Чарльз Вильямс - Нет ведьмы яростней
Я отодвинулся от него подальше.
— Теперь, я думаю, надо поговорить по-деловому, — сказал он.
— Неужели вы считаете, что я действительно так просто отдам вам пять тысяч и "бьюик"?
— Делайте так, как считаете нужным. Но я на вашем месте вырыл бы деньги и вручил мне половину. Потом вы оформите "бьюик" на мое имя и можете жить спокойно. В противном случае вы окажетесь в тюрьме, и вашу блондиночку некому будет защищать. Придется ей самой выкарабкиваться из этой истории. Понятно? Поэтому для вас же будет лучше, если вы снабдите меня деньгами и машиной, и я укачу в Калифорнию.
Да, похоже, он все предусмотрел. И ускользнуть от него нет никакой возможности.
— А где гарантия, что вы уедете отсюда? — спросил я.
— Мое честное слово, — ответил он. — Больше ничего!
— Во всяком случае, мне нужно подумать. Все так внезапно, что я не могу прийти в себя…
— И думать тут нечего. Вы влипли, и вам придется раскошеливаться.
— Только не считайте, что я признался в содеянном. И если даже предполагать, что я располагаю такой суммой, мне нужно время, чтобы получить ее. То же самое относится и к машине. Сегодня суббота. Работа кончается в двенадцать. Документы сегодня уже поздно оформлять.
— В этом нет необходимости, я ведь не тороплюсь. И вы отсюда не убежите. Иначе на вас сразу же падет подозрение…
Весь остаток рабочего дня я провел за просмотром документов. Мы с Глорией сделали лишь небольшую передышку, сбегав на минутку в ресторан. Саттон побывал и у нее. Она, конечно, не знала, что именно сказал мне Саттон, но предчувствовала, что положение тяжелое.
Меня больше интересовал вопрос: почему он тянул так долго? С его любовью к деньгам он просто не мог позволить себе такую роскошь. С другой стороны, я хорошо понимал, что, отдав ему деньги, я тем самым все равно подпишу себе путевку в тюрьму. В Калифорнию он, конечно, не уедет, а будет здесь проматывать мои денежки. Будет часто пить, обратит на себя внимание полиции и рано или поздно проболтается под пьяную лавочку.
Вечером я заехал к Глории. Было начало восьмого. Выехав за город на проселочную дорогу, я остановил машину и обнял девушку. Так мы сидели некоторое время. Потом она подняла на меня печальные глаза.
— Он снова потребовал от меня пятьсот долларов, — тихо сказала она. — Я сказала, что у меня нет такой суммы в наличии, а банк уже закрыт…
— Ну, ничего, не огорчайся! Я найду выход!
— А может быть, будет лучше, если отдать ему эти пятьсот долларов? Он сказал, что собирается в Калифорнию и тогда оставит нас в покое.
— Маловероятно. Шантажисты все одинаковы. Они всегда говорят, что это в последний раз, но потом продолжают старую песню.
— Что же тогда делать?
— Надо раз и навсегда покончить с этим.
— Но как? — Она в испуге взглянула на меня. — Гарри, это ты его так отделал?
Я кивнул.
— К сожалению, это не помогло. Хотя я и старался изо всех сил.
— Меня ужасают такие вещи, Гарри! Никогда больше не делай такое, прошу тебя!
— Постараюсь, дорогая!
— Ну, а теперь нам что делать?
— Не знаю. Наверное, ничего. Во всяком случае знай, что шантажисту ни в чем нельзя уступать. Иначе он никогда не оставит тебя в покое.
— Что же делать?
— Не знаю. Пока не знаю…
Я проводил Глорию домой и около полуночи вернулся к себе. Теперь я уже знал, что мне делать. Хотя одна мысль об этом приводила меня в ужас. Но другого выхода просто не было. Чтобы заставить шантажиста замолчать, есть всего лишь один способ: надо заставить его замолчать навсегда.
Но как это осуществить?
Я не тешил себя никакими иллюзиями, все это осуществить будет очень трудно. Ведь шериф все еще продолжал следить за мной. Мне даже будет трудно уехать отсюда.
И тем не менее другого выхода не было. Надо создать Глории спокойную жизнь. Иначе рано или поздно она тоже сорвется. Но как же мне лучше всего расправиться с Саттоном? У него есть карабин, охотничье ружье и револьвер… Наконец в моей голове начал постепенно вырисовываться более или менее четкий план. Лишь к утру я продумал его до конца. Я продрал глаза только в полдень, весь в поту. Невыносимо пекло солнце, и не было ни малейшего ветерка.
По дороге в ресторан я купил хаустаунскую газету. В ресторане, попивая апельсиновый сок, небрежно просматривал ее. Я собирался провести это воскресенье точно так же, как все предыдущие, ни на йоту не отклоняясь от своего привычного распорядка. В противном случае полиция наверняка возьмет это на заметку.
День тянулся очень медленно. Мне казалось, что он никогда не закончится. Около пяти я отправился к Робинсонам, но Глории дома не оказалось. Она ушла куда-то час тому назад. Я поговорил с Робинсонами несколько минут и ушел.
Что делать? Время ползло как черепаха. Нужно убить еще несколько часов. Немного позже я снова заехал к Глории. Она уже была дома и сказала, что ездила на речку немного освежиться.
Вечер мы провели в кинотеатре, где, к счастью, работал кондиционер. Это избавило нас от жары и от ненужных мыслей. Возвращаясь обратно, я заметил, что Глория чем-то сильно удручена. Я спросил у нее, в чем дело, но она сослалась на головную боль и сказала, что хочет лечь пораньше спать. Я простился с ней у калитки.
Жара не спадала даже ночью, или это только казалось мне… Свою машину я оставил около дома. Пусть она стоит здесь всю ночь. Может быть, Ват или другой полицейский захочет вдруг проверить, дома я или катаюсь по проселочным дорогам. Ведь я был уверен, что полиция еще следит за мной.
Было одиннадцать часов. Я переоделся. Надел темные штаны, синюю рубашку и черные ботинки. Некоторое время я держал свет в комнате, а потом погасил его и растянулся на кровати.
Представив себе, что меня ожидает, я даже содрогнулся, и у меня как-то неприятно заныло в желудке.
Что ж, Саттон сам виноват, пусть и пеняет на себя. Его провокация не оставила мне никакого другого выхода.
Я чиркнул спичкой и посмотрел на часы. Настало время действовать. Я быстро поднялся с постели.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я вышел через черный ход, осторожно пересек двор и проскользнул в парк, находившийся за домом. На небе висели тучи.
Выбирая узкие переулки, сады и огороды, я наконец добрался до конторы, чтобы найти здесь необходимое… Вскоре я уже выруливал на "форде" в переулок. Улица была абсолютно безлюдной и темной. Лишь вдалеке тусклым светлым пятном выделялся ночной ресторан.
На противоположной стороне холма я нашел подходящее место с твердым грунтом, на котором совсем не отпечатываются следы покрышек. Оставив машину, я осторожно направился к дому Саттона. Было так темно, что я даже не видел дорожки и, можно сказать, шел на ощупь. Хорошо еще, что на машине я догадался повесить носовой платок — иначе я никогда бы не нашел ее в этой темноте.
Воздух душный и влажный. И ни малейшего ветерка. Затишье перед бурей… Вскоре действительно где-то вдалеке прогремел гром. А когда я подошел к дому Саттона, гроза была уже совсем близко. Очередной раскат грома и очередная вспышка молнии. При вспышке я успел заметить, что машина стоит перед домом. Значит, он у себя.
Наконец я уже так близко подошел к дому, что видел в темноте его очертания. Я тяжело дышал и был весь в поту. А вот и ступеньки… Самое главное — не дать ему опомниться, а сразу броситься на него. Ведь его кровать стоит справа от входа…
Я ворвался в дом вместе с очередной вспышкой молнии и бросился на кровать. Ого! А ведь он не один!… В тот же момент раздался пронзительный женский крик. Его заглушил удар грома. А мы с Саттоном уже слились воедино и лежали на полу. Бой шел с переменным успехом. Во всяком случае, захватить врасплох мне его не удалось. Помешала женщина. Она же помешала мне и убить Саттона. Когда я наконец изловчился и поймал его за горло, я вдруг понял, что не могу его задушить, не ответив за это. Эта женщина будет свидетелем. Она видела мое лицо при вспышке молнии.
Пришлось мне просто дать ему как следует в зубы. Он упал навзничь и остался лежать на полу.
Отдышавшись после жаркой схватки, я вдруг понял, что женщины в доме уже нет. Но теперь это уже не имело значения. Я поднялся и стал искать лампу. Я зажег лампу и увидел, что Саттон безмятежно спит на полу и даже похрапывает. Наверное, выпил вечером немало. А я его и пальцем не могу тронуть, потому что его подружка бежит сейчас где-нибудь под дождем и при первой же неприятности заявит в полицию.
Но кто она?… Я начал осматривать комнату и нашел ее белье, брошенное на табуретке. На столе лежала открытая сумочка. Что ж, хоть платье-то она успела на себя надеть, и то хорошо.
И тут мой взгляд остановился на сандалиях! Ведь это ее сандалии! Сандалии с плетеными ремешками! Я провел рукой по лицу. Шлюха!… А я-то думал, что отделался от нее! Вместо 'того она, сама не зная этого, спасла Саттона от верной смерти, а он в свою очередь всю жизнь будет шантажировать меня…
