Алексей Макеев - Алиби для медведицы
– Не знаю, подумаю. Хочу со следаком пообщаться.
Только я отъехал от Гоши, позвонил дедушка Алекс!
– Ну, что там у вас, Андрей?
– На заводе что-то искали. Роме дали по голове, чтобы не мешал. Спасибо, что не убили!.. Навестили его в больнице, жить будет!
– Я что думаю, Андрей. Собачки, которых отравили, они, по сути, кто были? Охранники!
– Да! – воскликнул я. – Да, Александр Михайлович! Я думаю о том же! Гении мыслят параллельно. И Рома был вчера сторожем. И Спонсор, Щербаков, был в определенном смысле тоже сторожем, главным причем! Он хотел привлечь дешевую рабочую силу, зэков, но для этого потребовалось превратить завод в лагерь, окружить колючей проволокой, поставить охрану. Флора и компания продолжили его дело. Я подозреваю, что на территории завода что-то спрятано. Злоумышленник хочет заполучить какой-то клад, о котором он знает, и лишь убирает препятствия. Само предприятие, деньги Спонсора, возможно, вовсе ни при чем. Мы шли по ложному следу!
– Возможно-возможно, – задумчиво повторил Александр Михайлович. – Надо подумать еще… Ты вот что, Андрюха! Рыбу-то оставил!
– Да, забыл, Александр Михайлович. С такими новостями что угодно забудешь! Я заеду. Вы заморозьте ее, пожалуйста!
– Ладно. Не забудь только! Ну, давай, Андрей, звони. Меня теперь тоже ваши дела волнуют!
Я подъехал не к своему дому, а к дому Татьяны. Вышел Федор. В его глазах застыло удивление: что за корабль зашел к нему в гавань?
– Здорово, Андрей! А я думаю, что за «крутизна» пожаловала?
– Нет, это всего лишь я. Татьяна дома?
– Да.
Он хотел пойти за ней, но она вышла сама и выглядела какой-то напуганной.
– Привет, – улыбнулась затравленно.
– Мы были уже у Ромы в больнице, – сообщил я. – Улыбается! Будто приключение пережил.
Федор покачал головой, а Татьяна тяжело вздохнула.
– Сотрясение мозга. Обойдется, – заверил я. – Некоторое время, правда, не сможет играть в футбол, во всяком случае забивать головой.
Родственники травмированного вяло улыбнулись, и Федор вернулся в дом, оставив нас с Татьяной вдвоем.
– К корпоративу все готово, – доложил я. – Рыба поймана.
Она прижалась ко мне, обняла.
– Конь, видишь, бьет копытом! Когда нам надо ехать?
– Я бы прямо сейчас уехала! – воскликнула она. – Как мне надоели эти страхи! Сволочь! Какая сволочь все-таки!..
– Кто?! – изумился я. Мне показалось, что она имеет в виду кого-то конкретно.
– Как кто? Тот, кто его ударил! – замявшись, проговорила Татьяна.
– Так я не вижу препятствий! – пожал я плечами. – Поехали прямо сейчас!
– Что, правда? Ты можешь? Тогда я… собираюсь? – Она словно не верила, что вот так, сейчас, правда можем уехать.
– Конечно!
– Хорошо, я быстро! – И она упорхнула.
Я прислонился спиной к капоту своего автомобиля и стал любоваться панорамой: черные дома, долина реки Шуды, небо, облака. Люблю бездумное созерцание! И вдруг со стороны моего дома показалась знакомая фигура. Ко мне двигался в своей серой куртке не кто иной, как сам мент Митя. Этому чего надо? Он пристально вглядывался в машину, не понимая, чья она, а подойдя ближе, узнал меня, но, кажется, растерялся. И, нахмурившись, произнес:
– Вам, это… к следователю надо!
– Хорошо, – ответил я, – как раз собирался к нему.
Митя надел кепку и вдруг перешел на «ты»:
– Так иди.
– Позже. Мне сейчас некогда. Скажи ему, что я потом зайду.
– Сейчас зайди, – упрямо повторил Митя и бросил взгляд на дом Татьяны.
– Их тоже вызывают? – спросил я, кивнув в ту сторону.
– Нет, – ответил он, отвернулся и пошел прочь. Я так и не понял, чего он хотел.
Вышла Татьяна, неся в руках сумку и пакеты. На вид – легкие, видимо с одеждой. Опустив поклажу на траву, подошла ко мне. Проводила взглядом Митю, уже сворачивающего за угол в конце дороги, и спросила:
– Кто приходил?
– Мусор приходил.
– Чего он хотел? – Она как будто побледнела.
– Я так и не понял. Сказал, что меня следователь вызывает, но мне показалось, что он врет… Поехали?
– Сейчас, еще дрова!
Она вынесла из сарая два полипропиленовых мешка. Я загрузил их в багажник, рядом пристроил ее сумку и пакеты.
Не глуша двигатель, тормознул перед своим крыльцом, сходил за дичью, снова все запер, и мы поехали дальше.
Когда проезжали мимо Роминого дома, на нас оглянулся Митя, успевший доковылять сюда. Он понял, что еду я вовсе не к сыщику, и долго смотрел нам вслед, я видел в зеркало. Странный какой-то! Я достал телефон.
– Алло, Александр Михайлович! Это я. Не замораживайте рыбу, сейчас заскочу. Мы с соседкой, Татьяной, едем в Нижний.
– Ага, – понял что-то свое дедушка Алекс. – Ну, я вам перекусить приготовлю, а то ты сорвался, даже чаю не попил.
Я чувствовал, что Татьяна не в своей тарелке. Но чего ждать от девушки, если даже Гоша начал терять терпение? Я накрыл рукой ее ладони, поймал взглядом ее глаза. Чертики посмотрели на меня печально, опустив уши, копытца и хвосты.
– Все будет хорошо! – пообещал я. Неуверенная улыбка была мне ответом.
Легко преодолев все трудные места, как то: мост через ручей, «железную дорогу» (здесь катили как по рельсам – тык-дык, тык-дык), – въехали в бывшую деревню и, сделав круг почета перед закрытым магазином, подкатили к дому «великого и ужасного» дедушки Алекса. Открыв дверь, я лишь успел обойти машину, подать руку Татьяне, как к нам вышел сам хозяин.
И случилось чудо! Сам великий дедушка Алекс… засмущался! Когда я представил ему Татьяну, он захлопотал, засуетился, приглашая нас к себе в дом. Да, не зря говорят, красота – страшная сила! Мне даже стало немного смешно.
Татьяна оробела еще больше, стоило ей войти в охотничий дом-музей с чучелами, фотографиями и особенно книгами. Достаточно было немного послушать «Профессора», как называл его Гоша, чтобы понять – здесь обитает отшельником настоящий русский интеллигент, за простотой и шуткой скрывающий свою сложную натуру.
Дедушка Алекс расстарался и накормил нас суперобедом. Грибной суп, тушеная зайчатина и, конечно, фирменный салат с рябчиком!
Потом я пригласил Татьяну на небольшую прогулку. Надо было показать ей ту речку, из которой была выловлена рыба для нее. Таня была не против.
Речка не подвела. Тихая вода золотилась, солнце еще не зашло. Прямо перед нами снялась с воды четверка крякашей.
– Смотри-смотри! – возбужденно проговорил я, чувствуя, как во мне проснулся охотник. – Утки. Самые настоящие. А вон там – сетка. И супостат там живет! Дедушка Алекс никак его не изведет. Если честно, он далеко не всегда нажимает на курок, когда имеет такую возможность. Мне кажется, природу он любит больше, чем покушать!
Однако пора было закругляться. Ехать предстояло как минимум четыре часа плюс обычная пробка на Волжском мосту.
– Красиво здесь! – мечтательно произнесла Татьяна, окидывая напоследок взглядом Лапшангу.
Когда она увидела, каких рыбин приготовил нам Александр Михайлович, восхищенно охнула и принялась горячо благодарить. Дедушка Алекс был доволен, что его скромный труд рыбаря высоко оценен. Я уже завел двигатель, посадил Татьяну, когда он спросил:
– Когда теперь приедешь?
– Как получится. Будь моя воля, и не уезжал бы. Александр Михайлович, если вы еще не потеряли интерес к нашему делу… Вы не могли бы поинтересоваться, может быть, у кого-то из ваших знакомых в Варнавино есть подшивка газет? Наших, нижегородских. Ведь на заводе явно что-то спрятано! Если сыщик найдет, я уже вечером буду знать, в крайнем случае завтра утром. Позвоню вам. А если нет, то можно самим поискать. Знать бы только хоть приблизительно, что там может быть. Это не мелочь какая-то! Людей кладут пачками, чтобы доступ к сокровищу обеспечить. Хочется посмотреть по газетам, что когда-то украли, где? Мне кажется, есть шанс.
– Спрошу. – Дедушка Алекс, очевидно, не счел мою идею вздорной.
– А я могу заехать на обратном пути. В Нижнем долго все равно не усижу! Если не найдете, придется в библиотеке поискать, а это долго, там ведь с собой не дадут.
– Ладно… Счастливо. До увиду!
Чем ближе мы подъезжали к Нижнему, тем тревожнее становилось у меня на душе.
Не было сказано ни слова про корпоратив, когда он будет, где? Кроме того, я не ощущал уверенности в завтрашнем дне – вот что самое скверное.
Я не скрывал от Татьяны своего обручального кольца. Я ничего не знал о ее прошлом, потому что не спрашивал, иначе пришлось бы что-то говорить о себе. Она сама тоже ничего не рассказывала, я знал о ней лишь то, что само всплыло, случайно. Мы все это время жили одним днем, и я, и она. У нас не было прошлого, у нас не было будущего, никакой совместной перспективы. Зачем думать про завтра, когда не хотелось, чтобы заканчивалось сегодня? Нет уж, решил я! Себе оставлю право руководить производственным процессом, а жизнью пусть управляет Всевышний! Это в его компетенции, он ведь ее придумал! В том, что нас свел вместе именно Он, я ничуть не сомневался. Отчаяние мое вдруг обернулось готовностью принять любое, что будет, ничего не загадывая!
