ним. Можете трогать.
— Впереди вам будет удобнее, мадам.
— Я предпочитаю остаться здесь, — Хильда буквально кипела от злости. Долго ещё он собирается возиться? Ведь обе двери оставались открытыми, и все, кому не лень, таращили на них глаза.
Шофер внимательно посмотрел на хозяина.
— Мистер Ричмонд очень плохо выглядит.
— Я уже говорила, что он нездоров. Надо поскорее приехать домой и уложить его в постель.
— Конечно, мадам.
— Ну, ради Бога, хватит болтать, поехали.
— Как вам будет угодно, мадам, — буркнул он, поправил фуражку и наконец-то закрыл заднюю дверь.
Тут силы её оставили, и Хильда почувствовала себя, как боксер после нокаута. Как во сне она услышала ещё один хлопок двери, заработал двигатель, и машина наконец тронулась. Хильда лихорадочно поискала в сумочке сигареты, закурила и глубоко затянулась. Потом прикрыла веки и стала собираться с силами.
Лимузин мягко и плавно скользил по ухабам. Хильда сидела, укутав ноги пледом. Сейчас она оказалась лицом к лицу с мужем. Благодаря шляпе, очкам и шарфу лицо Карла было почти закрыто, но разыгравшееся воображение заставляло видеть его яснее, чем наяву. Ей было немного жалко старика, и, кроме того, она было до смерти напугана. Призрак смерти леденил её душу, а это тело, лишенное вечного покоя, приковывало взгляд.
Женщина машинально отодвинулась прикурила одну сигарету от другой. Потом ей стало душно, и Хильда спустила пальто с плеч. Оставшись в одной блузке с короткими рукавами, она почувствовала себя лучше и выглянула на улицу. Машина как раз миновала Моррис — яхт-клуб в Пелхэм Бей. Неужели пристань тянется бесконечно? И тут она увидела в зеркале глаза шофера. В них читалась враждебность и какая-то смесь наглости с недоумением. Хильда тут же отвела взгляд в сторону.
Некоторое время её внимание было приковано к сигарете. Затем, не в силах удержаться, она снова посмотрела в зеркало. Глаза их встретились, потом шофер снова посмотрел на дорогу и на старика. Его озадаченный взгляд удивил Хильду, но стоило ей посмотреть на мужа, как все стало ясно. Сама она сидела в легкой открытой блузке, а укутанный шарфом старик в надвинутой почти до самых глаз шляпе и меховых перчатках жары не чувствовал.
Нужно было что-то делать, и немедленно. Но не покажется ли это нарочитым?
Она поспешно накинула пальто и прикусила губы, чтобы не закричать, когда руки ощутили мертвенную холодность лица покойного. Но Хильда сумела не отдернуть их и опустила шарф ниже подбородка, уверенная в том, что шофер следит за каждым её движением.
Вновь сев на место, она покосилась в зеркало. Шофер отвел взгляд и сосредоточился на дороге.
Машина остановилась у таможни, донеслись отрывки разговора водителя с дежурными. Никто даже не заглянул в машину. Лимузин тронулся с места, и гавань осталась позади.
Совсем стемнело, через окно удавалось рассмотреть только неясные силуэты зданий да отблески сияющих огней.
Они уже миновали пригород, здания стали встречаться реже, а неоновый свет перестал быть таким назойливым. В темноте можно было заметить неясные очертания деревьев. Должно быть, пошли жилые кварталы, и скоро они будут на месте.
В машине теперь было темно, Хильде пришлось напрячь глаза, чтобы видеть силуэт мужа. Разболелась голова, и она снова закурила.
Наконец они приехали. Прильнув к окну, она рассмотрела залитую светом лужайку в окружении дорических колонн. В ожидании хозяина и повелителя выстроилась вереница слуг. Дворецкий, седой мужчина во фраке, направился к машине. Хильда снова оказалась на грани истерики.
Водитель уже открыл двери, и она загородила мужа от слуг.
— Готова комната хозяина?
— Естественно, мадам. Я лично затопил камин.
— Очень предусмотрительно, — с вымученной улыбкой заметила Хильда.
Бесстрастный шофер даже не шелохнулся, слуги оставались на месте в ожидании распоряжений. Надо было что-то делать, причем немедленно. Она успела заметить громадный холл с изогнутой лестницей и гигантской люстрой, заливавшей его потоками света.
Теперь ей предстояло пройти перед строем людей, знавших её мужа гораздо лучше, чем она сама. Хильда поняла, что не может на это решиться.
Шофер и дворецкий ждали её распоряжений.
Она едва узнала собственный голос, звучавший спокойно, без малейших признаков паники.
— Похоже, муж заснул. Он очень устал от дороги. Вы сможете отнести его в спальню, не потревожив? Я понимаю, это нелегко…
Дворецкий поклонился с почтительной улыбкой, словно заранее был уверен в успехе. Двое лакеев помогли извлечь из машины инвалидное кресло. Хильда провела рукой по пылающему лбу.
— Можете быть свободны, — бросила она шоферу. — Если понадобитесь завтра, я дам знать.
Пожилой дворецкий почтительно сопровождал кресло с хозяином, но шел немного позади.
Молодая хозяйка кивком приветствовала слуг и, ступив на порог, повернулась к одному из них.
— Можно выключить люстру? Боюсь, яркий свет может его разбудить.
Она видела, как один из слуг отправился в холл выполнять её распоряжение, но шагал не спеша. Еще секунда-другая, и Карл Ричмонд окажется на пороге холла, залитого ярким электрическим светом, и все смогут прекрасно его рассмотреть. Хильда сделала вид, что оступилась, и вся процессия замерла.
Со смущенной улыбкой она потерла рукой лодыжку.
— Мадам не хочет опереться на мою руку? — предложил дворецкий.
Она покачала головой и заметила, что в этом нет необходимости.
— Сейчас пройдет.
Тем временем свет в холле погас, и только на лестничной площадке ещё горели лампы.
— Вот так гораздо лучше, — искренне заявила Хильда.
Процессия двинулась дальше.
— Я приготовил комнату на втором этаже, — сказал дворецкий. — Можно подавать ужин?
— Не стоит беспокоиться. Муж сразу же отправиться в постель. Я тоже ужасно устала.
Хильда почувствовала, что просто физически не сможет осилить две порции.
— Я пошлю наверх камердинеров, они уложат хозяина в постель.
Она едва не выдала себя, но все же с большим трудом взяла себя в руки.
— Это лишнее, — заявила Хильда и тут же добавила, поймав на себе удивленный взгляд. — Теперь муж так мало спит… Не хотелось его сейчас тревожить. Я дам знать, когда он проснется. Может быть, тогда ему захочется немного перекусить.
Уже по собственной инициативе слуга поспешил вперед, выключил свет, и комнату теперь освещал лишь пылавший в камине огонь. Такое освещение было ей только на руку, и Хильда почувствовала, что до победы подать рукой.
— Благодарю, — улыбнулась она.
— Я не стану ложиться всю ночь, мадам.
— Нет, это ни к чему. Всем нужно отдохнуть. Я обещаю сразу позвонить, если что-нибудь понадобится.
Тем временем слуга перевез кресло через порог и повернулся в ожидании распоряжений.
— Спокойной ночи, — пожелала Хильда.
Слуга ушел, дворецкий задержался, чуть склонив голову.
— Спокойной ночи, мадам. Надеюсь, вы хорошо отдохнете. Ах, да, совсем забыл, меня зовут Барни.
— Спасибо. Пока мне ничего не нужно, Барни.
Она закрыла дверь, возможно, несколько поспешно, но силы кончились. Ей больше нечего бояться, ведь появления в этих апартаментах посторонних можно было не опасаться. Только тут Хильда заметила, как роскошно обставлена комната. На мгновение она была просто ошеломлена и только тут поняла, что все это её. Хильда заперла дверь, откатила инвалидную коляску в самый темный угол, села в кресло у камина, — и тут её сморил сон.
Глава третья
Когда она проснулась, день был уже в полном разгаре, огонь в камине давно погас. Она почувствовала голод, но звонить не хотелось. Потом ей пришло в голову, что если не подавать признаков жизни, то у слуг появятся подозрения. Перед тем как позвонить, она заставила себя взглянуть на труп. Это было очень кстати — нельзя же было оставлять хозяина в собственном доме с шляпой на голове. Несмотря на отвращение, Хильда сняла её и хотела сделать то же с перчатками, но руки так закоченели, что она не смогла их разогнуть.
