Грегори Макдональд - Флетч и вдова Бредли
– Отнюдь. Там ситуация совершенно иная. Я, похоже, напортачил, и они меня уволили. Это вполне естественно.
– Тебе соврал кто-то из сотрудников «Уэгнолл-Фиппс».
– Чарлз Блейн. И Энид Бредли по существу признала, что она у меня в долгу. Предложила мне деньги, чтобы возместить урон, нанесенный мне по милости «Уэгнолл-Фиппс».
– Ты взял деньги?
– Нет.
– Скорее, она предлагала деньги, чтобы отделаться от тебя.
– И я того же мнения.
– Между прочим, в моральном кодексе так и написано: кто-то теряет, кто-то находит.
– И где это написано.
– Страница тридцать восьмая. Статья семьдесят четвертая.
– Так то моральный кодекс для юных читателей. От четырех до семи лет.
– Перестань, Флетч.
– Мокси, что я буду делать, если найду этого человека, Джеймса Сейнта Э. Крэндолла, и у меня не окажется двадцати пяти тысяч долларов?
– В том-то и дело, Флетч, что теперь, благодаря мне у тебя есть веская причина более не искать Джеймса Сейнта Э. Крэндолла. Неужели ты до сих пор этого не понял? Ты у нас такой тугодум.
– Ты – преступница. Ты украла тысячу долларов.
– Я оказала тебе услугу.
– Довольно с меня твоих услуг. В семь часов ты оказала мне услугу, попытавшись определить меня в стриптизеры. В одиннадцать ты осчастливила меня еще одной услугой, украв у меня тысячу долларов. Какова будет следующая? Ты наградишь меня коклюшем?
– Я об этом подумаю.
– О, Господи!
– Ты тоже подумай.
– О чем?
– О тех услугах, что я оказываю тебе. Утром настроение у тебя улучшится. Ты проснешься и поймешь, что у тебя есть двадцать четыре тысячи долларов, которые ты волен потратить. Ты так богат, что даже можешь позволить себе поработать в театре.
– Спокойной ночи, дорогая.
– Спокойной ночи, милый. Сладких тебе снов.
ГЛАВА 22
Флетч открыл дверь в коридор и оказался лицом к лицу с собственной физиономией, грязной и потной, смотревшей на него с первой страницы «Ньюс-Трибюн».
– О, только не это!
Аршинный заголовок над фотографией гласил:
«АВТОМОБИЛИСТ ПРЕДОТВРАЩАЕТ САМОУБИЙСТВО».
В полотенце, обернутом вокруг бедер, он наклонился, поднял газету, закрыл дверь и, прошествовав в гостиную, уселся на диван.
«Наблюдательный водитель автомобиля, готовый, рискуя собственной жизнью, спасти жизнь другого человека, прошлым вечером, после наступления темноты вылез на силовую балку моста на Гилден-стрит и уговорил женщину средних лет отказаться от попытки броситься в реку».
– В этой жизни мы все в одном автомобиле, – прокомментировал свой поступок двадцатичетырехлетний Ирвин Морис Флетчер.
«До прошлой пятницы Флетчер был корреспондентом „Ньюс-Трибюн“.
Флетчер сказал, что въезжая на мост, он случайно заметил полощущуюся на ветру юбку потенциальной самоубийцы...»
Зазвонил телефон. Не отрываясь от статьи, Флетчер взял трубку.
– Слушаю.
– Флетч? Это Джейн. Френк хочет поговорить с тобой?
– Какой Френк?
– Привет, Флетч! – для понедельника голос Френка Джеффа звучал очень уж бодро. – Ты попал на первую полосу.
– Не первый раз, высокоуважаемый господин главный редактор.
– »Ньюс-Трибюн» не пожалела на тебя места.
– Я как раз читаю вашу газету. Как мило с вашей стороны отметить уже в третьем абзаце, что на прошлой неделе вы меня уволили. Посодействовали, можно сказать, процветанию и благополучию Ирвина Мориса Флетчера.
– Поступили, как говнюки, не так ли?
– Полностью с вами согласен.
– Не могли не написать об этом. Для журналиста главное – честность.
– Но зачем писать об этом в самом начале?
– Да, тут ты прав, переборщили. Наверное, причина в том, что многие в редакции очень сердиты на тебя. Один наш маститый репортер полагает, что тебе не следовало отговаривать женщину от рокового прыжка, а вот потом взять у нее интервью. После того, как она бы утонула.
– Намек понял, Френк.
– Некоторые, сам видишь, признают только черный юмор.
– Передайте мне, что я не буду брать у них интервью после их смерти, если они не изменят своего отношения ко мне.
– Наверное, у тебя нет желания услышать заголовок, который они предлагали поместить над фотографией.
– Разумеется, нет.
– А может, выслушаешь.
– Не хочу.
– Но у тебя-то с чувством юмора всегда был полный порядок.
– Хорошо, Френк. Выкладывайте. Я еще завтракал, так что едва ли меня вывернет наизнанку.
– Заголовок предлагался следующий: «ГЕРОЙ МОСТА НА ГИЛДЕН-СТРИТ УВОЛЕН ИЗ ГАЗЕТЫ, КОТОРОЙ ВЫ ВЕРИТЕ».
– Для заголовка слишком длинно. А чего вы звоните, Френк? Хотели поздравить меня?
– Да нет же. Я всегда знал, что ты и испуганного котенка уговоришь спуститься с дерева. Не такой уж великий подвиг, уговорить женщину не прыгать с моста. Во всяком случае, для тебя.
– Так чем вызван ваш звонок.
– Наступил понедельник. И я в кабинете.
– И что?
– Ты сказал, что в понедельник я на работу не приду. Откушав стряпню Клары Сноу.
– У вас, оказывается, козлиный желудок, Френк. Насчет рогов я знал и раньше.
– У меня возникла интересная мысль, Флетч.
– Надеюсь, у вас не перегрелись мозги.
– Ты очень хорошо пишешь.
– Когда у меня есть такая возможность.
– Возможность у тебя есть. Я предоставляю ее тебе. Я думаю о большой статье. Так сказать, информация из первых рук.
– С названием «КАК Я УГОВОРИЛ ЖЕНЩИНУ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ САМОУБИЙСТВА» и подписью «И. М. ФЛЕТЧЕР»?
– Попал в самую «десятку».
– Нет, благодарю, Френк.
– Почему нет? Разве у тебя есть сегодня другие дела?
– Да, есть.
– Мы тебе заплатим. По ставке внештатного корреспондента.
Внештатники получали сущие гроши.
– Еще раз благодарю, Френк. Но я больше на вас не работаю, не забывайте об этом.
– Этот материал мог бы немного подправить твою репутацию.
– Популярность газеты могла бы возрасти.
– И это тоже.
– Знаете, Френк, вы неплохой главный редактор, хотя и похоронили статью о том, как брат пресс-секретаря губернатора продавал машины полиции штата.
– Знаешь, Флетч, а ты неплохой парень, хоть и берешь интервью у покойников.
– До встречи, Френк.
– До встречи, Флетч.
Войдя в гостиную Мокси взяла газету, посмотрела на заголовок, фотографию Флетча, прочитала первые строчки.
– Тебе же не двадцать четыре года.
Сидевший на диване Флетч печально покачал головой.
– Теперь ты сама убедилась, что написанному в газете верить нельзя, – он оглядел Мокси, одетую лишь в его старую байковую рубашку. – Одевайся. Я отвезу тебя в театр.
– А где завтрак? – спросила Мокси.
– Там же, где и тысячедолларовый банкнот, который ты вчера украла из бумажника.
Мокси бросила на него сердитый взгляд.
– А где банкнот?
Флетч пожал плечами.
– Если бы я знал.
ГЛАВА 23
– Вы – управляющий банка? – спросил Флетч сухопарого мужчину в поношенном костюме, который сидел за большим столом по другую сторону перегородки, разделяющей зал.
– Совершенно верно, – управляющий тепло улыбнулся. – Чувствуется, что вы хотите взять ссуду на автомобиль. Мы как раз специализируемся на подобных ссудах.
– Нет, благодарю. Ссуду на автомобиль я уже взял, – Флетч помахал тысячедолларовым банкнотом, – Я хочу знать, настоящий он или фальшивый.
Управляющий знаком пригласил Флетча подойти к его столу, благо в перегородке имелась дверца. Взял банкнот обеими руками, потер пальцами, словно купец, щупающий сукно. Пристально рассмотрел, уделив особое внимание изображению Гровера Кливленда <Тысячедолларовые банкноты в России не ходят. На них изображен Стивен Гровер Кливленд (1937Д1908), 22-й (1885Д1889) и 24-й (1893-1897) президент США.>.
– У вас есть основания сомневаться в подлинности банкнота? – спросил управляющий.
– Конечно. Раньше я таких не видел.
– Действительно, фотографии Гровера Кливленда встречаются в наше дни нечасто.
– Так вот он какой. А я думал, что это Карл Маркс.
Управляющий в ужасе отпрянул.
– Карл Маркс?
Флетч пожал плечами.
– Его фотографии тоже большая редкость.
Управляющий хохотнул.
– По-моему, банкнот подлинный.
Флетч вытащил из кармана второй банкнот.
– И этот тоже?
Второй банкнот управляющий осмотрел более тщательно.
– А где вы их взяли?
– Мой работодатель человек довольно-таки странный. Ненавидит выписывать чеки.
– Вам, должно быть, хорошо платят, – управляющий вгляделся в лицо Флетча. – Где-то я вас уже видел.
– Неужели?
– Ваш снимок. И совсем недавно.
– А, вы об этом. Я изображен на пятидолларовой купюре <На купюре, достоинством в пять долларов изображен Авраам Линкольн (1809Д1865), 16-й президент США.>.
– Может на плакате «Разыскивается»? – управляющий рассмеялся. – Как вам их разменять?
– На сотни, пятидесятки, двадцатки, десятки и пятерки.
Управляющий поднялся.
– То есть на купюры, которыми можно расплачиваться?
