Ростислав Самбук - Взрыв
— Кто б тебе дал четыре комнаты, если б не мама?
— Опять мама!
— Может, на твои деньги обставили квартиру?
— А зачем мне хрусталь и импортные «стенки», плевать на них, я у себя дома хозяином хочу быть, ясно?
— Как будто кто-то ограничивает тебя…
— Ну ты и скажешь! А позавчера: «Тише, Ваня, забери Олю, пойдите с ней на улицу, мама спит, у нее сегодня операция…»
— Так она же потом три часа возле операционного стола простояла. И ты это прекрасно знаешь.
— А я когда с работы возвратился? Около двенадцати ночи, забыла? И то, что у нас авария случилась, впервые слышишь?..
— Ты же ничего не сказал.
— А ты бы спросила. Почему муж в двенадцать ночи возвращается? К тому же трезвый…
— Не хватало, чтобы пьяный.
— Скоро запью, — пообещал Иван вполне серьезно. — И скоро стану вести себя как настоящие мужчины.
— Может, и любовницу заведешь?
— Может, и заведу.
По лицу Варвары пошли красные пятна.
— Ты меня еще не знаешь.
— Вижу.
— Точно, не знаешь, — сказал как-то хвастливо и чуть ли не торжественно. — Но скоро…
— Что «скоро»?
— Ничего.
Злорадная улыбка мелькнула на губах Ивана.
— Совесть не будет мучить меня, — ответил уклончиво.
— Так могут говорить лишь неблагодарные.
— Ну на кого-кого, а на неблагодарного я не похож, — процедил сквозь зубы,
— Это с какой стороны посмотреть;.»
— С какой хочешь.
Варвара решительно поднялась со стула.
— Ты сегодня не в своей тарелке, — констатировала она. — Хорошо, пусть будет по-твоему. Пойду за молоком сама.
Направилась не оглядываясь в кухню, а Иван подцепил босой ногой тапочку и яростно швырнул ее в «стенку». Не долетела, зацепилась за стул, на котором только что сидела Варвара, и Иван вдруг горестно и со страхом подумал: все, что он замыслил, не осуществится, наверно, такая уж у него планида — типичного неудачника.
От этих мыслей мороз пошел по коже. Все напрасно, а он рассчитывал…
Но Иван не признался сам себе, на что же он в самом деле рассчитывал, — нет, лучше об этом не думать и не вспоминать… Со стоном растянулся на диване и сжал ладонями виски.
В комнату заглянула Варвара.
— Успокоился? — спросила мирно.
Вот так: золотая женщина, он ей скандал, а она — успокоился?..
На мгновение Ивану стало стыдно, однако лишь на короткое, неуловимое мгновение, — сердито засопел и бросил резко:
— Прикидываешься?
— Нет, я вот о чем. Вчера ты говорил: машину надо смазать. Так пойди в гараж, я сегодня Оленьку раньше заберу, на Жуков остров поедем, искупаемся.
— На маминой машине? — спросил не без ехидства.
А ты бы сам на «Волгу» накопил?
— Мамина машина, пусть сама и смазывает.
Вероятно Варвара представила себе эту картину: седая женщина с высокой прической в элегантном английском костюме берет автомобильный шприц и лезет в яму.
Не выдержала и хохотнула.
— Смешно? — Иван вскочил с дивана. — Нашли себе шофера, да еще и слесаря!
— Но ведь ты же сам ездишь на «Волге»…
— Не езжу, а вожу. «Ваня, завтра отвезешь меня в Борисполь!» — передразнил тещу.
— Не гневи бога, и мы с тобой…
— Да, и мы. Однако… — Натянуто улыбнулся, поклонившись торшеру и даже шаркнул ногой — «Позвольте, Мария Федотовна, воспользоваться вашей машиной…», «Тебе сегодня, мама, машина не нужна? Мы с Иваном хотели бы…». Вот так: мы с тобой… Приемыши мы с тобой, иждивенцы у многоуважаемой Марии Федотовны.
— И все же ты не можешь отрицать: мама нам помогает.
— Нет, — помахал он платком перед самым Варвариным носом. — Мы квиты. Может, она нам обеды готовит, а не ты ей? А кто на базар ездит?
— На маминой машине.
— А она мне, как шоферу, платит? Знаешь, сколько надо?.. Сто рэ в месяц.
— Кто Оленьке коляску купил? И шерстяной импортный костюмчик?
Иван зажал ладонями уши.
— Снова… — чуть ли не простонал. — Снова ты свое!.. Не нужны нам ее подачки, пусть лучше Оленька паши костюмы носит, на черта ей импортные?
— Скажешь! Разве не видел, во что своего Олега Шевчуки одевают? Гонконгская рубашка…
— Нет лучше бердичевских… Местного швейного объединения, дешево и сердито.
По-видимому, Варвара сообразила, что зашла довольно далеко, и сказал примирительно:
— Давай лучше не будем… Так починишь машину?
Ивану и самому хотелось поехать куда-либо — на Жуков остров или даже дальше, в Илютовский лес, а потом на дамбу, там, правда, стоит «кирпич», однако все ездят — справа Днепр, слева Козинка и луг, сотни гектаров лугов и дубовые рощи.
Еще можно и блесну побросать, смотришь, какой-нибудь неопытный щуренок и вцепится…
Но сдаваться так просто не хотел — не позволяло самолюбие.
Видно, Варвара поняла Ивана — она всегда понимала мужа и умела взять верх, — прижалась к прямой, напряженной его спине, задышав ему в затылок, прошептала:
— Я могу сразу забрать Оленьку…
Почувствовала, как расслабилась его спина.
— А потом твоя мама глянет на спидометр — куда, спросит, ездили?
— Не бурчи.
Ивану уже и самому хотелось отправиться в гараж: он любил не так ездить, как возиться с машиной. Сам регулировал зазоры клапанов, Зажигание, менял масло и фильтры, не говоря уже о мытье и полировке — белая «Волга» Марии Федотовны, казалось, никогда не была грязной, блестела даже в дождь и заводилась с пол-оборота.
— Хорошо, — согласился Иван вроде бы неохотно, — но надо еще переставить колеса, будь готова к часу дня.
Варвара захлопотала радостно:
— Как ты мил, Ваня. Так я сварю картошки, а ты по пути забеги на базар, купи луку и огурцов, может, редьки, пообедаем уже на речке…
А Иван с облегчением думал, что проклятое напряжение, не отпускавшее его уже чуть ли не двое суток, спало, и он как-то сразу смягчился, пришел в себя.
Варвара о чем-то щебетала у него за спиной, но Иван не слушал. Пусть себе заливается, хорошая жена тем и хороша, что умеет одной ей известным способом повлиять па мужа, не переча ему.
Пусть щебечет, некоторых это раздражает, а ему нравится, лучше уж такое щебетание, чем тещино гордое или снисходительное молчание.
И еще подумал: все же как хорошо без уважаемой и весьма умной Марии Федотовны. Черт с ними, с машиной и квартирой, могли б они с Варварой и Оленькой жить в обычной малогабаритной двухкомнатной квартире — но отдельно!
Впрочем, не мог все же отделаться от мысли, что неплохо бы жить в этой большой, красиво обставленной квартире без Марии Федотовны. Он бы сколько угодно балуясь с Оленькой, валялся на толстом китайском ковре и, не нуждаясь в разрешении тещи, ездил на Козинку.
Иван быстро собрался и отправился приводить машину в порядок. Варвара, довольная, что все обошлось и удалось малой кровью победить мужа, побежала в гастроном. Купила молока, хлеба и пирожных Олюсе, возвращалась домой возбужденная предчувствием приятной поездки на природу, но все же какой-то червячок шевелился внутри — чувствовала, хоть и не хотела себе признаться в этом, что бунт Ивана небезоснователен: в последнее время ее тоже стали тяготить властность и категоричность матери, но она с детства привыкла к ним и даже не представляла, как можно вслух, да еще при людях, возразить маме.
Затем подумала и сама ужаснулась этой мысли, что, может, им действительно лучше жить отдельно, правда, считали бы каждый рубль, а она не приучена к этому. Кроме того, пришлось бы разменять квартиру. Варвара испугалась: наверно, легче перенесла бы землетрясение или другое стихийное бедствие, чем разговор с матерью на эту тему.
Варвара поднялась в лифте на седьмой этаж и увидела, что в их дверь кто-то звонит. Высокий и еще молодой человек в рубашке с короткими рукавами, она никогда не видела его, значит, знакомый Ивана либо к маме.
