Искатель,1994 №4 - Виктория Холт
А Генрих, покрываясь холодным потом, с отчаянием думал, что из всех испытаний, которые ему выпали в жизни, это — самое тяжелое.
Екатерина чувствовала, как он дрожит. А слышит ли он биение ее сердца? Они оба знали, что должны выполнить свою обязанность.
Она ждала, когда он заговорит. Молчание длилось долго, но наконец в темноте раздался его голос:
— Вы… вы не должны обвинять меня. Я не хотел этого… Но раз. уж они нас поженили…
Он замолчал, но Екатерина сразу же подхватила:
— Я тоже не хотела этого.
Она по-прежнему испытывала страх и отчаяние, но вдруг поняла, что этому юноше гораздо тяжелее, чем ей. Он, конечно, был немного старше, но Екатерина уже успела многое испытать в этой жизни. Она любила Ипполита и потеряла его. Она страдала, как настоящая женщина, а он был еще совсем мальчиком. Ей захотелось помочь ему. Да, она сама должна проявить инициативу.
— Генрих… — нежно сказала она и повернулась к супругу.
Они лежали молча и неподвижно почти до самого утра, а потом заснули крепким сном.
Когда Екатерина открыла глаза, был уже день. Сначала она подумала, что находится в своей спальне во Флоренции, но уже через секунду ей вспомнился день ее свадьбы и последовавшая за ним ночь. Внезапно ее бросило в жар, и тут же в холод — она поняла, что стало причиной ее пробуждения. С одной стороны кровати стоял Клемент, с другой — король.
— Очаровательна! Просто очаровательна! — проговорил король. — Как нераспустившийся бутон…
Клемент ничего не сказал. Лицо его было серьезно и сосредоточенно.
— Моя маленькая Катрин проснулась, — добавил король и, наклонившись, чтобы поцеловать ее, прошептал: — Ну, как дела, Катрин? Что вы скажете о первой ночи, проведенной во Франции?
Екатерина сказала слова приветствия. Потом пробормотала, что ей неудобно лежать, когда такие важные особы стоят.
— Никаких церемоний, моя крошка, тем более в такое утро, — улыбнулся король и, обратившись к Клементу, сказал: — Я думаю, Ваше Святейшество может успокоиться. Через месяц вы вернетесь в Рим и, ручаюсь, будете довольны пребыванием во Франции.
Проснулся Генрих. Он сразу же понял цель визита этих людей. Как ненавидел он и своего отца, и Папу, и молодую жену!
Прошел месяц. Клемент должен был возвращаться в Ватикан, к своим прерванным папским обязанностям. А перед отъездом он встретился с Екатериной. По его желанию встреча проходила с глазу на глаз.
Екатерина, как всегда, преклонила колена и поцеловала печать Папы, в душе радуясь, что в течение долгого времени ей больше не придется этого делать.
Благословив юную герцогиню Орлеанскую, Папа спросил:
— У вас есть какие-нибудь новости, дочь моя?
— Никаких, Ваше Святейшество.
— Никаких?! — сердито воскликнул Папа. Значит, несмотря на все его надежды и молитвы, у них ничего не получилось? И он не сможет уехать успокоенным? Клемент во всем обвинял молодых — не старались. Не могла же Святая Дева так равнодушно отнестись к молитвам самого Папы Римского.
— К сожалению, Ваше Святейшество.
— Дочь моя, — сказал Папа. — Старший сын короля нездоров. Вы помните о том, какое положение можете занять в случае его смерти?
— Помню, Ваше Святейшество.
— Герцог Орлеанский станет дофином, а вы — женой дофина. А после смерти короля… В голосе Папы послышались злобные нотки: оп представил себе этого сластолюбца лежащим на смертном одре. — После его смерти… — повторил он и сразу добавил: — Ведь все мы, дочь моя, смертны… В общем, вы можете стать королевой Франции. Понимаете, что это значит?
— Да, Ваше Святейшество.
— Ваш путь к французскому трону преграждает всего одна хрупкая жизнь. И если обстоятельства сложатся так… к счастью или несчастью, не знаю… во всяком случае, я должен быть уверен, что вы сможете исполнить свой долг перед нашей семьей.
— Буду молиться, чтобы Господь дал мне силы оправдать ваши надежды.
— Никогда не забывайте этой молитвы и помните — того требуют интересы Франции… и Италии. Может быть, Господь не оставит Медичи. Вы молитесь за то, чтобы ваш брачный союз был… плодотворным?
— Да, Ваше Святейшество.
— Хорошо. А теперь встаньте, дочь моя.
Клемент обнял Екатерину за плечи и поцеловал ее в лоб. И все-таки король сильно озадачил его. Что он имел в виду, назвав своего сына неважным любовником? Был ли какой-то скрытый смысл в этих словах?
Его Святейшество взглянул на Екатерину и очень тихо сказал:
— Дочь моя, умная женщина всегда найдет способ зачать ребенка.
ЛЮБОВНИЦА
При дворе французского короля юную итальянку считали личностью малоинтересной — тихая, слишком вежливая. Никто не знал, не мог даже предположить, какие глубокие переживания ведала ее душа. Екатерина теперь была благодарна тем урокам, которые получила в детстве. Они научили ее улыбаться даже в самые тяжелые минуты жизни.
Первый год она очень страдала по Ипполиту. Екатерина тосковала и считала себя самым несчастным человеком на свете. Но в то же время она стала замечать, что с трудом вспоминает облик любимого, его жесты, голос; и — что было совсем странно, — когда она думала о своем кузене, перед глазами вставал образ ее молодого супруга.
Она не могла ненавидеть Генриха, хотя очень хотела этого, она стремилась относиться к нему так же, как он к ней; хотела дать ему понять, что он тоже не нужен ей в этой жизни… Она отпугивала его своей страстью, своим желанием, и он оставался холоден. Их интимные отношения, которые, уж конечно, нельзя была назвать любовью, превратились для него в пытку, наказание. Какая там любовь? Только необходимость иметь детей.
Он старался избегать ее. И при первой возможности скрывался в замке де Анет, где проводил время со своей лучшей подругой.
Расставаясь, Франциск и Клемент говорили не только о свадьбе их детей. Они решили начать кампанию против Испании и Англии. Король, который любил развлечения настолько, что оторвать его от них было довольно трудно, жаждал и военных успехов, особенно после поражения в битве при Павии. Что касается Папы, он всегда был готов заиметь нового союзника — разумеется, при условии, что этот союзник умеет хранить тайны. А кто же мог подойти для такой роли лучше, чем король Франции, который теперь был связан с Папой родственными узами?
Франциск, нетерпеливо ожидая осуществления своих замыслов, слегка нервничал, но знал, что у него есть немало способов отвести душу. Преданная Маргарита всегда была рядом. Само присутствие сестры успокаивало короля. Анна де Хейлли по-прежнему
