Оксана Обухова - Садовник для дьявола
Вера Анатольевна тогда сказала, что кто-то из милицейских поднялся на второй этаж. Открывал все двери, но в закрытую спальню дальше порога заходить не стал – слой пыли на полу убедительно доказывал: никто не появлялся в этой комнате лет эдак пять. А то и больше.
Дверь спальни тогда закрыли снова. Но видать, второпях да в небрежности к чужим вещам замок и повредили.
Оставив Таисию гулять по газонам – куда она денется, кругом одни заборы, – Надежда Прохоровна заспешила в дом. Остановилась в центре небольшой прихожей и попыталась представить, где хозяйственный Алексей Дмитриевич, ремонтирующий когда-то самолично ступени и ставни, мог держать отвертки и всякие инструменты?
Взгляд наткнулся на узкий поцарапанный шкафчик у двери в подвал. Надежда Прохоровна открыла обе его скрипучие створки – так и есть. На узких темных полочках лежали железяки, запасные лампочки, из полулитровой банки торчали ершики кистей и две отвертки.
Надежда Прохоровна прихватила обе и потопала наверх. Эх, белоручки-недотепы, ворчала на ходу. Где вам тягаться с крановщицей, собаку съевшей на всяческих ремонтах, – хоть швейную машинку починить, хоть двери смазать, хоть гвозди забивать.
Самодовольно ворча, пристроилась на корточках возле заржавленного замка и, ничтоже сумняшеся, расковыряла многолетние наслоения краски на внешней планке замка, на каждом шурупе. Минут за двадцать. Самодовольства только добавлялось.
Еще парочку минут повозилась непосредственно с замком, поддела отверткой запавший язычок и, наконец, открыла дверь.
Натертый паркет забытой спальни покрывал белесый ковер вездесущей пыли. Большая кровать под бордовым покрывалом тоже слегка поседела, напротив нее пыльный масляный портрет хозяев в чинной стойке: Алеша Дмитриевич при бабочке, Вера при манто и лаковых туфлях. Взгляд покойного Кузнецова с укором вонзился в визитершу, его жена, наоборот, как будто приглашала, заманивала бабу Надю в забытую комнату.
Надежда Прохоровна перекрестилась, некстати вспомнила про семейные могильные склепы и перешагнула порог.
Половицы поскрипывали от каждого шага бабы Нади, мертвый слой пыли взмывался вверх – Надежда Прохоровна прошла насквозь, до балкона заброшенную спальню.
Подошла к застекленной двери, с трудом отковыряла шпингалеты.
Балкон замусорили давно и щедро. На выгоревшей, когда-то полированной тумбочке стояли две птичьи клетки – в одной из них даже бесцветный от старости корм сохранился.
В другом углу устроились запыленные корзины с разнокалиберными – когда-то дефицитно-импортными – пустыми бутылками, валялся опрокинутый ящик, из которого вывалился ворох обесцвеченных солнцем журналов «Огонек». Еще с Коротичем.
Под узкой щелью, оставленной для притока воздуха приоткрытой оконной фрамугой, валялся свежий глянцево-черный пакет для мусора.
Набитый.
Надежда Прохоровна вытянула шею, пристрелялась к оцарапанной яблоневой ветке. Если подняться по этой ветке над землей, отогнуть немного тонкие веточки, заброшенный на балкон пакет аккурат завалится на корзины с бутылками и после шмякнется на пол.
Понятно.
Надежда Прохоровна аккуратно – дабы отпечатки пальцев не стереть! – подхватила пакет за уголок и осторожно вытянула его в комнату.
Подержала на весу. Не тяжелый.
Подумала: «А может, милицию вызвать? Следы ведь преступления скрываю.
А если нет? Если лежит в пакете старая песцовая шапка иль тюлевая занавеска?.. Побеспокою людей без толку, хозяев перед соседями опозорю.
Нет, так негоже. Вначале надо убедиться».
Надежда Прохоровна решительно покинула заброшенную спальню, спустилась вниз до гостиной и поставила находку на большой круглый стол под люстрой. Присмотрелась внимательно к волосатой бечевке, завязанной поверху пакета. Дернула за хвостик, распустила узел.
Заглянула внутрь – в нос ударила застоявшаяся вонь: в пакете лежал какой-то перепачканный комок одежды.
Надежда Прохоровна аккуратно вытряхнула содержимое на кружевную скатерть. Вместе с какими-то невесомыми тряпочками на стол вывалились дивно грязные белые туфельки-балетки.
Баба Надя бережно, едва прикасаясь, тряхнула, расстелила на столе когда-то белоснежный, почти прозрачный пеньюар и белую, из более плотной материи ночную рубашку.
Переднюю часть ночнушки сплошь покрывали бурые пятна и зеленоватые полосы, оставленные травой. Место, где предположительно могли быть колени, украшали округлые отпечатки черного грунта.
На подоле пеньюара зияла треугольная дыра.
Минут пять Надежда Прохоровна разглядывала свою находку, потом сложила пеньюар и рубашку так, чтобы дыра пришлась на место, где под ней лежала ночнушка. Поскрипела мозгами, подумала еще минуток десять и.
Звонить в милицию раздумала. Несколько дней назад женщина в этой ночнушке стояла на коленях перед мертвым Геной. (Вон как следы от земли и травы на уровне коленок отпечатались!) Наверное, еще держала, прижимала к груди окровавленную голову.
Убийцы так не поступают. Убийца – чирк по горлу сзади и в сторону! – чтоб кровь не замарала. Не в грудь ведь случайно ножиком попал, а горло перерезал. Небось намеренно. Так что жалеть потом не будет.
А тут беда на белой ткани отпечаталась.
Надежда Прохоровна бережно сняла пеньюар со стола, приложила его к себе, примерилась.
Высокая женщина в этой одежде ходила. Высокая. Значит – не Лена. А высоких женщин тут двое: Катарина, Серафима.
Еще, конечно, Вера. Но хватит о ней думать! Тоже еще – великий сыщик Губкина-Мегрэ! Только ненормальная мать дитю горло перережет, а Верочка пока в порядке!
Достала из старинного бюро листок бумаги, установила на него белую тапку, щедро украшенную землей и кровью, и тщательно обрисовала карандашом ее контур. Маникюрными ножницами обрезала лишнее и убрала бумажный отпечаток подошвы в карман халата. (Из-за открытых настежь дверей уже давно неслось поскуливание Таси.)
Прибрала находку обратно в пакет, спрятала его в узкий шкаф в прихожей и вышла на крыльцо, у которого при виде бабушки радостно запрыгала болонка.
Только через час остальные дома начали подавать признаки жизни. Надежда Прохоровна еле дождалась, когда за воротами скроется машина Павла! Стояла у большого окна гостиной, смотрела на участок и ждала удобной минуты для начала сверхволнительной операции по сравнению размеров обуви. Минуточки считала!
Как только за автомобилем архитектора автоматически закрылись ворота, вынесла совершенно сонную кормленую Тасю в сад и неторопливо, посвистывая собачке, направилась к крыльцу Катарины. Если верить словам ее родственников, встает Катька ближе к обеду, так что утреннее время самое полезное для скрытых сыщицких мероприятий.
Таисия тащиться к дому знаменитого хозяйкиного сына не захотела, хоть ты плачь. Никакого интереса, по всей видимости, дом этот в ней не вызывал, в нем вряд ли хранили угощение для пожилых собак. Таисия вредно села посреди дорожки и уставилась на глупую Надежду Прохоровну выпуклыми коричневыми глазами. «Куда идешь, дурында? – читалось в собачьем взгляде. – Там точно ничего интересного нет. Давай вернемся к теплому тюфячку, в родимый холодильник заглянем.»
Надежда Прохоровна достала из кармана спортивного (прогулочного) костюма обломок печенья. Провела им над головой болонки.
Таисия немного оживилась. Но не настолько, чтобы встать и просто так пойти.
Надежда Прохоровна плюнула на церемонии – быстренько бросила взгляд по сторонам – и, схватив болонку в охапку, донесла ее до крыльца. Поставила у ступенек, приказала: «Сидеть!» – и шустро шмыгнула в прихожую.
Из кухни доносился звук льющейся воды и шаги Лидии, Надежда Прохоровна подошла к обувной тумбе – огляделась – и стремительно схватила с верхней полки лакированный коричневый шлепанец с золотистой пуговкой на перемычке. То, что нужно, – модель без каблука, аккурат для сравнения.
Приложила шлепанец к бумажной стельке, примерилась и грустно поставила его на место: маловато будет. Не тот размер. Если только Катька не любит при ходьбе пальцы на ногах поджимать, но это вряд ли.
Шаги из кухни послышались в направлении прихожей, Надежда Прохоровна суматошно запихала бумажную стельку в карман, замерла!..
Профиль Лидии мелькнул на повороте к ванной и скрылся за углом. Уф!!
Губкина-Мегрэ опрометью скатилась по крыльцу и дух перевела, когда уже оттащила Таисию в смородиновые кусты у дома Веры Анатольевны. Развеселившаяся от подобного обращения болонка пружинисто подпрыгивала у ее ног и намекала то ли на обещанное печенье, то ли просилась еще раз по саду на ручках полетать.
Надежда Прохоровна предпочла отдать печенье.
К дому Лены и Симы пара из дамы и получившей бонус болонки подошла вполне резво. Таисия даже на крыльцо с низенькими ступеньками самолично вскарабкалась, чем подарила бабе Наде понимание: здесь пожилых собак уважают, подкармливают и не обижают.
