Анжела Марсонс - Немой крик
Я так же не ощущаю никакого сострадания, как инвалид не ощущает своей ампутированной конечности. Низшие существа связаны моралью и этикой поведения. А я не знаю, что такое мораль.
Так что же было раньше, яйцо или курица? Правильный ответ – а мне плевать.
Звук мотора ее мотоцикла затих вдали, а я развернулся и ушел.
Она будет незаурядным противником.
И расследуя это дело, столкнется с уликами, которые приведут ее именно туда, куда хочу я.
Она раскроет секреты Крествуда, но никогда не раскроет моих.
Глава 21
Несмотря на то, что Брайант уехал раньше, Ким подъехала к Управлению лишь на мгновение раньше него. Он припарковался рядом с начальницей.
– Иди и приведи себя в порядок. А я пойду на встречу с Вуди. – И Ким направилась к лестнице.
– Я самостоятельно принимал все решения, так что…
– Так что не будем тянуть – у меня всего семь минут до конца отведенного мне времени.
Они оба взлетели по ступенькам и вбежали в кабинет.
– Боже, вы оба выглядите так, как будто участвовали в борьбе в грязи! – Глаза Кевина Доусона широко распахнулись. Он откашлялся. – Хотел бы я это видеть… Я бы поставил на командира.
– Послушай, Доусон, любой бы поставил на командира, – сказал Брайант, усаживаясь.
– Мы нашли кости, – пояснила Ким, снимая куртку и проводя рукой по волосам. – Брайант все расскажет.
– Шеф, – остановил ее сержант, – лучше сказать всю правду.
– Ну конечно, – ответила Стоун и направилась к лестнице.
Когда она постучала в дверь, то была уверена, что у нее осталась еще минута в запасе. Ким подождала, пока ее не пригласят войти. Смысла еще больше злить и так уже разъяренного начальника не было.
Ей понадобилось четыре шага, чтобы добраться до стула и заметить, что антистрессовый мячик спокойно лежит на крышке стола.
Что ж, значит, на этот раз она действительно влипла.
– Стоун, как вы думаете, какого черта вы натворили?
– Э-э-э-э… а поточнее нельзя? – Смысла брать на себя лишнюю вину не было.
– Хватит играть со мной в игрушки! Ваш с Брайантом идиотизм может поставить по угрозу…
– Брайант здесь ни при чем, сэр. Он просто наблюдал.
– А мне кое-кто говорил, что видел его в раскопе, – уставился Вуди на подчиненную.
– А у меня есть четыре свидетеля, которые скажут, что его там не было.
– А сам Брайант что скажет?
Ким с трудом сглотнула. Они оба знали ответ на этот вопрос.
– Сэр, мне жаль, что я все это сделала. Я знаю, что это было неправильно, и я хочу искренне…
– Хватит ваших выступлений. Они вызывают у меня тошноту и ничем вам не помогут.
Босс был прав. Стоун ни о чем не жалела.
– Как вы узнали?
– Хотя это вас и не касается, но доктор Мэтьюз…
– Ах вот как! Мне надо было бы догадаться, что он…
– …Был абсолютно прав, позвонив мне, – сказал Вуди, повышая голос. – Что вы, черт побери, там делали, по вашему мнению?!
– Сэр, мне надо было с чего-то начать. Инстинкт подсказывал, что там спрятан труп, а сама идея дожидаться в такой ситуации необходимых разрешительных документов показалась мне идиотской.
– Идиотская она или нет, но существует масса причин, по которым мы вынуждены соблюдать процедуры, и не в последнюю очередь это суд, перед которым мы должны быть чисты, как слеза младенца. И вам бы уже давно пора знать, что мои распоряжения не могут иметь двойного толкования.
– Я вас понимаю.
– Единственное, что спасает вас от немедленных выводов – это то, что ваш инстинкт вас не подвел и все силы теперь будут брошены на уменьшение нанесенного вами ущерба.
Ким кивнула.
– Хотя лично я теперь не уверен, что вы именно тот человек, который способен возглавить это расследование.
– Но, сэр, не можете же вы… – Инспектор выпрямилась на стуле.
– Вот именно, что могу, и в настоящий момент я всерьез рассматриваю вопрос о вашем участии в расследовании.
На мгновение Стоун задумалась. Ее следующие слова могут сыграть решающую роль. И она решила говорить только правду.
– Сэр, вы знакомы с моим личным делом, – произнесла она низким голосом. – Вы всё знаете о моем прошлом, так что понимаете, что лучше меня с этим никто не справится.
– Все это вполне возможно, но мне нужен человек, в котором я буду уверен – уверен, что он выполнит мои приказы. Если найденные сегодня кости принадлежат ребенку, который находился под патронатом социальной службы, то в средствах массовой информации произойдет настоящий взрыв. Очень многие захотят дистанцироваться от этого как можно дальше, а я вовсе не собираюсь давать им такой юридической возможности, да еще и созданной руками одного из моих собственных сотрудников.
Ким знала, что начальник прав. Но знала она и о том, что лучше нее с этой работой действительно никто не справится.
– Так что начнем с того, что сейчас вы с Брайантом немедленно отправитесь домой и приведете себя в порядок. А о своем решении я сообщу вам утром, – заявил Вудворд.
Стоун прекрасно чувствовала, когда дело пахло отстранением, и возблагодарила свою счастливую звезду, которая на этот раз помогла ей избежать дисциплинарной комиссии.
– И знаешь, Ким… – произнес Вуди ей в спину, когда она была уже около двери. Черт, как же она ненавидит, когда шеф обращается к ней по имени!
Женщина повернулась.
Вудворд снял очки и твердо посмотрел ей в глаза.
– В один прекрасный день твой инстинкт тебя подведет, и тебе придется по-полной отвечать за последствия, но это уже твой собственный выбор. Не надо только забывать о людях, которые тебя окружают. Твои ребята уважают тебя и пойдут за тебя в огонь и в воду, только для того, чтобы тебя защитить и заслужить твое одобрение…
Ким сглотнула. Она знала, что это особенно касается одного из членов ее команды.
– Так вот, когда наступит день, в который твои необдуманные действия поставят под угрозу карьеру или даже жизнь окружающих тебя людей, то отвечать тебе придется уже не передо мной, и даже не перед всей полицией Соединенного Королевства…
Ким почувствовала, как к горлу ей подступила тошнота, никак не связанная с чувством голода, которое она ощущала. Закрыв за собой дверь, Стоун пожалела, что ее не направили на дисциплинарную комиссию.
Отличительной чертой Вуди было то, что он знал, как сделать ей побольнее.
Глава 22
Когда раздался звонок в дверь, Ким открыла ее, даже не поинтересовавшись, кто пришел. Наверняка это Брайант со своей китайской едой.
– А вот и сказочный чоу мейн[31], – провозгласил он.
– Я разрешу тебе остаться, только если ты принес крекеры из креветок. – Стоун не была расположена к шуткам.
Брайант снял свою куртку – под ней оказались джинсы и рубашка-поло.
– Я балдею от того, что тебе удалось сделать из этого помещения, – сообщил он Ким.
Та не обратила на эти слова никакого внимания. Он произносил их каждый раз, когда входил в ее дом. Другим ее жилье казалось лишенным индивидуальности и каких-либо изысков, а сама она была противницей индивидуального украшательства. Если ей завтра придет в голову уехать, то понадобится всего с десяток мешков для мусора и пара часов, чтобы быть готовой. Жизнь в приютах для брошенных детей многому ее научила.
Ким разогрела лапшу с говядиной и рис с яйцом. Две трети Брайанту и одна треть ей. Она передала сержанту тарелку, и он устроился на одной софе, а сама Стоун села на противоположную.
Она набрала целый рот еды – и постаралась скрыть свое разочарование. Ожидание чего-то вкусного было во много раз интереснее, чем поедание этого вкусного. Во рту еда превращалась в элементарное топливо – источник энергии. Стоун заставила себя проглотить еще несколько вилок и поставила тарелку на стол.
– Черт возьми, а ты часом не объелась? – хмыкнул Брайант.
– Мне этого хватит.
– По сравнению с тобой воробей выглядит прожорливым монстром. Надо больше есть, шеф.
Ким посмотрела на своего собеседника. Здесь, у себя в доме, она не была инспектором-детективом, а он – ёее подчиненным. Он был просто Брайантом – единственным человеком, которого она могла назвать своим другом.
– Ах да, прости! – Мужчина прикрыл глаза.
– И хватит суетиться по пустякам, я уже большая девочка.
Хозяйка отнесла свою тарелку на кухню и приготовила свежий кофе.
– Ну, сама посмотри… К тебе приходит дружелюбно настроенный мужчина приятной наружности и приносит тебе еду, которую ты отказываешься есть. Так для чего, скажи на милость, я с тобой вожусь?
– Для того, чтобы иметь счастье находиться в моей ослепительной компании, – пошутила инспектор с абсолютно серьезным видом. Она никогда не была о себе слишком высокого мнения.
