Екатерина Савина - Лагуна вечной любви
– По телевизору могут все, что угодно сказать, – заметила Даша, – я тут кое-что вспомнила. Знаешь, недавно читала каку-то газету и там была статья о бывших партийных работниках, о том, что большинство из них быстро приспособиись к новым временам и подались в бизнес.
– Ага, ага, – закивал Васик, – это как мой батя и Донин. Они тоже раньше по партийной линии работали, а потом в бизнес.
– Так вот, – продолжала Даша, – в статье было о том, что не все из таких новоявленных бизнесменов достигали достойных результатов на ниве коммерческой деятельности. У одних, обладающих оборотистостью и старыми номенклатурными связями, это получалось...
– Как мой батя! – снова вставил Васик. – Прямо про него говоришь.
– А у других – это те, у кого старые связи были, – не сбиваясь, продолжала Даша, – а оборотистость, как черта характера, отстутствовала напрочь, те становились просто игрушками в руках молодых коммерсантов. Молодежь отлично понимала новую жизнь и чтобы в ней хорошо устроиться, умело пользовалась связями престарелых пердунов. Ой, извини...
Васик какое-то время озадаченно молчал.
– Ты знаешь, – сказал он наконец, – мне кажется, что Донин и был как это... игрушкой в руках. Он сам мало что соображал в бизнесе, за него молодые... Ну и что, что был? – пожав плечами, проговорил Васик, – но ведь все равно – он человек влиятельный и мог за меня постоять. Значит, мои соображение, это самое... остаются в силе.
– В статье еще говорилось, – добавила Даша, повернувшись к окну, – что таких старых партийцев со связями довольно часто убирают, когда они становятся ненужными или начинают чем-то мешать молодым. Понимаешь?
– М-м... – сказал Васик, – н-ну?
– Донина могли убить из-за дела, к тебе никакого отношения не имеющего, – отчеканила Даша, – хотя версия, которую ты мне изложил, довольно правдоподобна, – подумав, сказала она еще, – просто нужно каждый факт рассмотреть с разных сторон – так меньше шансов ошибиться.
– Конечно! – с готовностью согласился Васик. – И теперь я знаю, что мне делать!
Он выпрямился, свирепо зарычал и сжал кулаки.
– Что? – с тревогой спросила Даша. – Что ты собрался делать?
– То, что должен, – твердо выговорил Васик. – Я вспомнил, что у меня под диваном банка со спиртом стоит. Помяну дядю Васю Донина. А потом разберемся.
Ступая решительно, но нетвердо, он направился в спальню. Даша побежала за ним.
– Может быть, не стоит поминать? – крикнула она ему. – Я ведь тебя знаю.
– Я должен! – эхом отозвался Васик. – Тем более, что у меня голова болит.
Глава 7
– Превосходно! Просто превосходно! – бормотал Карен Степанович, то и дело высовываясь из-за своего гигантского фотоаппарата, установленного на треножнике. – Теперь посмотри налево... Туда, где окно. Да нет! Не просто повернись, а... Как будто ты смотришь в окно, но в то же самое время – видишь меня. Ну, не видишь, а как бы... Знаешь, что я стою рядом. А в окно тебе смотреть вроде как вовсе не нужно, но ты отвернулась, чтобы не смотреть на меня. Понимаешь?
То, что объяснял мне Карен Степанович, никак не поддавалось обработке частью моего мозга, заведующей логическим мышлением. Тем не менее, я прекрасно понимала, о чем он говорит. То есть – не то, чтобы понимала, а интуитивно улавливала его желания и принимала – соответственно – ту и ли иную позу, выгодную для той или иной фотографии.
– А теперь немного вправо! – возбужденно тараторил вошедший в раж Карен Степанович. – Подбородочек повыше. Та-ак... Ну, что ты делаешь?! Зачем задираешь голову! Ага, ага пониже голову, вот так...
Не помню, когда мы с Кареном Степановичем в общении друг с другом перешли на «ты» – как-то потерялся этот момент в пылу съемки, но, нужно отметить, что я восприняла этот переход на другой уровень отношений – довольно спокойно.
– Все! – выкрикнул запыхавшийся Карен Степанович. – На сегодня закончим.
– Как это – на сегодня? – не поняла я. – Ты же говорил, что всего два часа.
Карен Степанович отволок фотоаппарат и треножник обратно за ширму. Потом поднял пиджак, который он час назад, распалившись оттого, что не мог поймать какой-то фокус освещение в каких-то линзах, швырнул на пол.
– Нужен еще один сеанс, – отряхивая пиджак, сказал он.
– Зачем? – снова спросила я. – Мы же столько пленки отщелкали.
Карен Степанович вздохнул и пожал плечами.
– Как-то... не могу я найти, то, что мне нужно, – сказал он, – чувствую, что в твоем лице что-то есть, но не могу этого отыскать. Совсем забыл свое ремесло, – пожаловался он, – уже столько лет работаю по администрационной линии, а ведь начинал когда-то простым фотографом в студии.
Не зная, что мне сказать на это, я вздохнула и присела на стул, который стоял позади меня.
– Устала? – поинтересовался Карен Степанович.
– Немного, – сказала я, – а ты?
Несколько секунд после этого мы молчали. Казалось, и я, и Карен Степанович впервые осознали переход на новый уровень общения. Это «ты» – вырвалось у меня неосознанно. Я совсем не хотела подыграть своему заказчику и тем самым извлечь для себя из нашего профессионального общения какую-то выгоду.
– Ты извини, что я на «ты» перешел, – неожиданно сказал Карен Степанович.
– Ничего, – ответила я, – кажется, это я первая тебя на «ты» назвала.
Карен Степанович снова пожал плечами и уже безо всякого перехода предложил:
– Сходим куда-нибудь, поужинаем?
– К-когда? – растерявшись, только и смогла выговорить я.
– Да прямо сейчас, – сказал Карен Степанович и взглянул на часы, – время подходящее.
Я тоже посмотрела на часы. Время для ужина, надо сказать, было совсем не подходящее. Вот уже час, как ребята из агентства ожидали меня с заказами.
– Я бы с удовольствием, – сказала я, – но мне сейчас придется бежать в мою контору. Я все еще на работе – мне нужно сдать заказы, поговорить с ребятами насчет сценариев и фото.
– Так в чем проблемы? – аккуратно улыбнулся облачившийся в пиджак и оттого ставший снова импозантным и респектабльным Карен Степанович. – Я довезу тебя до твоей конторы, ты сделаешь все свои дела. Сколько это займет у тебя времени, примерно?
– Час... Полтора часа, – от такого поворота событий совсем ошалевшая, пролепетала я.
– Вот и отлично, – снова улыбнулся Карен Степанович, – я подожду.
Наверное, дурацкий у меня тогда был вид – стояла и ресницами хлопала. Как же – директор преуспевающей фирмы пригласил меня – обыкновенного агента по размещению рекламы – в ресторан. К тому же согласен ждать меня в машине полтора часа.
– Твоя контора, если я не ошибаюсь, находится возле метро Щелковского? – спросил Карен Степанович.
Я кивнула.
– У меня тетка там недалеко живет, – объяснил Карен Степанович, – я к ней на полчаса заеду, а потом сразу к вам.
Я рассмеялась.
– Что? – не понял Карен Степанович. – Ты не согласна?
– Согласна, – сказала я, – просто я боялась, что тебе придется полтора часа бесцельно сидеть в машине.
* * *Через несколько минут мы уже сидели в машине Карена Степановича – приземистом серебристом «Ягуаре». Карен Степанович вел машину молча, сосредоточенно глядя на дорогу перед собой, только иногда адресовался ко мне короткими фразами, почти совершенно ничего не значащими, за исключением вполне понятного желания поддержать еще тлеющую ниточку живого контакта, образовавшуюся между нами в процессе работы в фотостудии.
«Странно, – думала я, – мы ведь знакомы всего... два раза встречались. И разговарили – исключительно на профессиональные темы. А сейчас вот – сидим в машине рядом, как... как муж и жена. Он отвезет меня на работу, подождет, пока я закончу и мы поедем куда-нибудь ужинать».
– Красный свет, – констатировал Карен Степанович, притормаживая у светофора.
Я кивнула, давая понять, что приняла к сведению его высказывание.
«А о чем я буду с ним говорить? – подумала я. – Я же с ним на частные темы не беседовала ни разу. Ни о каких общих интересах я не имею ни малейшего понятия. И это предложение поужинать... Как это я только так легко согласилась? Не в моих правилах. Обычно первое предложение сходить куда-нибудь – приличная девушка должна безоговорочно отклонять. А я... Это из-за неожиданности, наверное. Впрочем, он на это, кажется, и расчитывал. Может быть, мне сбежать от него? Пускай он на работу меня отвезет, а я потом через черный ход и... Нет, неудобно. Он меня ждать будет, а я... Тем более, что Карен Степанович – перспективный заказчик и мне с ним еще работать и работать предстоит. Просто отказаться от ужина? Сказать, что, мол, передумала?
Ладно, лирика все это, – решила я, – зачем мне сомневаться и гадать? Можно просто-напросто проникнуть в его сознание и попытаться выяснить, мотивы его действий, да и вообще – что он обо мне думает».
