Анжела Марсонс - Немой крик
– Гммм, – рассмеялся Брайант. – Позволь мне оставить это без комментариев, потому что хотя ты сейчас и Ким, но пытаешься вести себя, как командир.
Закончив есть, он отнес свою тарелку на кухню и добавил:
– Я думал как раз о другом.
– И о чем же?
– О свидании.
– С тобой?
Брайант расхохотался.
– Но ты же сам об этом сказал! – Ким тоже рассмеялась.
– У тебя прекрасный смех. Тебе надо чаще смеяться.
– Ответ отрицательный, – сказала Стоун, поняв, что за этим последует.
– Но ведь ты же даже не знаешь, о ком речь!
– Прекрасно знаю, – ответила инспектор и состроила гримасу. Выходя из управления, она успела заметить Питера Гранта. Ей все еще приходилось с ним встречаться, как с обвинителем из Службы уголовного преследования, но она избегала общаться с ним после того, как они разошлись.
– Послушай, Ким, дай ему еще один шанс, – вздохнул Брайант. – Он без тебя такой несчастный… А ты без него еще несчастнее.
– Вовсе нет, – подумав, абсолютно честно ответила Стоун.
– Он любит тебя.
Ким пожала плечами.
– Ты тоже была другой, когда вы были вместе, – не отставал от нее ее Брайант. – Не скажу, что более счастливой, но точно более снисходительной к людям.
– А сейчас я счастливее.
– Не верю.
Стоун налила кофе, и они вернулись в гостиную.
– Послушай, Ким. Я больше чем уверен, что он очень сожалеет о своем неправильном поступке.
Но женщина не была в этом уверена, потому что Питер не совершал никаких неправильных поступков. Все дело было в ней самой. Как и всегда.
– Брайант, а сколько времени мы с Питером встречались?
– Почти год.
– И как ты думаешь, как часто он оставался здесь на ночь?
– Думаю, что часто.
– Правильно. А хочешь знать, из-за чего мы расстались?
– Если ты хочешь со мной поделиться.
– Только обещай, что после этого ты от меня отвяжешься. Я все прекратила, потому что однажды утром он не забрал свою зубную щетку.
– Ты шутишь?!
Ким покачала головой, вспомнив тот день, когда Питер отправился на работу, а она зашла в ванную и увидела ее – чужую щетку, лежащую рядом с ее собственной. Ни одно место преступления не вызывало у нее такого приступа ужаса.
– Я тогда поняла, что не готова делиться своим стаканом для полоскания зубов, так же, как и чем-либо еще, – пояснила женщина.
– Но ведь это можно было как-то утрясти…
– Послушай, это не «Свидание вслепую»[32], а ты не Силла Блэк[33]. Некоторым людям на роду написано найти свою вторую половину и после этого жить долго и счастливо. А другим это просто не дано. Вот и все.
– Мне просто хочется, чтобы в твоей жизни появился кто-то, кто сделает тебя счастливой.
– А ты, что, веришь, что после этого со мной будет легче работать? – спросила Ким, показывая этим, что тема исчерпана. Брайант все понял.
– Черт возьми, – сказал он, – если б все было так просто, я бы сам к тебе переехал…
– Ага, только не забывай свою зубную щетку.
– Ну нет, я привезу с собой собственный стакан, в который на ночь кладу свои вставные челюсти.
– Слушай, это уже перебор!
– Понимаешь…
– Довольно меня подкалывать!
Ким вскочила и направилась в гараж. Брайант шел в двух шагах за ней. Она взяла с верстака свое сокровище, повернулась к коллеге и осторожно развернула хлопковую наволочку, которая защищала поверхность от царапин.
Брайант в восхищении уставился на бензобак мотоцикла.
– Оригинальный?
– Абсолютно.
– Просто красавец! Где ты его достала?
– На «И-бэй».
– Можно?
Стоун передала гостю бензобак. Она потратила шесть недель, чтобы обнаружить это чудо от модели 1951 года. Гораздо проще было разыскать запчасти к моделям 1953 года и более поздним, но Ким никогда не искала легких путей.
Брайант погладил резиновые нашлепки с обеих сторон бензобака и покачал головой.
– Красота!
– Хватит, отдавай.
Гость отдал хозяйке бензобак и обошел вокруг мотоцикла.
– Марлон Брандо в «Дикаре»[34] ездил на такой же модели?
Ким подпрыгнула и уселась на верстак.
– Нет, – покачала она головой. – У него была модель пятидесятого года.
– И ты собираешься ездить на этом мотоцикле?
Инспектор утвердительно кивнула. «Триумф» будет ее терапией. «Ниндзя» – это вызов, это скорость. Езда на нем удовлетворяла страсть, скрытую глубоко в душе женщины, а «Тандербёрд» был произведением искусства. Одно лишь его присутствие отправляло ее в те три года ее жизни, когда она испытывала нечто, напоминавшее полное удовлетворение и спокойствие. В этакую интерлюдию…
Ким вздрогнула от резкого звонка телефона, соскочила с верстака и взяла трубку на кухне.
– Боже, только не это! – прошептала она, увидев номер звонившего, после чего выбежала из дома на улицу. Лишь миновав два соседних дома, нажала кнопку. Она не могла допустить, чтобы ее дом заразился.
– Ким Стоун.
– Мммм… мисс Стоун, я звоню вам по поводу того, что произошло с вашей матерью, – послышался в телефоне незнакомый голос. – Она…
– А кто вы?
– О, простите, я не представилась! Меня зовут Лора Уилсон. Я ночная сиделка в клинике Грантли. Боюсь, что с ней случилось происшествие.
Ким в недоумении затрясла головой.
– А почему вы звоните мне?
Короткое молчание.
– Потому что ваш телефон указан в ее деле, как телефон человека, которому надо звонить в экстренных случаях.
– Там именно так и написано?
– Да.
– Она, что, умерла?
– Боже, конечно нет! У нее просто…
– Тогда вам надо было внимательнее прочитать ее дело, мисс Уилсон, и вы узнали бы, что я требую звонить мне в одном-единственном случае; но вы только что подтвердили, что этого не произошло.
– Мне очень жаль. Я ничего не знала об этом.
Инспектор услышала, как дрожит голос женщины, и ей стало стыдно за свою реакцию.
– Ну, хорошо. Так что же она натворила на этот раз?
– Сегодня днем ей пришло в голову, что наша тренер по лечебной гимнастике хочет ее отравить. Для женщины, которой почти шестьдесят, она еще достаточно бодра, так что она напала на тренера и сбила ее с ног.
– С ней всё в порядке?
– Да. Мы слегка подкорректировали лекарственную терапию…
– Я имею в виду тренера.
– Она немного испугалась, но сейчас с ней всё в порядке. Все это – часть ее работы.
Ну да, обычный день из жизни параноидного шизофреника.
– Что-нибудь еще? – Ким не терпелось закончить разговор.
– Это все…
– Спасибо за звонок, но я прошу вас каким-то образом обратить внимание персонала на мое предыдущее распоряжение.
– Конечно, мисс Стоун, и еще раз прошу вас простить мне эту ошибку.
Инспектор разъединилась и оперлась о фонарный столб, стараясь выкинуть из головы все мысли о матери.
Она готова была думать об этой женщине только на своих собственных условиях. Раз в месяц, в то время и в том месте, которые она выберет сама. И под своим контролем.
Оставив все мысли о матери на улице, Стоун твердо прикрыла за собой дверь. Она не позволит матери проникнуть в ее святая святых.
Ким достала из буфета чистые чашки и налила себе и Брайанту еще кофе. Ее напарник ничего не сказал, когда она вернулась в гараж, как будто выбегать из дома для того, чтобы ответить на телефонный звонок было самым обычным делом.
Ким опять уселась на верстак и положила бензобак на колени. Затем взяла проволочную щетку, размерами больше напоминающую зубную, и осторожно смахнула ею ржавчину с правой стороны бака. Чешуйки ржавчины попали ей на джинсы.
– Наверняка это можно сделать быстрее и проще? – спросил сержант.
– Послушай, Брайант, скорость волнует только мужчин.
Стоун продолжила заниматься своим делом, и в гараже повисло приятное молчание.
– Знаешь, он не снимет тебя с расследования, – негромко произнес Брайант.
Ким прокачала головой. Она совсем не была в этом уверена.
– Не знаю. Вуди прав, когда говорит, что мне нельзя доверять. Он понимает, что, несмотря на все обещания, которые я даю, бывают случаи, когда я над собой не властна.
– И именно поэтому он и не будет тебя снимать.
Инспектор подняла глаза на напарника.
– Он же многое про тебя знает, а ты все еще работаешь. Тебя ни разу не вызывали на дисциплинарную комиссию, что, если хочешь знать правду, шокирует кого угодно. Но он уверен, что ты способна работать на результат и не будешь ни спать, ни есть, пока его не добьешься. Особенно в том, что касается этого случая.
Ким ничего не сказала. Преступление действительно задело ее за живое, и Вуди вполне мог это почувствовать.
– И есть еще одна причина, по которой он тебя не отстранит, – добавил Брайант.
– Какая же?
– Он будет полным идиотом, если это сделает, а Вуди – и мы оба это знаем – совсем не идиот.
