Шумерская погремушка - Наталья Николаевна Александрова
«Мазда» остановилась перед крыльцом, Александра вышла из машины и вошла в клинику.
Так, интересно… значит, она сюда вхожа, раз прямо идет через главный вход, значит, у нее пропуск имеется.
– Деточка, вам нужно спешить, – подала голос старушка, – эта сестра… она такая вредная, непременно сейчас придет разбираться, с кем я болтаю. Знаете что, пойдемте ко мне, я вам что-то дам… Пятая палата, только не вместе.
«Отлично бабуля соображает, – подумала Ксения, – и конспирацию соблюдает».
В палате старушка протянула Ксении какой-то маленький плоский предмет, который до этого прятала в коробке конфет, что стояла на тумбочке.
– Это универсальный ключ, все обычные помещения здесь открывает – палаты, кладовки. Разумеется, в кабинеты врачей или в аптеку вы не попадете, но вам туда и не надо. Откроете кладовку, там найдете форму медсестры, так вам будет удобнее передвигаться. А вещи пока оставьте у меня, потом зайдете. Я не прощаюсь!
– Спасибо вам, Розалия… – Ксения прочитала это имя на кожаном очечнике, что лежал на подоконнике рядом с керамическим кувшином, где стояли поздние астры.
– Степановна! – улыбнулась старушка. – Идите, идите…
Ксения выскользнула в коридор и добежала до кладовки.
Универсальный ключ не подвел, и она выбрала форму размером побольше, чтобы натянуть ее прямо на одежду. Еще белая шапочка – и ее точно никто не узнает, подумала она, выходя из кладовки.
И тут же попятилась, едва не налетев на Александру, которая как раз вошла с улицы.
Александра не заметила ее, потому что в это время разговаривала по мобильному телефону. Да и кто обращает внимание на медсестру в больнице? Таких там пруд пруди…
Ксения не остановилась, а прошла дальше по коридору с самым деловым и озабоченным видом. Александра же раздраженно говорила что-то в трубку, потом отсоединилась и недовольно махнула рукой, едва не выронив телефон. После чего развернулась и пошла в обратную сторону, Ксения едва успела свернуть в небольшой тупичок, где стояла брошенная каталка.
Александра приближалась, и шестым чувством Ксения угадала, что идет она как раз сюда, что она вызвала для разговора лечащего врача Алены, а он небось не хочет, чтобы их видели вместе. Тоже мне доктор, небось клятву Гиппократа давал…
А тут очень удобно приватно поговорить.
Чтобы не столкнуться с Александрой, Ксения толкнулась в дверь рядом, которая, естественно, оказалась заперта. Ну да, тут все запирают, но у нее есть универсальный ключ.
Она протиснулась в открытую дверь, не глядя, и оказалась в темном стенном шкафу, где были полки с какими-то коробками и пакетами. Пахло бытовой химией.
Ксения замерла, стараясь не выдать себя, и осторожно выглянула из шкафа.
Александра стояла в двух шагах от ее убежища, нервно поглядывая на часы. Тут к ней быстрым шагом подошел высокий мужчина в белом крахмальном халате, с темными, чуть тронутыми сединой волосами, и раздраженным голосом проговорил:
– Зачем вы приехали? Я же говорил, что это опасно… могут пойти ненужные разговоры… нам вообще нужно по возможности сократить контакты…
– Говорил… вы много чего говорили! В частности, вы говорили, что все берете на себя, что у нас не будет никаких проблем. Говорили, что продержите ее столько, сколько понадобится. И мы вам за это заплатили, и заплатили очень хорошо. А она звонила домой и сказала, что завтра выписывается!
Все это Александра проговорила вроде бы ровным спокойным голосом, но даже Ксении за дверью было ясно, что она в ярости.
– Ну, у нее оказалась более устойчивая психика, чем мы ожидали… – забормотал доктор, – возможно, она не принимала лекарства… в конце концов, мы не можем держать ее против воли… у нас частная клиника, а не исправительное заведение…
– А за что вы тогда берете деньги? Причем берете именно вы, а не клиника! То есть я говорю сейчас о конкретной сумме наличными, которую передала вам лично! Не принимала лекарства! Что за детский сад! В конце концов, нужно решить проблему радикально, раз и навсегда!
– О чем вы говорите? Что вы имеете в виду? – врач удивленно уставился на Александру.
– Что вы из себя младенца изображаете?! Вы меня прекрасно понимаете! Взяли деньги – так извольте их отработать!
– О чем это вы?
– О том, что ваша пациентка не должна выписаться из клиники! Во всяком случае, не завтра и не послезавтра, и не через месяц! Это, кажется, понятно?
– Но мы не можем держать ее здесь вечно! Это противоречит правилам! И заведующий непременно заинтересуется…
– Вот я и говорю, что нужно сделать все быстро, чтобы никто не успел догадаться!
– Да о чем вы все-таки?
– Вот о чем! – Александра достала из своей сумки узкий пластмассовый контейнер, открыла его.
В руке у нее появился одноразовый шприц. Она протянула его врачу.
– Что это? – Тот отдернул руку, как будто обжегся.
– А вы не догадываетесь?
– Даже не хочу гадать!
– Вот и правильно! Вам ни к чему знать. Просто сделайте ей укол – и все наши проблемы будут решены.
– Да вы что?! – Врач попятился. – Вы с ума сошли? Вы понимаете, на что меня толкаете?
– Очень даже понимаю! И кстати, не надо бояться – вам ничего не угрожает. Никакая экспертиза ничего не покажет, даже если она вообще будет. Через час после укола в организме ничего не останется. Это будет естественная смерть.
– Я на такое не подписывался! Это противоречит моим убеждениям! Я врач! Я давал клятву Гиппократа!
«Поздновато про клятву вспомнил! – подумала Ксения. – Раньше надо было думать, когда деньги брал!»
– Ага, а держать здесь людей против воли – это не противоречит вашим убеждениям? Это сочетается с клятвой Гиппократа? – Теперь в голосе Александры звучали издевательские нотки.
Врач вызывал у нее только презрение, и тут Ксения была с ней согласна.
– Это… это совсем другое дело! – Врач смешался, опустил голову, но потом резко развернулся и пошел прочь.
– Убеждения у него! – процедила Александра, глядя ему вслед. – Ладно, придется все сделать самой… – И она убрала шприц обратно в пластмассовый футляр.
А Ксения закусила губу.
Что делать?
Александра собирается убить несчастную молодую женщину, мать украденного ребенка. Как ей помешать?
Дождавшись, когда Александра ушла прочь по коридору, Ксения выскользнула из стенного шкафа, вернулась в холл.
Там по-прежнему мужчина в полосатом свитере разговаривал с телевизором, вернее, кричал на ведущую:
– Я сказал – смотри мне в глаза! Думаешь, если перекрасилась, если спряталась в телевизор, – я до тебя не доберусь? Думаешь, запихнула меня сюда и будешь радоваться жизни? Нет, милая, со мной шутки плохи! Я тебя узнаю в любом обличье!
