Инна Балтийская - Гадалка из Зазеркалья

Дверь мне отворили сразу. Сухонькая струшка лет семидесяти, похоже, все это время ждала меня в коридоре. Мы прошли в скромную гостинную с мебелью — ровесницей старушки, и она, не дожидаясь расспросов, начала сбивчиво рассказывать про жизнь Лоры. Наверное, ей просто хотелось выговориться.

Оказалось, внучке было всего 20 лет. Моложе меня. Отца у Лоры не было никогда, мать родила ее без мужа, и сама наложила на себя руки через несколько месяцев после рождения дочери. Врачи грешили на послеродовую депрессию, но бабушка была уверена, что все произошло от несчастной любви. Лора осталась сиротой, суд назначил Феодосию Ивановну опекуншей, и она в одиночку воспитывала девочку.

— Хорошая малышка была, послушная, добрая. — причитала старушка. — Только вот мальчиками Лора еще со школы интересовалась, лет с двенадцати. Я ей уж твердила-твердила — рано тебе, внученька, с мальчишками шляться. Говорила ей: учись, деточка, вот вырастешь, замуж выйдешь, детки пойдут… А она после школы забеременела незнамо от кого, сделала аборт, затем подалась на такую работу… Ой, не знаю, что это было, но работала по ночам, приличные девушки на такое не пойдут… А последний год вообще у меня не жила. С каким-то мужиком спуталась, прости Господи.

Как я поняла, незадолго до смерти Лора на пару недель поселилась дома, затем ушла к мужику, правда, другому. А несколько дней назад Феодосии Ивановне позвонили из полиции. Сухой мужчкой голос уведомил, что ее внучка наложила на себя руки. Бедная бабуся принялась расспрашивать полицейского, как это произошло, но он продиктовал ей номер непонятно какого телефона и отключился. Бабушка позвонила по названному номеру:

— Ответил ейный хахаль. Сказал, отравилась моя внученька… — бабка снова залилась слезами. — На похороны пригласил. Вчера я на кладбище была, так только девчонки собрались, ни одного взрослого человека. Я не знаю, как она могла…

Бедная старушка все повторяла последнюю фразу, как будто уговаривая внучку не торопиться со страшным решение. Я сбегала на кухню, вскипятила чайник, попробовала напоить бабушку теплой водой… Но слезы текли не переставая. Домашние средства явно не помогали. Я вызвала «Скорую». До приезда врачей попыталась было узнать у Феодосии Ивановны еще что-нибудь про последний год жизни внучки, но ничего добавить к сказанному бабуся не могла. Я попросила дать мне листок бумаги, на котором был записан телефон хахаля. Старушка попыталась встать, но ноги подгибались. Я подставила плечо, мы с трудом доползли до коридора. Под телефоном на мальньком столике лежил клочок старой газеты с цифрами. Я потянулась было к нему, но тут старушка жутко захрипела и стала валиться на пол. Я, задыхаясь, дотащила ее обратно до гостинной. Старушка была без сознания, и для своей комплекции оказалась неожиданно тяжелой. У меня не хватало сил дотащить ее до кушетки. «Надо было все же спортом заниматься!» — некстати промелькнуло в голове, пока я осторожно укладывала бабусю прямо на ковер. К счастью, в этот момент в дверь наконец позвонили.

Пока приехавшие врачи пытались откачать бедняжку, я вышла в коридор, спрятала заветный клочок бумаги с номером в сумочку и вернулась в комнату. Судя по лицам врачей, дело было плохо.

— Несите носилки! — наконец скомандовала строгая пожилая врачиха. — а вы кто будете — ее внучка?

— Ее внучку вчера похоронили, просто знакомая. А что с бабусей?

— Похоже, обширный инсульт. Неизвестно, выкарабкается или нет. Сможете запереть квартиру и подержать у себя ключи?

Я не имела понятия, где находятся ключи. Врачи начали нервничать. Я приняла, наконец, решение.

— Минуточки, прошу вас. Я не могу взять на себя ответсвенность за квартиру, я посторонний человек, к тому же живу далеко. Но у погибшей внучки был жених, сейчас я ему позвоню. Наверное, он знает, где ключи.

Я быстро набрала телефонный номер. Ответил мужчина. Я торопливо начала говорить:

— Я школьная подруга вашей погибшей невесты Лоры. Я сейчас в квартире ее бабушки, она без сознания, обширный инсульт. Надо везти в больницу, а я не знаю, как закрыть дверь, да и вообще — что делать с квартирой? Пожалуйста, если вы любили Лору, приезжайте, очень вас прошу! Я буду ждать хоть всю ночь.

Опешивший от моего напора мужчина согласился приехать. Я продиктовала адрес, затем отпустила раздраженных задержкой медиков. Сама села на диванчик и принялась ждать визитера.

Время как будто остановилось. Я задумчиво рассматривала облезший потолок, потертый ковер на полу… Лора наверняка неплохо зарабатывала в своем казино, могла бы хоть немного отремонтировать квартиру. Но, наверное, слишком поглощена была устройством личной жизни. Тут уж не до бабушки. Итак, что мы имеем? Обычная девочка, судя по всему, учиться и работать не хотела, сделала ставку на привлекательную внешность и удачное замужество. Что же могло заставить ее решиться на крайность? На внимание сильного пола, судя по всему, девушке жаловаться не приходилось. Ее даже привораживали, а этого не каждая удостаивается. С замужеством пока не получилось? Ну и что? Не вышло с один кандидатом, всегда найдется следующий. Ей ведь не сорок лет, всего-то двадцать. Жизнь только начинается. Может быть, виновата несчастная любовь? Ну ничего, сейчас приедет последний бойфренд, и я все узнаю.

В дверь позвонили, затем, не дожидаясь, пока я подойду, резко нажали на дверную ручку. Я поднялась с дивана и вышла в коридор. В квартиру вошел крепкий мужчина средних лет. Несмотря на то, что я своим звонком вытащила его, наверное, с домашнего дивана, сейчас он был одет в строгий темно-серый костюм, к которому очень подходил кремовый модный галстук. Хорошо, что хоть не в смокинге и не при бабочке. А то мне прямо неловко стало, я-то к убитой горем бабусе не в больном платье приехала. Подавив неуместные мысли, я представилась.

— Михаил. — Мужчина сдержанно кивнул. — Зачем вы меня вызвали?

Вот те раз! Я была уверена, что очень доходчиво объяснила это еще по телефону. Ну ладно, мы люди не гордые, можем и повторить.

— Я знакомая Феодосии Ивановны, наши бабушки раньше дружили. Она мне позвонила после гибели Лоры, просила приехать в гости. Рассказывала мне про похороны, ей стало плохо, она потеряла сознание, пришлось вызвать «Скорую». Врачи определили инсульт, Феодосию Ивановну увезли, а меня просили запереть квартиру. Но у меня нет ключей, поселиться до возвращения хозяйки я тут не могу. Что же теперь делать?

— Но чем я вам могу помочь?

— Я поняла, что вы были женихом Лоры. Кто же позаботится о ее бабушке, если не вы?

— Ладно, я подумаю. — важно произнес Михаил. Мы прошли в комнату, где он опустился на колченогий стул с таким видом, как будто это был трон.

Минут десять мы сидели в полном молчании. Михаил застыл, как памятник Командора. Я бояласт пошевелиться, чтобы не спугнуть случайно, его мысль.

Наконец памятник ожил:

— Я подумал! — торжественно возвестил он.

— И как, понравилось? — сорвалось у меня с языка.

Михаил вытаращился на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

— Простите, что вы сказали?

— Нет-нет, ничего такого, просто хотела узнать, что вы придумали.

— Сейчас я позвоню знакомому слесарю, он врежет во входную дверь новый замок, и я отдам вам ключ. А когда Феодосия Ивановна выйдет из больницы, вы передадите ключ ей. Вас такой план устраивает?

— О, как вы здорово придумали! — я решила не спорить. Конечно, меня больше бы устроило, чтобы ключ оставался у собеседника, но что поделаешь. — А если Феодосия Ивановна не переживет гибель внучки?

— Тогда отдадите ключ в домоуправление. — недрогнувшим голосом произнес Михаил. Совет дельный, приходиться признать. Да и вообще, чего я на него взъелась? Ну не оказалось у человека под рукой будничной одежды, может быть, она вся грязная, а постирать руки не доходят. Что же ему, в семейных трусах и майке в чужой дом приезжать? Похоже, к своим 25 годам я приобрела типичный комплекс старой девы. Надо срочно избавляться.

— Сделаю все, как вы сказали, — заверила я. — Но почему Лора, такая молодая, красивая, наложила на себя руки?

Мне показалось, бесстрастная статуя вполне по-человечески грустно вздохнула.

— Этого я и сам понять не могу. — голос мужчины звучал слегка растерянно.

— У нас все было хорошо. Я ей уже предложение сделал, она согласилась. Правда, точную дату свадьбы мы не назначили, но Лора знала, что я человек слова, и не беспокоилась. Нет, это может быть только сумасшествие! Ее мать тоже покончила с собой, вы знаете?

— Но она оставила какую-нибудь записку, объяснила как-нибудь причину?

— Нет, ни слова. Да какое решение, накануне мы с ней ходили к портнихе договариваться насчет свадебного наряда!

Я слегка опешила. Да ни одна женщина не уйдет из жизни накануне свадьбы! Даже если от жениха не восторге, и в длительности брака не уверена. Но упустить возможность показаться подругам в свадебном наряде… Нет, слишком уж нестандартное решение.