День писателя - Анна Велес
Савелию показалось, или ее и правда развлекает его раздражение?
Он проводил ее до подъезда, посмотрел, как эксперты передали писательнице ключи от квартиры. Собрался сопровождать ее до двери.
— У вас ко мне еще вопросы? — осведомилась Алина не слишком довольным тоном.
— Заявление, — коротко напомнил следователь.
— А… — она тут же явно расстроилась. — Мне придется начать вечер с письменного текста. А вам придется мне диктовать. При любом виде пустого листа, и при необходимости составлять какой-то документ, я моментально забываю все. Даже свое имя.
Он только смиренно кивнул. Устало ждал, пока она отопрет дверь. Девушка уже повернула ключ, оставалось просто дернуть ручку и войти, когда раздался какой-то тихий писк. Алина досадливо поморщилась, одной рукой все же открыла дверь, другой извлекла телефон из кармана.
— Сообщение МЧС об извержении вулкана или градобое? — саркастично предположила она.
Открыла сообщение и застыла в дверях.
— Землетрясение или потоп? — зачем-то переспросил Савелий.
— Нет… — Алина подняла взгляд от экрана. Кажется, немного даже испуганный. — Не поверите, но… очередная угроза…
— Смысл? — искренне удивился следователь, забирая у нее аппарат.
— Есть лишь в том случае, — ответила она серьезно. — Если злоумышленник точно знает, что покушение не удалось.
Савелий признался себе уже в который раз, что ненавидит ее логику.
Они вошли в квартиру, устроились в гостиной. Алина заполняла заявление. Угрюмо, почти ожесточенно. Минут двадцать, почти без его подсказок. Закончив, даже не перечитав, протянула ему листок.
Савелию сейчас находиться с ней в одном помещении было даже как-то неуютно. От девушки волнами бил негатив.
— На свой страх и риск все же спрошу, — решил он, убирая документ. — Как вы?
— Я плохо выгляжу? — надменно поинтересовалась она.
— Вы выглядите угрожающе, — честно признал он.
— Мне все это не нравится, — сообщила писательница в ответ. — Я ведь сказала вам правду. Реальные криминальные дела не для штатских. Лезть в вашу работу, только мешать. Но вся эта череда событий… Я невольно пытаюсь понять логику, пытаюсь как-то разгадать ход мысли преступника, а заодно и его личность. То есть по сути пытаюсь вести расследование. И это злит.
— И все? — недоверчиво осведомился следователь, чувствуя, как снова начинает раздражаться. — Труп вашего недоброжелателя на пороге, покушение на вас, эти угрозы! А вас волнует только то, что вы предаете свои принципы?
— Не утрируйте, — холодно парировала Алина. — Это все вместе — слишком много для меня. Убитого жалко. Кем бы он ни был. Покушение… Ну, тут да, не сильно пугает. Угрозы…
Она упрямо поджала губы.
— Если вам так это важно, — помолчав, выдала девушка. — Они меня задевают. Не то, что кто-то там обещает мне казни египетские. То, что он пишет про мое творчество. Это мерзко и обидно.
Судя по всему, это признание далось ей нелегко. Вид у нее был такой, что она уже жалеет о своей откровенности.
— Кофе заказать? — предложил Савелий.
Это было неправильно, выходило за рамки общения следователь-потерпевшая. Но… Он отдавал себе отчет в том, что сам зачем-то у нее это все выспрашивал. И чувствовал себя несколько виноватым.
— На кухне есть, — ответила Алина. — Чаю?
— Спасибо.
Пить он не хотел. Но тут не откажешься.
— Идем, — писательница решительно направилась в кухню.
Видимо, ей сейчас надо было двигаться, что-то делать, как-то тратить энергию.
— Помочь? — без особого энтузиазма предложил Савелий.
Она блеснула насмешливой улыбкой и покачала головой.
— Лучше скажите, — предложила девушка. — Что бы вы делали, если бы я не злилась и раздражалась, а заливалась бы слезами по случаю этого идиотского покушения? Если бы вцепилась вам в рубашку и боялась оставаться одна?
Он болезненно поморщился. Пусть эта писательница и ведет себя нестандартно в стрессовых ситуациях, но уж лучше так, чем тот сценарий, какой она сейчас описала. Алина увидела его реакцию и рассмеялась. Он просто не мог остаться в долгу.
— Оно, конечно, накладно для моих нервов, — заявил он. — Все эти истерики. Плюс, естественно, я боюсь до дури женских слез. Но все же это была бы более понятная и, главное, более женская реакция на такие неприятности.
— Женская? — Алина застыла с заварочным чайником в руках. — В смысле?
— Женственная, — поправился Савелий. — Вы похожи на некую Снежную Королеву. Железную леди. Но обычные женщины, они же мягкие, и да, более эмоциональные.
— Ага… — она налила кипятка и стала ждать, пока его напиток заварится. Как и ее кофе. При этом писательница рассматривала своего гостя с каким-то веселым интересом. — Это женщины, которые вам нравятся. Верно?
— Да, — не стал скрывать следователь. — Я старовер. Женщина — представительница слабого пола. Такая, чтобы ее надо было защищать, опекать, милая, романтичная, нежная. В чем-то, простите, уютная, к кому хочется возвращаться домой после моей не самой радостной работы.
— Это более корректный вариант схемы: босая, беременная, на кухне? — понятно, Алина его дразнит.
— Совсем нет, — он даже чуть улыбнулся, принимая ее вызов. — Женщина должна быть…наверное, самое правильное слово, утонченной. Умной, умеющей подобрать слова, понимающей. Я не хочу домохозяйку. Пусть работает, пусть даже занимает более высокую должность, чем я, главное, чтобы при этом она, опять же, оставалась женственной, мягкой, той, кого хочется опекать и баловать.
— Ум, образование, хорошая должность, конечно, привлекательная внешность, и при этом мягкость и ранимость… — писательница смотрела на него с сомнением. — И много вы встречали таких женщин?
— Ну, у меня бывает личная жизнь, — Савелий несколько занервничал. — И то, что я не женат, это скорее следствие моей занятости, а не отсутствия достойной женщины. Таких, как я описал, знаю штук пять.
— Штук? — она ожидаемо саркастично усмехнулась. — Но ладно. Все равно, это удивительно. Потому что я не знаю ни одной, кто подошла бы под ваши стандарты. Вы нарисовали идеал. Умница, красавица, комсомолка, спортсменка. Такого почти не бывает.
— Нет, будем искать, — отделался он фразой из старого советского фильма.
— Удачи, — легко пожелала Алина. — Это будет весьма не шаблонный сюжет.
Глава пятая
