Светлана Алешина - Тушите свет (сборник)
– Продолжайте, я слушаю!
Переглянувшись с Кряжимским, я продолжила:
– Не знаю, были ли у Елены проблемы в этом клубе раньше, но они точно появились, когда она попыталась втянуть в этот круг своего сокурсника Вячеслава Лунькова. Может быть, она влюбилась в него, может быть, ей просто было забавно наблюдать за его реакцией, но все кончилось очень плохо. Луньков никакой склонности к садомазохизму не испытывал, зато человеком был очень практичным и быстро сообразил, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации. Он начал шантажировать вас, используя свое положение. По-видимому, знал он очень много, потому что вы были вынуждены принять самые решительные меры. Вы заставили дочь уйти в академический отпуск и тут же отправили ее за границу, намереваясь в ее отсутствие разобраться с шантажистом. Но Елена вас немного опередила. У нее были свои счеты с Луньковым. Не мудрствуя лукаво, она взяла ваш личный пистолет и пошла убивать своего коварного друга. Может быть, она рассчитывала, что за границей ее никто не найдет. К сожалению или, скорее, к счастью, убийство не получилось. Луньков был ранен и затем скрылся. Однако компромат остался при нем, и он по-прежнему представлял для вас опасность. Тогда вы наняли крепких парней и пустили их по следу Лунькова. Ваши наемники уже проникли дважды в чужие квартиры и устраивали там обыски. До сих пор они не добились нужного результата, но, вероятно, вы надеетесь, что в течение недели они это сделают. Хочу вас предупредить – вы сильно рискуете! Обещаю вам, что мы найдем Лунькова раньше, и тогда нам уже не нужны будут ваши ответы…
Я замолчала и посмотрела на Горохова. Он стоял вполоборота ко мне, облокотясь о перила моста и глядя вниз на воду. Казалось, он не слышал ни одного моего слова – таким отрешенным и замкнутым было его лицо. Воротничок рубашки врезался в багровую шею Горохова, наверняка мешая ему дышать. Но он стоял, не шелохнувшись, и молчал целых пять минут.
Кряжимский, который уже решил, что мои усилия пропали даром, негромко кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание. Горохов пошевелился и медленно обернулся. Его тяжелые глаза остановились на мне.
– С чего вы взяли, что я нанял каких-то парней? – грубо спросил он. – Такая идиотская мысль мне и в голову не приходила. Может быть, если бы я читал вашу газету… – Кривая улыбка на мгновение скользнула по его лицу.
– Но кому-то пришла в голову эта идиотская мысль! – парировала я. – За Луньковым охотятся, это несомненно. А у вас весомые причины найти его. Вывод напрашивается сам собой. Не нужно даже заглядывать в газеты.
– Выводы у вас… скоропалительные! – зло сказал Горохов. – Вы, что же, полагаете – я какое-то чудовище? Крестный отец?.. Достаточно того, что я отец этой… паскудницы! – Он крепко сжал кулаки и посмотрел куда-то в пространство, словно видел там свою непутевую дочь.
– Пока мы далеки от мысли считать вас чудовищем, – сказала я. – Самое худшее еще не свершилось. Поэтому мы и просим вас помочь.
Не разжимая кулаков, Горохов презрительно посмотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что он меня ударит. Но вдруг Артур Евсеевич обмяк и обреченно махнул рукой.
– А, черт с вами! – сказал он. – Обложили! Как волка… Ну, нате, ройтесь в моем белье! Я расскажу вам все. Иначе ославите так, что до самой смерти не отмыться…
Горохов оглянулся по сторонам, словно опасался, что нас подслушивают, и наконец заговорил низким сварливым голосом, точно не в грехах признавался, а устраивал нам разнос.
– Во-первых, зарубите у себя на носу – ни к какому криминалу я не причастен! Кто проникает в квартиры и собирается убить этого подонка, мне неизвестно! Вернее, мне неизвестны исполнители. Кто их направляет, я догадываюсь. Но вы сейчас поймете, что я заинтересован в том, чтобы они не добрались до этого ублюдка. К сожалению, это так.
Вы правы в одном – меня подставила собственная дочура! Эта маленькая тварь… Впрочем, что об этом говорить! Стоит поймать за шкирку какого-нибудь наркомана или извращенца, наша пресса поднимает визг – куда смотрели родители! Что, о ней не заботились? Но ей все равно чего-то не хватало! Эротические устремления, видишь ли! Правильно, надо было в детстве драть как сидорову козу, чтобы не было никаких устремлений! – Горохов по-настоящему разволновался, на его покрасневшем лице выступили бисеринки пота. Он вытер их носовым платком и продолжил: – Короче, ее застукали во время этих… упражнений! Засняли на пленку! Я ни сном ни духом… Про Лунькова я тогда тоже не знал, а про этот бордель вообще только от вас услышал. Кто же думал, что дочка готовит такие сюрпризы?
– Итак, вам сообщили, что имеется пленка, компрометирующая вашу дочь, – подытожила я. – И предложили ее купить, не так ли?
– Не совсем так! – сердито сказал Горохов. – Сначала мне предложили ее даром.
– Любопытно! – не выдержал Кряжимский. – И кто же этот благородный человек?
– Вы знаете его фамилию, – сказал Артур Евсеевич. – И уже имели возможность убедиться, что он далеко не благородный да, пожалуй, и не совсем человек.
Наши лица выразили недоумение, и Горохов поморщился.
– Мне показалось, вы хватаете все на лету, – буркнул он. – Это Букреев.
– Понимаю! – воскликнул Кряжимский. – Он предложил вам пленку в обмен на нужные показания на процессе!
– Совершенно верно! – ответил Горохов. – Откровенно говоря, я с самого начала не хотел выгораживать этого мерзавца. Одно дело – запрещенная охота, и совсем другое – покушение на убийство. Поверьте, для меня все это так же отвратительно, как и для вас. Но представьте, в какое положение я попал – чиновник областной мэрии в компании пьяных браконьеров. Как ни поверни, а выходило скверно. Признаюсь честно – сначала я растерялся. Но в конце концов понял, что не смогу совершить подлость. Я сказал об этом Букрееву прямо в глаза. Кстати, вы заблуждаетесь, если думаете, что мы друзья. Приятельские отношения у меня были с Потягиным, который организовал эту охоту и заверил меня, что все будет нормально. С Букреевым у меня до той поры было шапочное знакомство. Но что случилось – то случилось. Короче, я дал понять Букрееву, чтобы он на меня не надеялся.
Поняв, что ему грозит тюрьма, он развернул бешеную деятельность. Потягин – слабый человек, его он уговорил без труда. Провел работу среди милиционеров, которые занимались этим делом. Но все это ему вряд ли помогло бы, если бы я дал показания. Тогда он нашел мою дочь.
Горохов понурил голову и опять замолчал. Чувствовалось, что слова даются ему с большим трудом.
– Это было слишком даже для меня, – наконец продолжил он. – Сначала я ему не поверил, но он уверенно предложил мне на просмотр копию. Я послал его подальше, но эта уверенность меня смутила. В этот же день я побеседовал с дочерью и с ужасом убедился, что для шантажа имеются все основания. Эта негодяйка даже не стеснялась нисколько! Она только смотрела на меня как звереныш, представляете? Правда, узнав, что ее художества запечатлены на пленку, она тоже была потрясена. Она об этом не догадывалась. Эта идиотка развлекалась, ни о чем не думая! В общем, я поставил условие, что она немедленно уезжает из города как можно дальше. Ее присутствие связывало меня по рукам и ногам. Она взяла академический отпуск, а я по своим каналам оформил ей бумаги в Германию.
Меня немного удивляло, что Букреев больше мне не звонил – не могло быть, чтобы он так просто отступился. Как позже я догадался, на самом деле у него не было пленки – он только надеялся ее получить. Но судьба распорядилась иначе.
Неожиданно мне позвонил незнакомый человек и предложил ту же самую пленку, но уже за наличные. Он хотел за нее триста тысяч «зеленых» – ни больше и ни меньше! Может быть, для вас это странно, но у меня нет таких денег! Я сказал ему об этом. Этот подонок, по-моему, даже не расстроился. Он просто пообещал наделать из этой записи копий и разослать их всем моим коллегам по работе. И еще он вкратце объяснил, что запечатлено на этой пленке.
Если бы мы разговаривали с глазу на глаз, я бы его, не раздумывая, убил. Но поскольку он был далеко, я сдержался. Я спросил его, какое отношение он имеет к Букрееву. Этот ублюдок хладнокровно заявил, что Букреев является заказчиком, но пленки не получит, потому что хочет заплатить смехотворную сумму.
– С вас-то я срублю триста кусков! – нагло заявил он.
Куда мне было деваться? Если бы эту пленку увидели в мэрии… Я сказал ему, что необходимо время, чтобы собрать деньги. Он дал мне три дня.
Не знаю, что произошло, но больше он на связь не выходил. Я не находил себе места, я устроил дочери страшный скандал, но единственное, чего я добился, – это узнал фамилию этого подонка. Но что мне это давало – я не мог даже обратиться в милицию. Теперь-то я понимаю, с чем связана эта пауза. Во-первых, дочь решила разобраться с ним сама. Она действительно похитила у меня пистолет и, наверное, стреляла в Лунькова – в пистолете не хватает одного патрона. Но вы говорите, она лишь ранила его. А во-вторых, лопнуло терпение у Букреева, и он решил забрать пленку силой. Луньков сдрейфил и ударился в бега. Теперь все встало на свои места. Вы открыли мне глаза на недостающие детали.
