Алина Егорова - Белые ночи, черная месть
Котик лапку обмакнул в синие чернила,
И красиво написал:
Инна, будь счастлива!
Второй класс. Трогательно, - Миша положил открытку на место. Это занятие ему наскучило, но Шубин продолжал беседовать с Антониной Витальевной, и, судя по всему, уходить не торопился. Костров обреченно вздохнул и потянул руку к очередной тетрадке. «Геометрия. 8 «В» класс» - было выведено на обложке. Задачки с какими-то кривобокими фигурами, начерченными карандашом. В свое время Миша геометрию терпеть не мог. Где-то в середине был вложен, криво оторванный лист. На нем рисунок: две фигурки – девичья и мальчишеская. Ниже подписи: Макс, Инна. Парочку окружали сердечки различной величины.
Инна сидела в своей комнате за письменным столом. Письменным он считался только потому, что за ним девочка готовила уроки. Когда-то стол был частью спального гарнитура, имел вставное зеркало и два выдвижных ящика, очевидно, для косметики. С тех пор, как стол перекочевал в детскую, зеркало стало служить подставкой для книг, а в ящиках поселились тетрадки, линейки, и прочие школьные принадлежности.
Со страницы учебника геометрии смотрел усеченный конус с вписанной в него окружностью, еще были какие-то формулы, буквы и цифры. Строчки прыгали, расплывались, и никак не хотели поддаваться чтению. Вот уже сорок минут, как Инна пыталась начать решать задачу. «Двадцать четыре, ноль четыре, - вывела узкая рука крупным твердым почерком дату. – Домашняя работа. Дано». Затем Инна вырвала лист из блокнота для черновика. Через пять минут на нем появились стрелки упрямых бровей над круглыми глазами. Глаза получились разными – один больше другого. Инна старательно вывела тонкие губы, затем овал лица. Полюбовалась портретом и добавила сердечко, потом еще одно и еще…
Учебник был отодвинут в сторону за ненадобностью. Инна внимательно посмотрела на свое отражение: уже не детское, но еще не взрослое скуластое лицо с большими глазами травянистого цвета и приоткрытым ртом, который выдавал щербинку между зубов, волосы до плеч со следами неудачного мелирования. Вскоре на листке было уже два портрета. Инне показалось, что вышло не очень похоже, и она решила добавить имена: «Инна» и «Макс». Мужское имя девочка писала не торопясь, мечтая о чем-то тайном с чуть заметной улыбкой в уголках губ.
Инна увидела себя на школьной дискотеке. Только она вошла в зал, как кто-то взял ее за руку и увлек за собой. Среди мерцающих огней было трудно разглядеть, кто это, но Инна знала – это он, ее любимый Максим. Потом зазвучала медленная музыка, и они оказались совсем близко. Максим смотрел на нее долгим взглядом и говорил самые нежные слова, от которых у Инны замерло сердце, и по телу побежала теплая волна. Это был ее сон, еще не сбывшийся, который приснился однажды. Инна тогда проснулась счастливая, и весь день пребывала в радостном настроении. Свой сон девочка с удовольствием вспоминала, придумывая ему продолжения.
К Инниному великому сожалению, ее возлюбленный не ходил на дискотеки, и вообще, на девочек внимания не обращал, всегда пропадал на своих тренировках. По наблюдению Инны, Максим больше не интересовался ничем. Инна пыталась записаться в его секцию кун-фу, но ничего не вышло – Максим занимался в старшей группе, чтобы попасть, в которую, нужно было обладать соответствующими навыками.
- Инуля! – раздался мамин голос. В дверном проеме появилась одетая в домашнее платье невысокая женщина. Инна быстро спрятала свое художество и склонилась над тетрадью. – Инуля, отвлекись, пожалуйста. Тебя к телефону.
- Инка, привет! Это Макс Колесников. Вы четыреста пятьдесят седьмой по геометрии решали?
Инна от неожиданности чуть не нажала на сброс.
- Да, наверное, решали, - дрогнувшим от волнения голосом, произнесла она. – Сейчас посмотрю.
Четыреста пятьдесят седьмая задача относилась к новой теме, до которой Иннин класс еще не дошел. Девочка об этом знала, но на всякий случай решила проверить. Так и есть – они остановились на четыреста сороковых номерах.
- Решали, - соврала Инна.
- Принеси завтра, ок?
- Ок.
С таким азартом Инна еще никогда не читала учебник. Новая тема оказалась не сложной и легко усвоилась. Девочка на всякий случай перечитала предыдущий раздел, к которому в свое время отнеслась без должного внимания. Четыреста пятьдесят седьмой номер, который спрашивал Максим, решился не сразу – Инна ужасно волновалась и перепроверяла каждое действие. Она решила задачку в обратном порядке – заглянула в ответ и подставила результат. Решать задачи с конца Инне нравилось больше. Затем записала решение, как положено. Сделала свое домашнее задание, которое выглядело совсем простым. Ей показалось, что геометрия – это ее любимый предмет.
С Максимом они встретились, как и договаривались, после первого урока. Поэтому поводу Инна надела нарядное платье, туго накрутила челку на бигуди так, что та потом долго не укладывалась и лежала барашком. Стащила у мамы карандаш и подрисовала стрелочки над верхними веками, напомаженные губы пылали маковым цветом (пожалуй, перестаралась). «Максим подойдет, возьмет меня за руку, потом посмотрит в глаза…, - мечтательно думала девочка. – Нет, сначала он посмотрит в глаза, и скажет…»
- Принесла?
Он появился внезапно, поэтому Инна вздрогнула от неожиданности. Впрочем, это было в характере Максима – появляться из ниоткуда, подкрадываясь бесшумными кошачьими шагами.
- Вот, - Инна растерянно протянула тетрадь в аккуратной обложке.
- Молоток, Инуха! Сенк ю вери матч, - Максим сунул тетрадь в свою сумку. – Я тебе завтра верну.
С этими словами он исчез. Растворился в школьном коридоре также быстро, как и возник.
- Завтра, - Инна прошептала чуть слышно. И фантазия нарисовала ей отрадную картину, как завтра любимый мальчик встретит ее после школы, и они вместе пойдут гулять в сквер, а, может быть, в кино. «Это не беда, что сегодня все так скомкано вышло, - успокаивала себя девочка. – Даже хорошо. Все равно неудобно разговаривать при такой толпе».
Весь день Инна витала в облаках. Учителя так и говорили. Она чуть не схлопотала двойку по физике – совсем замечталась. Еле дождалась следующего дня – проснулась за пол часа до будильника, потом перемеряла весь гардероб, выбирая подходящую одежду. Наконец, выбрала. Инна одела нежно бирюзовую блузку с рюшами (Воланы и рюши – мамин любимый фасон. Она всегда старалась покупать для Инны такие наряды.). К блузке подошла темно-синяя плиссированная юбка, и заколка в виде розы, а-ля Кармен.
День был пасмурным. Еще с утра небо затянули низкие серые тучи, грозясь вот-вот залить город дождем. Инна не замечала ненастья. В ее душе светило солнце, и девочка улыбалась всем встречным знакомым. Сегодня она увидит Максима, не мимолетно на переменке, когда пересекаются дороги их классов при переходе из кабинета в кабинет, а по-настоящему. Он подойдет сегодня именно к ней. Перемены тянулись медленно, еще медленнее проходили уроки. Инна поминутно заглядывала на часы – электронные в форме сердца. Сердце пульсировало в такт двоеточию, что мигало на циферблате. До конца занятий оставалось два урока.
Перед биологией Инна обнаружила на своей парте общую тетрадь. Ту самую, которую Максим должен был ей сегодня вернуть, и которая служила тем самым тоненьким мостиком, что до настоящего момента их связывал. Мост рухнул прямо на глазах, погребая под собой мечты и последующие планы на день. Инна чувствовала себя разбитой и обманутой самой собой, по ее надеждам прошелся бульдозер.
- Девичьи грезы, - прокомментировал Костров и захлопнул тетрадь, но в блокноте сделал пометку: «Макс». – Что у нас тут дальше? – Он выудил со дна коробки общую тетрадь, на обложке которой не осталось чистого места – все было разрисовано цветочками, сердечками и бантиками. На первой странице во всю длину было написано: «Анкета». В тетради, среди детской чуши, Миша отыскал кое-что любопытное: как он понял, «Анкета» давалась для заполнения только самым близким друзьям хозяйки, данные которых указывались тут же. Оперативник поколебавшись: переписывать адреса школьных друзей Инны или же взять тетрадь с собой, остановился на последнем.
Миша сидел за своим стареньким рабочим столом и угрюмо смотрел в окно. На список людей, с которыми Вишнева общалась в детстве, Кострову смотреть не хотелось. В нем вместе с пока непонятным Максом насчитывалось девять человек. Их всех предстояло отработать, причём в спешном порядке – так велел Атаманов. А где взять на это время? Миша сегодня вечером собирался на свидание, а теперь выходило, что встреча не состоится. Никакой личной жизни с этой работой!
Пробив по базе адреса из списка, Миша облегчённо вздохнул – их количество заметно сократилось: на сегодняшний день из девяти шестеро в Петербурге не проживали. Молодое поколение предпочитало заграницу, в крайнем случае, первопрестольную.
