Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– То есть это случилось незадолго до исчезновения вашей жены?
– Ну да…
– Евдокия Семеновна ничего о вашей родственнице не знает. Но ведь Нелли должна была ей рассказать?
– Нелли? Вы не представляете, как мало все это интересовало мою жену. Наверх она вообще не поднималась. И, скорее всего, тут же забыла про гостью. Я же говорил, Вера Андреевна почти все время проводит у себя.
– А с головой у старухи все в порядке? – вмешался Клим.
– Если вы имеете в виду… все в порядке. Ни она, ни мать Иды психическими расстройствами не страдали. Это позволяет надеяться: с моей дочерью все будет хорошо.
– Вернемся к недавним событиям, – предложил Бергман. – Вы всегда встречаетесь с вашей подругой на ее территории? У вас ведь есть квартира?
И вновь страх, который на этот раз Зорин не мог скрыть, лицо его вытянулось, глаза забегали.
– Вы имеете в виду квартиру моих родителей? Собираюсь ее продать, но руки не доходят.
– То есть вы там не бываете?
– Почему же? Иногда заезжаю. Проверить, все ли в порядке.
– Но с подругой туда не ездили?
– Нет. Я считаю, место неподходящее. Возможно, потому, что оно связано с родителями…
– Максим Александрович, существуют технологии, которые позволяют обнаружить кровь даже там, где никаких ее видимых следов не осталось, – задушевно начал Бергман.
– Это вы к чему? – забеспокоился Зорин.
– Сегодня мы позволили себе заглянуть в вашу квартиру. Согласен, это незаконно. Но мы… как бы вам сказать… в общем, у нас свои методы. И, как показывает практика, весьма эффективные.
– Вы были в моей квартире? Какого черта?
– Искали следы крови, – пожал плечами Бергман. – И, представьте, нашли. Учитывая обстоятельства, это вызывает массу вопросов.
– Какие еще вопросы? – возмутился Зорин. – Вы что, не понимаете? Платок, а теперь еще и следы крови в квартире – все это подстава чистой воды. Меня хотят обвинить в преступлении, которого я не совершал. Настраивают против меня тещу…
– Это прискорбно. Но вопросы остаются. Мы выяснили, что накануне своего исчезновения ваша жена Нелли следила за вами, взяв машину подруги. Камера зафиксировала обе машины на углу Добролюбова и Почтамтской. Логично предположить, что вы направлялись в родительскую квартиру. В день исчезновения машину вашей жены камера тоже зафиксировала. А в квартире мы обнаружили следы крови.
– Вы хотите сказать, что я убил свою жену? Да с какой стати?
– Ваша жена очень ревнива. И если бы она узнала о существовании Аллы Дмитриевны…
– Алле Дмитриевне не поздоровилось бы, согласен, – усмехнулся Зорин. – Поэтому мне бы и в голову не пришло вступать с ней в связь, пока Нелли была здесь.
– Тогда почему жена следила за вами?
– Потому что патологически ревнива. Черт, – он резко поднялся, судя по всему, собираясь нас покинуть.
А я спросила:
– Вы подозреваете свою жену?
– Свою жену? Какую? В чем? – окончательно смешался он.
– Вы подозреваете, это Нелли вас подставляет?
Зорин рухнул в кресло.
– Но… что за странная мысль? С чего вы взяли?
– Вы знаете, где ваша жена? – спросила я, как можно спокойнее.
Взгляд его вновь испуганно заметался.
– Нет.
– Однако вы уверены, что она жива?
Зорин вздохнул, ему хотелось немедленно уйти, но он продолжал сидеть в кресле.
– Так она жива? – подал голос Бергман.
– Надеюсь, – ответил Максим Александрович. – Как вы… Вы что, нашли ее?
– Нет. Но очень надеемся, что вы нам поможете.
Он вновь вздохнул, на сей раз с облегчением.
– Я понятия не имею, где она, и что вообще происходит. Нелли человек с очень сложным характером… непредсказуемая. И очень ревнива.
– Она узнала о ваших отношениях с Аллой?
– Говорю же вам, не было никаких отношений. Я не изменял жене. После того, что она однажды устроила… мне бы и в голову не пришло. Она избила мою секретаршу. Представляете? Заподозрила нас в связи. На пустом месте. Мне нравилась Алла, не скрою. Но я не стал бы рисковать. Подвергать опасности и свой брак, и Аллу…
– Но Нелли решила иначе?
– Ну, если, как вы говорите, она следила за мной… Уверяю вас: ни с кем в квартире родителей я не встречался и понятия не имею, откуда там взялась кровь.
– Однако допускаете мысль, что подставляет вас жена?
– Она сбежала с любовником, – заявил он, отворачиваясь.
И вновь я чувствовала его страх.
– Как вы узнали о любовнике?
– Ничего я не узнал, – поморщился он. – Просто предположил. Что еще могло заставить ее сотворить такое? Она хотела меня наказать. И ей это удалось. Месяц сомнений и нервотрепки. Прибавьте еще полицию. Меня ведь подозревали.
– Вы им сказали о ваших догадках?
– Мне было неудобно говорить об этом. Стыдно вытаскивать на свет всю эту грязь. Я ее люблю. – Вот тут он точно врал. – И… я надеялся, она одумается.
– Послушайте, ее нет уже месяц, логично предположить, что вы или ее мать непременно обратитесь в полицию. И как она собирается объяснить свое поведение, когда вернется?
– Понятия не имею. Сомневаюсь, что она вообще задумывалась над этим. Нелли импульсивна, избалованна и не привыкла с кем-то считаться.
– Даже с матерью?
– Матери она звонила.
– Вам Боровская об этом сказала?
– Ну да… хотела успокоить, – Зорин усмехнулся. – Нелли просила не искать ее и никому не говорить о звонке. Тогда я и подумал: она сбежала с любовником.
– А теперь, по вашему мнению, она решила пойти дальше и отправить вас в тюрьму по ложному обвинению.
– Надеюсь, что нет. Это было бы слишком. Я готов простить измену, но такое… Всему есть предел.
Бергман набрал номер на мобильном, включив громкую связь. Вскоре мы услышали голос Боровской.
– Да, Максимильян Эдмундович, – сказала она.
– Евдокия Семеновна, в настоящий момент в моем кабинете находится ваш зять. Он утверждает, что ваша дочь жива и уже после своего исчезновения вам звонила.
– Так и есть, – с большой неохотой ответила Боровская.
– Вам не кажется, что об этом эпизоде вам следовало сообщить?
– Максимильян Эдмундович, дорогой, я вам все объясню. – Голос Боровской звучал умоляюще. – Дочь действительно позвонила, через несколько дней… На четвертый день, если быть точной. К тому моменту полиция ее уже искала. Мы обратились к ним тем же вечером, как только Нелли не вернулась домой, перестав отвечать на звонки. У нее был странный голос. И она звонила с неизвестного номера. Понимаете? Сказала: «Мама, не беспокойся, со мной все в порядке», и повесила трубку. Что я должна была думать? Я рассказала о звонке Максиму, а он устроил форменную истерику. И велел молчать о звонке. И я молчала. Надеялась, что дочь объявится.
