Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот - Май Шёвалль
– Этого я не знаю. Я поняла только одно, сразу после того, как понемногу прошел шок от случившегося.
– Что именно?
– Что была для него объектом исследования. Он все обо мне знал. Знал, как я сильно возбуждаюсь, стоит ему только немного постараться. А я все знала о нем. Например, то, что на самом деле сам процесс интересовал его лишь иногда.
– И как долго это продолжалось?
– До середины сентября. Тогда у него появилось много работы, и он почти перестал бывать дома.
– И это оказалось неправдой, – сказал Кольберг. Он внимательно посмотрел на Осу и добавил: – Спасибо. Ты хорошая. Ты мне нравишься.
Она выглядела растерянной и смотрела на него с недоверием.
– И он не говорил, что у него за работа?
Она покачала головой.
– Даже не намекал?
– Нет.
– И ты не заметила ничего необычного?
– Он много времени проводил на улице, то есть не в помещении. Это я заметила. Он возвращался замерзший и мокрый.
Кольберг внимательно слушал.
– Несколько раз поздно ночью я просыпалась оттого, что он ложился холодным, как сосулька. Последнее дело, о котором он со мной говорил, было то, которым он начал заниматься в сентябре. О человеке, убившем свою жену. Кажется, его фамилия была Биргерссон.
– Припоминаю, – сказал Кольберг. – Семейная драма. Рядовая история. Даже не знаю, зачем нас к нему подключили. Все как по учебнику криминалистики. Неудачный брак, нервы, ссоры, стесненные материальные условия. В конце концов муж убил жену. Почти случайно. Потом хотел покончить с собой, но не хватило смелости, и он явился в полицию. Верно, Стенстрём действительно занимался этим делом, проводил допросы.
– Подожди, во время тех допросов что-то произошло.
– Что именно?
– Не знаю. Но однажды вечером Оке пришел очень возбужденный.
– Там не было ничего, что могло бы возбудить. Грустная история. Типичное убийство на бытовой почве. Фактически одинокий человек, алчная жена которого была отравлена желанием жить все лучше и лучше и непрерывно грызла его, что он слишком мало зарабатывает, что не может купить себе моторную лодку, летний домик, а их автомобиль не такой роскошный, как у соседей.
– Но во время допроса мужчина что-то рассказал Оке.
– Что?
– Не знаю. Но, как бы то ни было, Оке это показалось очень важным. Я, конечно, спросила у него об этом, так же как ты у меня сейчас, но он только рассмеялся и сказал, что скоро я все узнаю.
– Он сказал именно так?
– «Ты скоро все узнаешь, малышка». Это его точные слова. Он выглядел очень довольным.
– Странно.
Минуту они сидели молча, потом Кольберг встрепенулся, взял со стола открытую книгу и спросил:
– Ты можешь объяснить эти комментарии?
Оса Турелль встала, обошла вокруг стола и, склонившись над книгой, положила руку на плечо Кольбергу.
– Вендель и Свенссон пишут, что сексуальный убийца часто является импотентом и совершает насилие для того, чтобы получить желанное удовлетворение. А Оке написал на полях «и наоборот». – Кольберг пожал плечами и сказал: – Ага, он, вероятно, имел в виду, что сексуальный убийца может также быть легковозбудимым.
Оса мгновенно убрала руку, и Кольберг, к своему удивлению, заметил, что она снова покраснела.
– Нет, он не это имел в виду, – возразила она.
– Что же в таком случае?
– Совершенно противоположную ситуацию: женщина – другими словами, жертва – может заплатить своей жизнью за то, что она чрезмерно возбудима.
– Откуда тебе это известно?
– Мы с ним однажды разговаривали на эту тему. В связи с расследованием убийства молодой американки на Гёта-канале.
– Ее звали Розанна, – сказал Кольберг. – Но тогда у него еще не было этой книги. Помню, я обнаружил ее, когда наводил порядок в ящиках своего письменного стола. Когда мы переезжали из участка в Кристинеберге. Это было намного позднее.
– Но другие его пометки, – сказала Оса, – совершенно логичны.
– Да. Тебе не попадался, случайно, какой-нибудь блокнот, в котором он делал записи?
– А при себе у него не оказалось блокнота?
– Да. Мы изучили его. Там не было ничего интересного.
– Я обыскала всю квартиру.
– Что-нибудь нашла?
– Абсолютно ничего. Он ничего не прятал. И был очень аккуратным. Конечно, у него был еще один блокнот. Вон он лежит там, на письменном столе.
Кольберг поднялся и взял блокнот. Такой же, какой нашли в кармане Стенстрёма.
– В этом блокноте почти ничего нет, – сказала Оса.
Она стащила носок с одной ноги и почесала пятку. Стопа у нее была узкая, с крутым подъемом и длинными прямыми пальцами. Кольберг поглядел на нее, а затем перелистал блокнот. Она была права. Там почти ничего не было. На первой странице сведения о том самом бедняге Биргерссоне, убившем свою жену.
На второй странице вверху стояло только одно слово: «Моррис».
– Наверное, это название автомобиля, – пожала плечами Оса Турелль, заглянув в блокнотик.
– Или, может быть, литературного агента из Нью-Йорка.
Оса, стоя у стола, рассматривала фотографии. Потом она вдруг ударила кулаком по столу и громко воскликнула:
– Ах, если бы я хоть имела ребенка! – Понизив голос, она добавила: – Он всегда говорил, что мы еще успеем, что мы должны подождать, пока он получит повышение.
Кольберг медленно направился в сторону прихожей.
– Вот и успели!.. – пробормотала она, а потом спросила: – Что же со мной будет?
Он повернулся к ней и сказал:
– Так дальше нельзя, Оса. Пойдем.
Она молниеносно повернулась к нему с блеском ненависти в глазах.
– Пойдем? Куда? Ну конечно же, в постель…
Кольберг смотрел на нее.
Девяносто девять мужчин из ста видели бы худенькую бледную девушку, едва держащуюся на ногах; они видели бы уставшее тело, тонкие, потемневшие от никотина пальцы и осунувшееся лицо. Они видели бы непричесанную девушку в мешковатой одежде, на одной ноге у которой был шерстяной носок номера на два больше, чем нужно.
Леннарт Кольберг видел физически и морально закомплексованную женщину с горящим взглядом, интересную, привлекательную женщину, с которой стоит познакомиться поближе.
Видел ли в ней все это Стенстрём или он тоже оказался одним из девяноста девяти и ему просто-напросто невероятно повезло?
– Я не это имел в виду, – сказал Кольберг. – Пойдем к нам домой. Места у нас хватит. Ты уже достаточно долго была одна.
В автомобиле Оса расплакалась.
22
Когда Нурдин вышел из метро на углу Свеавеген и Родмансгатан, дул пронизывающий ветер. Подгоняемый ветром в спину, он быстро пересек Свеавеген и, свернув на Тегнергатан, где не так сильно дуло, замедлил шаг. Метрах в двадцати от угла находилось небольшое кафе. Нурдин остановился перед витриной и заглянул внутрь.
Стоящая за стойкой рыжеволосая женщина в фисташково-зеленом жакете разговаривала по телефону. Кроме нее,
