Возьми моё сердце - Нина Стожкова
Новое испытание
Обстановка в штабе у Джобса становилась всё более нервозной. Все подозревали друг друга в предательстве, но о том, чтобы прекратить борьбу с нациками, и речи не было. Того, кто предложил бы это вслух, тут же самого сочли бы предателем.
Киру и Сергея общим голосованием решили отправить на новое задание. Сергей так и не понял: их проверяют или хотят загладить вину после обидных слов Миранды. Задание было, вроде бы, привычным: сорвать плакат нациков и нарисовать вместо него знак пасифик. Можно еще слово МИР написать. Однако действовать предстояло не где-нибудь на глухой окраине типа Южного Бутова или Бирюлёва, а в центре столицы. Конкретнее – на Пушке, то есть, на Пушкинской площади. Неонацисты недаром полюбили это место: там всегда полно молодежи и туристов. Ясное дело – любую их мерзотную акцию на Пушке заметят, в СМИ появятся возмущенные репортажи, снабженные каким-нибудь броским заголовком типа «Доколе?!» или «Фашистская агитка в центре Москвы» или «Куда смотрит полиция?». Словом, в этом людном месте мазню нациков обязательно увидят, и есть шанс, что их плакат снимут не сразу. Люди боятся связываться с фашистами, а у полицейских в центре города других забот хватает. Правда, в конечном счете они дают указания дворникам «убрать это», поскольку возле памятника Пушкину назначают свидания люди всех возрастов и национальностей, да и на скамейках, расположенных слева от монумента, всегда кто-нибудь сидит или даже лежит. Для фашиков центровая локация – сплошной плюс. Зато для Сергея и Киры она казалась сплошным минусом. В центре города полно видеокамер, да и среди прохожих тут же найдутся свидетели их «несогласованных с мэрией действий». Слишком много профессиональных доносчиков появилось в городе в последнее время. Они не дремлют, днем и ночью выискивают мнимых «врагов», перечеркивают жизнь ни в чем не повинных граждан и открыто гордятся своими доносами на молодых людей и даже на стариков.
– Слушай, Серега, похоже, нас хотят подставить, – Кира заговорила первой. Они уже подходили к площади, на которой в летних сумерках темнел памятник главному российскому классику, окруженный цепями. Кира нервно потеребила лямку рюкзака. – Может, ну их нафиг! Давай пойдем назад? На штабе отмажемся: мол, все, что планировали, мы нарисовали, но знак пасифик тут же стерли дворники. Сфоткаем этот чертов знак в другом месте, да хоть у меня во дворе на стенке дома – делов-то! Знаешь, Серый, у меня нехорошее предчувствие…
– Ты думай, что говоришь, агент Казуар! Если кто-нибудь из наших донесет Миранде, что мы сдали назад, эта сучка поднимет такую бучу! Вот тогда-то нас стопудово посчитают агентами ментов. Вспомни, как Миранда вчера бесилась! Ей зачем-то вштырило выгнать нас из штаба, причем не тихо, а с позором. Не понимаю, какая муха ее укусила? Может, та, что билась о стекло на собрании?
– Ты что, всерьез поверил в то, что она болтала? – Кира хмыкнула каким-то новым, резким смешком. – Вы, парни, в таких делах ни фига не догоняете. Эта мышь разноцветная просто тупо втюрилась в тебя, Серый! Бесится, что ты ее игноришь, вот и все дела.
–Да пошла она! Совсем берега попутала! Еще не хватало, чтобы мы из-за нее зассали и опозорились перед ребятами! Хорош болтать! Доставай из рюкзака скребок, тряпку…
– Всё?
– Нет, не всё! Ты что, как в первый раз? Трафарет, баллончик… Что еще?
– Перчатки! Вчера я маникюр в салоне сделала. Не хватало еще из-за этих уродов ногти ломать! Вот, уже надела. Итак, вернемся к нашим баранам. Где ты видишь их мазню?
– Разуй свои глаза и следи за моими!
– Там ничего нет!
– Правее смотри! Еще правее!
– Блин, увидела! Нехило нацики со своей блевотиной пристроились!
Плакат с нацистскими лозунгами: «Очистим город от черных! Гнать узкоглазых из Москвы! Русские, проснитесь!» висел на будке мороженщицы. Бритоголовые приклеили его не возле окошка, а чуть сбоку – там, где обычно клеят афиши концертов. Люди покупали мороженое и поспешно отходили в сторону. Мало кто из покупателей задерживался у черно-желтой листовки. Кто-то скользил по ней взглядом и демонстративно отворачивался. Типа «меня это не касается, пусть полиция разбирается». Кто-то тихо возмущался. Подошли молодые парни-азиаты, зыркнули на лист формата А3 с ненавистью, но сорвать не решились и молча отошли.
Большинство людей спешили мимо, не обращая внимания ни на будку с мороженым, ни на плакат, криво прилепленный на ней. Кира с Серегой не удивились: в Москве каждый занят своими проблемами, по сторонам успевают смотреть только приезжие.
Внезапно трое молодых парней в спортивных костюмах проявили интерес к призывам на плакате. Гогоча и хлопая друг друга по спинам, они стали кричать наперебой;
– Гнать узкоглазых из Москвы!
– Пора разобраться с хачиками!
– Евреи, убирайтесь в свой Израиль!
– Мы титульная нация, мы здесь власть!
Прохожим было не до хулиганов, явно нарывавшихся на скандал. Ни один человек не поддержал бузотеров, правда, и не осадил. Провокаторов было трое, никто не хотел с ними связываться. Людской ручеек обтекал будку с мороженым и спешил дальше. Тренд, появившийся в Москве последних лет, отлично работал: не ввязываться в сомнительные разборки и не замечать ничего, что непосредственно тебя не касается. Казалось, что люди, проходя мимо киоска, зажмуривались, чтобы не видеть то, что сулило скорые неприятности.
– Видишь, никто не смотрит по сторонам, – тихо сказала Кира. – Столица засасывает и местных, и приезжих по уши, как огромное болото. Болото с современными технологиями. Нам что, больше всех надо? Давай слиняем? Я вон в той подворотне в прошлый раз классный бар видела. Кстати, там и цены более-менее зачетные.
Кира отбарабанила Сереге чуть ли не целое меню с названиями блюд и ценами.
– Ну ты даешь? – поразился он. – Как ты все это запомнила?
– Разве я тебе не говорила? У меня зеркальная память. Я все запоминаю с одного раза, стоит только взглянуть на текст. Потому у меня оценки в школе и в универе хорошие. Ничего не зубрю, не сижу на заднице часами – все запоминаю слету. С аналитикой, правда, сложнее, зато на память не жалуюсь.
– Даже длинные тексты запоминаешь? Круто! – присвистнул Сергей.
– Не только. Ещё лица. Если увижу один раз лицо человека, потом уже не забуду. Одного из этой компашки, вон того, наголо бритого, я уже видела однажды. Он бил ногами беззащитного азиата и, наверное, убил бы, если бы полиция не подоспела. Короче, Серый, валим отсюда! Они могут вернуться, чтобы нас отметелить.
– Послушай, мы же добровольно вызвались пойти на задание! Раньше
