Анна Князева - Венецианское завещание
– Послезавтра мы поедем ко мне домой, в Понтедейру. Туда, где я вырос. Я познакомлю тебя со своим отцом, с матерью, братом.
Он немного помолчал.
– Знаешь, мой отец швед, его имя Улаф Бергстрем. Я – наполовину швед, наполовину итальянец. Мать – итальянка, из Понтедейры.
– А где это? – спросила Дайнека.
– Неподалеку от Пизы, на той стороне полуострова. Ты слышала про Пизанскую башню?
Дайнека усмехнулась:
– Про нее даже сибирские медведи знают.
– Правда?
– Точно! – подтвердила она.
Стевен помотал головой:
– А в Италии о ней знают не все… Особенно на Юге.
Дайнека так и не поняла, шутит он или говорит правду.
Они въехали в Местре, преддверие Венеции, уже затемно. Сбившись с дороги, какое-то время петляли в промышленных районах и портовых строениях. Когда наконец подъехали к пятикилометровому мосту, который соединяет материк с островами, Стевен пояснил:
– Это сооружение называется – «Мост Свободы». Его построили в 1933 году…
Дайнека не слушала его. Она съехала вниз по сиденью и затаилась, испуганно скрючившись.
– Что… Что?! – закричал Стевен.
– Они… – прошептала она.
На обочине у самого моста притаился черный «Мерседес», рядом стояли двое мужчин. Стевен все понял, он зло посмотрел в их сторону.
Как только они доехали до вокзальной площади, немедленно сдали машину в агентство. Нырнув в ближайший закоулок, они миновали набережную, откуда отправлялись пароходики «вапоретто», и наняли маленький катерок, намереваясь доехать до центра Венеции.
Стевен помог ей запрыгнуть в катер. Чтобы защититься от холодного ветра, предложил зайти в кабину, но Дайнека категорически отказалась. Завернувшись в куртки, они стояли, опираясь на облицованную красным деревом крышу каюты.
Мотор тихонько зацокал. Стевен прокричал водителю, чтобы тот ехал медленно и через Большой канал. Дайнека еще не знала, какой подарок для нее приготовил этот чужой итальянский город с нежным названием Венеция…
Расходясь по обе стороны, перед ней разворачивалось почти театральное действо. Декорации были ослепительны.
Дворцы, утонувшие в зелени и обрамленные чугунным кружевом оград. Широкая лестница, простирающаяся к воде, как шлейф знатной дамы… Фрески, вспыхивающие на фасадах в отраженном от воды свете.
Палаццо казались творениями высочайшего искусства и гармонии. Они сменяли друг друга, словно актеры, разыгрывая каждый свою роль.
Глянцевая крыша катера приумножала свет переменчивых сполохов. Дайнеку охватило упоительное чувство безумной радости. Она с благодарностью взглянула на Стевена, глаза ее были огромные и сияющие, серо-зеленые с золотистой искрой.
Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Стоя на набережной, они решали, что делать дальше
– Ни в коем случае нельзя ехать в забронированный отель, – сказал Стевен.
– Пойми, мне все равно придется идти на занятия.
– Пусть так, но сегодня мы переночуем в другом месте, а завтра решим, как поступить дальше.
Стевен подхватил сумку и направился к первому попавшемуся отелю, подъезд которого выходил на набережную. Дайнека подняла глаза и прочитала:
– «Даниэли»… Ты с ума сошел!
Это был очень дорогой отель. Но Стевен, не оборачиваясь, пошел к ярко освещенному входу, затем, картинно развернувшись, застыл в полупоклоне, жестом приглашая ее зайти вместе с ним.
Солидный швейцар, увидев его через стеклянную дверь, вышел и с достоинством замер в такой же позе.
Дайнеке ничего не оставалось, как проследовать внутрь.
Через десять минут они уже поднимались по изогнутой лестнице мимо грандиозного букета белых роз, стоящих в высокой вазе у самых ступеней. Мягкое освещение выгодно оттеняло розовые мраморные колонны, украшенные изысканным золочением.
Впереди них шел служащий отеля, он показывал дорогу и нес Дайнекину сумку. По красному ковру прошли через атриум. Она посмотрела вверх и сквозь стеклянную крышу увидела уже знакомые итальянские звезды…
Открылась дверь. Дайнека знала, сколько мог стоить такой номер.
Стевен вложил в руку служащего чаевые, потом взял ее за локоть, вдвинул внутрь апартаментов и закрыл дверь.
– Я записал тебя как синьору Бергстрем. Только в целях безопасности. Ничего личного.
– Не парься, – по-русски ответила Дайнека.
– Cosa?11
– Я говорю, все нормально, не волнуйся, – сказала она по-итальянски.
Стевен устроился спать в гостиной на диване. Дайнека спала в безбрежной золоченой кровати среди великолепия розовой спальни, уставленной антикварной мебелью темного дерева.
Глава 28
Я нашла этот дом
Осторожно, чтобы не разбудить спящего Стевена, Дайнека на цыпочках выскользнула из номера. Он ни за что не отпустил бы ее одну, а прийти на занятия под конвоем было бы смешно.
У дверей соседнего номера коридорный придирчиво рассматривал ключ. У его ног примостился коричневый саквояж, отделанный мехом леопарда и сияющим золотым вензелем. Поодаль, привалившись к стене, стояла длинноволосая шатенка в норковой шубке.
Проскочив мимо, Дайнека внезапно остановилась. Она обернулась и уставилась на изысканный саквояж. Она не могла ошибиться. Это был именно тот саквояж и та женщина, которую она видела в Шереметьеве.
«Странное стечение обстоятельств, – подумала Дайнека. – Лететь одним самолетом, чтобы потом оказаться в соседних номерах одной и той же гостиницы».
Желание проверить свою догадку относительно хозяйки приметного саквояжа было так велико, что она подошла ближе. Женщина стояла не оборачиваясь.
Дверь наконец открылась, служащий подхватил багаж, и дама поспешила зайти в номер.
Спускаясь по лестнице, Дайнека думала о том, что никогда не перестанет удивляться странным совпадениям, которые происходят на каждом ее шагу…
«И все же – она или нет? – Не давал покоя вопрос, оставшийся без ответа. – Пустое…»
Вскоре она шла по улицам и думала о том, что, когда идешь по Венеции пешком, кажется, что повсюду одна суша, и только иногда попадаются маленькие мостики через узкие каналы. Это открытие изумило Дайнеку.
Ей пришлось долго кружить по улочкам, попадать в тупики, вновь и вновь переходить через один и тот же мостик.
Поднимаясь по узенькой лестнице старого дома, она очень надеялась, что не ошиблась. Где-то здесь находится школа итальянского языка для иностранцев.
Щуплый старичок из секретариата указал ей путь, и скоро она подошла к приоткрытой двери. Прильнув к щели, увидела молодого парня. Присев на учительский стол, он болтал ногой и что-то говорил. Кудрявая шевелюра делала его голову несоразмерно большой по сравнению с весьма худым, похожим на детское телом.
Дайнека переступила с ноги на ногу и переместилась в сторону, чтобы оценить, в какой компании ей предстоит провести ближайшие три недели. От неожиданности она едва не захлопнула дверь, когда за первой партой увидела недавнюю попутчицу, невзрачную женщину, которая так и не осмелилась подойти к витрине с духами.
Как раз в этот момент та встала и заговорила на плохом итальянском языке:
– Серафима Качалина. Работаю преподавателем английского языка в школе. Приехала из Кирова. Участвовала в конкурсе, который проводил Культурный центр Италии в России. До сих пор изучала итальянский язык самостоятельно… – Не договорив, она нерешительно подняла глаза на преподавателя.
– Спасибо, садитесь, – сказал тот.
– Здравствуйте, я могу войти? – Дайнека втиснулась в приоткрытую дверь.
Похоже, у ее знакомой была та же реакция: Серафима Качалина раскрыла рот. Узнавая, она удивленно таращилась на Дайнеку. Спустя мгновение они сидели рядом. А к середине дня стали почти подругами.
После занятий они с Фимой решили побродить по городу. Обошли едва ли не все закоулки вблизи площади Святого Марка, а когда вышли к набережной, Фима спросила:
– Ты где остановилась?
– В «Даниэли», – указала на отель Дайнека.
– С ума сошла, это же какие деньжищи…
– Только на одну ночь. У меня забронирована другая гостиница, три звезды. – Она посмотрела на новую знакомую. – Фима, а ты где остановилась?
Та смущенно отвернулась и быстро проговорила:
– В пансионате…
– Тебе там нравится?
– Я ко всему привычная, – вздохнула Фима и тихо спросила: – Дайнека – твое имя?
– Нет. Не люблю свое имя. К тому же маму тоже зовут Людмилой. Фамилия лучше. Коротко и ясно: Дайнека. – Она посмотрела в смиренное лицо Фимы и почувствовала такое сильное расположение, что ей совсем не захотелось возвращаться в отель.
Они шли вперед, и город раскрывал им свои секреты. Дайнека быстро сообразила, что улицы здесь называются калле или калицзада, канал – рио, а набережная – рива или фондаменто.
И все-таки они заблудились.
Пришлось спросить дорогу. Никак не удавалось найти тот единственный мостик, который вел к набережной. Совсем растерявшись, они закружили на одном месте…
