Ольга Тарасевич - Копье Судьбы
– Забрали, забрали, хотя пока не родные – вроде соседи. Я особо не вникал, но краем уха слышал, что все в порядке, – машинально пояснял Седов. И все четче осознавал: что-то его настораживает в словах Лики.
– Хорошо, что собака пристроена. И человека, конечно, жалко. Но хозяину скотчика уже не помочь. А если еще и пса на улицу…
– Подожди, – перебил Седов, надавливая пальцами на виски. – Трещишь, трещишь… ну прямо такой словесный понос… Ты говоришь, он собирался писать книгу про Еву Браун? А я допрашивал свидетеля, который говорил, что речь идет о книге про Гитлера. У него дед был офицером СС, архив сохранился. Я уверен, что свидетель говорил о планах Костенко писать именно про Гитлера. Хотя… Может, эта деталь не существенна? Как говорится, муж и жена – одна сатана. Адольф Гитлер и Ева Браун вроде поженились перед самоубийством?
– Да, поженились, их брак длился всего тридцать шесть часов. Но эта деталь – не мелочь, совсем не мелочь. Врет твой свидетель! – как будто бы даже обрадовалась Вронская.
– А почему?
– Потому что ему это зачем-то надо. – Лика спрыгнула с подоконника, поправила бордовый пиджак. – Я уверена в точности своей информации. Костенко собирался писать про Еву Браун. Он представил в издательство синопсис.
– А он не мог передумать в ходе работы?
– Мог. Но, – Вронская назидательно подняла палец, – тогда он согласовал бы изменения с редактором. А Костенко этого не сделал. Ну что ты морщишься? Я разбираюсь в этих вещах! Все-таки десятую книжку теперь пытаюсь писать. Скоро юбилей будем праздновать!
Следователь вытащил из пачки сигарету. Взгляд Вронской сразу же стал суровым, но Седов не обратил на это внимания. В конце концов, он курит в своем кабинете, имеет право. И если Лика из заядлой курильщицы вдруг превратилась в адептку здорового образа жизни, это ее проблемы.
Никотин помог успокоиться. И кое-что понять.
– Допустим, Костенко не мог изменить тему книги, не поставив в известность издательство. – Володя опять с наслаждением затянулся. Редкий случай – видимо, «Мальборо» удалось купить не «молдавского разлива». – Но он же мог обмануть Ганса. По каким-то причинам не поставить его в известность.
– А кто у нас Ганс? – разгоняя ладошкой дым, спросила Вронская. – А почему ты уверен, что свидетель не навешал тебе лапши? Ты можешь у него уточнить этот вопрос?
Пододвинув к себе телефон, Седов зашелестел страницами блокнота. Где-то он помечал номер гостиницы «Багдад»…
* * *– Дмитрий Александрович, почему вы трубку не берете? Я звоню, звоню! Когда наконец вы дадите мне телефон, по которому я смогу с вами связаться для оперативной передачи информации? Между прочим, мне стоило немалого труда раздобыть эти сведения! А вы не отвечаете на мои звонки! Что, моя работа уже не нужна? Вас больше не интересует, что обсуждают в нашем баре Егор и его компания?…
Майор ФСБ Дмитрий Мальцев молча изучал виднеющийся из окна служебного кабинета фасад «Детского мира».
Встревать в поток сознания Мити – себе дороже. Неизвестно, поступит ли парень в вожделенное Строгановское училище, станет ли профессиональным художником. Но творческий склад личности – налицо. С таким-то темпераментом орать без малейшего повода! Экспрессии более чем достаточно. Есть что на полотна изливать, точно есть.
Таких людей, как Митя, соглашающихся сотрудничать не под влиянием шантажа, без административной выгоды или материального вознаграждения, а только на голом энтузиазме, единицы. Иногда – Дмитрий довольно улыбнулся, вспомнив недавнюю удачную вербовку – такие источники информации радуют. Если речь идет о гражданине иностранного государства или высокопоставленном должностном лице закрытой структуры, вход в которую ограничен. Но такие, как Митя, молодые, не имеющие доступа к представляющим интерес сведениям, получающие кайф от того, что играют в шпионов и разведчиков, – они только раздражают. Пользы от них на три копейки, а воплей и гонора прямо на три рубля, не меньше.
В фашистскую группировку, лидером которой являлся Егор Иванов, внедрить агента было проблематично. Она состояла из ребят, хорошо знакомых еще со школы. Также в нее входило несколько человек, с которыми Иванов учился в ПТУ. И все же психолог уверял: Иванов стремится к расширению влияния, хотя и опасается случайных людей. Велика вероятность доверия с его стороны к человеку, с которым Иванов знаком лично, которому симпатизирует. И при анализе его контактов и привычек такой человек вскоре отыскался…
Митя Гуляев должен был постепенно найти общий язык с Егором Ивановым, стать фактически членом фашистской группировки, получить доступ к информации о планирующихся акциях. Однако Иванов не торопился идти на сближение и обнародовать свои планы – хотя, по отзывам Мити, и общался с ним более чем охотно. Парень пока не мог выполнить поставленную перед ним задачу. Но его просто распирала жажда активных действий, он звонил через день – и, конечно же, с судьбоносными сведениями. Которые преимущественно касались меню Иванова и компании. Скорее всего, сегодняшняя «ценная информация» – из той же оперы. Впрочем, свои плюсы есть даже в этих сведениях. Финансов у придурочных пацанов в последнее время явно стало побольше. А откуда? Есть над чем поразмыслить…
Фонтан на том конце провода не иссякал:
– Между прочим, я жертвую ради нашего сотрудничества всем! Личной жизнью, в конце концов! А вы даже не хотите меня выслушать!
Дмитрий перевел взгляд на Лубянскую площадь и подумал, что, пожалуй, она не кажется ему пустой. Возможно, потому, что он сравнительно недолго видел памятник Дзержинскому из окна кабинета. Не успел привыкнуть, вот теперь и не кажется, что пространству перед зданием ФСБ чего-то не хватает. И вообще, с кабинетом ему явно повезло. Вид на площадь лучше, чем на решетки «нутрянки». Конечно, внутренняя тюрьма, в которой предполагалось изолировать отпетых врагов революции и злостных шпионов, уже давно не используется по назначению. Теперь в бывших камерах – рабочие кабинеты сотрудников. Но на дверях там все сохранилось, полный комплект тюремных атрибутов – глазки, прорези для подачи пищи. А еще – зарешеченные окна, сетки на лестницах между этажами, предотвращающие суицид заключенных. И атмосфера темная, мрачноватая. Все-таки, как ни крути, в истории спецслужбы есть немало жутких страниц. И ему повезло, что кабинет располагается не в бывшей тюрьме, стены которой, должно быть, видели особенно много крови. Хотя тот же Солженицын описывал свое пребывание в этом спецучреждении в положительном ключе. А его-то уж точно нельзя заподозрить в симпатиях к «конторе»…
А потом Дмитрий понял, что обвинительный спич Гуляева, пожалуй, даже начинает ему нравиться. Накануне значительная часть личного состава ФСБ была задействована в операции по пресечению канала нелегальной миграции. Пришлось всю ночь провести без сна. Поэтому до недавних пор глаза слипались, виски сжимали тиски несильной усталой боли. И вот уже практически как огурчик. Даже если сведения, которые получил Митя, как обычно, окажутся полной ерундой, стоит сказать ему спасибо. За явный тонизирующий эффект коммуникации.
– Я прошу вас оставить мне номер своего мобильного, – взвизгнул Митя.
И замолчал.
– Знаешь, мне будет удобно встретиться с тобой через полчаса. Успеешь добраться? – выпалил Дмитрий, опасаясь, что мальчишка вот-вот снова разорется. – Или на более позднее время договоримся?
– Да я уже на Лубянке. – Голос парня наконец-то стал звучать ровно. – Возле «Библиоглобуса». До нашего кафе я за пару минут доберусь. Хотя, Дмитрий Александрович, если хотите знать мое мнение, я категорически против наших встреч в этом районе. А что, если кто-нибудь из ребят нас увидит? Они же обо всем догадаются. И тогда – вся работа насмарку!
Дмитрий улыбнулся. Даже если вдруг Егор Иванов столкнется с Митей нос к носу, то вряд ли узнает официанта. Но внимание обратит, бесспорно. В честь рандеву с куратором Митя имеет обыкновение натягивать на голову черную вязаную шапочку, надевать очки, больше напоминающие маску для подводного плавания. И, конечно же, черные джинсы, темная майка. Все как полагается. Приметных спецэффектов хоть отбавляй, на парня таращатся все встречные-поперечные.
Убрав бумаги в сейф, Мальцев похлопал по карманам брюк, потом пиджака. Жевательная резинка не находилась.
«Эх, выхлоп будет, – огорченно подумал он, закрывая кабинет на ключ. – Вчера отметили удачное завершение операции. Плохой пример подаю подрастающему поколению. Хотя…»
Он скрипнул зубами.
Подрастающее поколение…
Для чего они, собственно говоря, подрастают?
Не сопьются – так сдохнут от наркотиков. Или если мозги хоть чуть-чуть шевелятся – станут ребятки кардерами. Вон, кореш в техническом управлении МВД рассказывал: все сайты зарубежных банков ломают русские хакеры, а как ловко они переводят деньги с пластиковых карт, взламывают базы…
