Подвал с секретом - Алексей Макеев
– Да я ведь ничего не знаю, – с ходу включил «несознанку» Уточкин. – Мы со Струбалиным почти не знакомы. Я там вообще на подмене работаю, в выходные, как второй продавец, и в будни, когда Олегу выходной взять нужно. Я в универе учусь, на ветеринара. Денег не хватает, вот и подрабатываю. Законом это не запрещается.
– Не нужно так нервничать, гражданин Уточкин. Вас никто ни в чем обвинять не собирается. Зададим несколько вопросов, вы на них ответите и вернетесь в свой магазин или в универ, это уж на ваше усмотрение.
– Я правда ничего не знаю, – повторил на всякий случай Уточкин, но после слов Гурова заметно приободрился. – Только время на меня зря потратите.
– Это вам так кажется. Поначалу все думают, что ничего не знают, ничего не видели, ничего не слышали, а копнешь, и удивишься, насколько много информации откладывается в памяти и, по большей части, остается невостребованной.
– Ну, ладно, дело ваше. Задавайте свои вопросы, – смирился Уточкин.
– Для начала стандартные вопросы, – начал Гуров. – Как долго вы работаете с Олегом Струбалиным?
– Три года. Я второй курс закончил, летом пришел в магазин устраиваться, хозяин меня взял на особых условиях. С тех пор и работаю.
– Что за особые условия?
– График скользящий и зарплата сдельная. Сколько продал, столько и получил.
– У Струбалина та же система оплаты действовала?
– У него еще оклад. Минималка, если межсезонье или продаж совсем нет.
– Часто такое случалось, что продаж нет?
– Не очень. В год пару раз, наверное. В марте и в июле стабильно, а в остальное время как придется. Иногда ходовой товар не завезут, мы и сидим, лапу сосем.
– Прям так по месяцам знаете, когда продаж нет? Интересно.
– Да каждый год одно и то же. У меня-то оклада нет. Когда месяц без доходов, поневоле запомнишь. В марте мужики все «бабосики» на бабский праздник спускают, а в июле их же на юга да по заграницам отдыхать возят. Вот выручки и нет.
– Струбалин когда-нибудь жаловался на нехватку денег? – спросил Лев. Он предположил, что, возможно, из-за отсутствия кассы тот мог взять заем, который не сумел вернуть, кредиторы с ним и разобрались. По срокам сходится. От августа три недели прошло, не так много, но кредиторы разные бывают. Одни терпеливые, другие – нет.
– Не больше остальных. Так, между делом, правительство, мол, говно, зарплата – мизер, как на такие гроши жить, – растягивая слова, явно копируя Струбалина, запел Уточкин, но, поняв, что опростоволосился, тут же осекся: – Ох, простите, что-то я не того… Нет, я не против правительства, не подумайте. Лично я считаю, что у нас в стране все отлично, даже лучше, – сбивчиво заговорил он. – И денег мне хватает. Честно-честно! И Олегу хватало, он только изредка, чтобы поворчать…
– Я понял, – оборвал его Гуров. – Значит, крупных сумм Струбалин не занимал?
– Кто ж его знает? – пожал плечами Уточкин. – Может, и занимал, да не у меня.
– Подумайте, это очень важный вопрос. Быть может, он между делом когда-то обмолвился или в телефонном разговоре с друзьями упоминал? Может, рассказывал, что планирует покупку дорогостоящую, а денег не хватает?
– Нет, ничего такого я не слышал, – покачал головой Уточкин. – Олег покупки взаймы не делал. Есть деньги – купит, нет – значит, не особо эта вещь ему нужна. Это его жизненный принцип.
– Вот видите, кое-что уже вспомнили, – похвалил Лев. – Ладно, следующий вопрос: к Струбалину в магазин друзья или приятели приезжали?
– А не было у него приятелей, – не задумываясь, ответил Уточкин. – Ни друзей, ни приятелей. Только покупатели знакомые, но они по делу приезжали, и не к нему, а в магазин.
– Вроде Доронина?
– А это кто?
– Покупатель. Он с Олегом на рыбалку ходил. Приезжал в магазин уже после того, как Струбалин пропал. Вас о нем расспрашивал.
– А! Мужик в деловом костюме? Я и не знал, что они дружат. Наверное, да. Таких приятелей у него много. Он на них кассу офигенскую делает, ради этого стоит приятельствовать, верно? – Уточкин мечтательно закатил глаза, видно, представил перспективы, открывающиеся перед ним со смертью напарника. Потом вдруг испугался, глаза в сторону отвел и залепетал: – Вы не подумайте, я Олегу не завидовал. Каждому – свое, правда? Он сам рыбак, ему проще, а я рыбной ловлей не интересуюсь. Я больше по животным. Кошечки, собачки. У меня у самого дома кокер, чихуа и вислоухая британка. С ними интересно, не то что с бессловесными рыбами.
– Женщина у Струбалина была? – перевел разговор на другую тему Гуров.
– Навряд ли. Он вообще мало о себе рассказывал, но когда речь про женщин заходила, в разговор не вступал. Может, он женоненавистник?
– Разберемся, – сухо ответил Лев и задал следующий вопрос: – Знаете, каким образом он на дачу добирался?
– На «Бла-бла-кар» попутчиков искал, – быстро ответил Уточкин. – Есть такая группа, там в любой конец мира попутчиков найти можно. Чтобы на бензине сэкономить. Своей-то машины у Олега не было, не любит он технику. Не любил, точнее.
– Откуда такая информация?
– Да как же! Он с работы частенько с водителями созванивался, я и слышал. Иной раз по деньгам дешевле, чем на автобусе, выходило, если компания большая.
– И в последний раз звонил?
– Не помню, может, и звонил.
– Дома у него бывали? – Этот вопрос Гуров задал скорее для проформы.
– Откуда? Мы ж с ним не друзья, – удивился Уточкин. – Да и позвал бы, я бы не пошел. Что мне у него делать? Интересы у нас разные, возраст тоже не особо, спиртное распивать ни я, ни он не любители.
– Ясно, – кивнул Лев, забрал лежащую перед Уточкиным повестку, сделал в ней отметку и вернул обратно. – Спасибо, гражданин Уточкин, вы нам очень помогли.
– Я могу идти? – обрадовался парень.
– Если что-то существенное вспомните, звоните, а пока можете быть свободны.
Уточкин вскочил со стула, сгреб в кулак повестку и почти бегом вылетел из кабинета. На пороге он чуть не сбил с ног Крячко, тот едва успел
