Дик Фрэнсис - Осколки

— Но ведь у вас есть копии всех этих данных? Даже если на самой пленке теперь записаны скачки?

С видом человека, смирившегося с неизбежной казнью, профессор сделал убийственное признание:

— Прежде чем уйти с кассетой, Адам уничтожил все наши записи, и в настоящее время их не восстановить. Нам необходима эта пленка. Я молю Бога, чтобы вы оказались правы и он лжет. Это два года работы. Другие лаборатории тоже занимаются подобными разработками и, вероятно, совершат открытие раньше.

Он замолчал, и сразу же зазвонил телефон. Джордж Лоусон-Янг поднял трубку, послушал и молча передал мне. Звонил очень встревоженный Джим.

— Помните, вы вчера встречались с врачом, у него еще белая борода?

— Ну?

— Он припарковался в пятидесяти метрах отсюда, а рядом с ним сидит какой-то громила. Еще одна машина подъехала с другой стороны и тоже ждет. Что мне прикажете делать?

— Где вы стоите? Чтобы найти вас, мне повернуть налево или направо?

— Налево. Между мной и Белой Бородой еще четыре машины, я развернулся мотором к двери, в которую вы вошли.

— Там и стойте. Доктор Форс видел вчера и вас, и вашу машину. Тут уж ничего не поделаешь.

Джим повысил голос:

— Белая Борода вышел из машины. Что мне делать? Он идет сюда.

— Джим, — решительно сказал я, — не паникуйте. Не смотрите на доктора Форса и не опускайте стекло. Продолжайте разговаривать со мной и, если у вас под рукой есть какой-нибудь текст, читайте мне его вслух.

— Ну и ну!

Лоусон-Янг удивленно воздел брови.

— Адам Форс — здесь, на улице, наводит страх на моего водителя, — объяснил я. О шприце с ядовитого вида жидкостью, который фигурировал на нашей прошлой встрече, я умолчал.

Запинаясь, Джим начал читать мне инструкцию к «роверу», но потом вновь завопил:

— Он у дверцы с моей стороны. Стучит в стекло.

— Продолжайте читать, — сказал я.

Передав трубку профессору и попросив его продолжать слушать, я выскочил на улицу. Адам Форс молотил по стеклу, и то, что Джим никак не реагирует, явно действовало ему на нервы.

Я подкрался к доктору Белая Борода сзади, как тогда к Виктору на платформе в Тонтоне, и прямо в ухо произнес:

— Привет.

Он вздрогнул и повернулся ко мне.

— Вы не меня ищете? — поинтересовался я.

Сидевший в машине Джим показывал пальцем на дорогу. Одна из приближавшихся машин, давал он понять, предвещает крупные неприятности.

— Адама Форса, — громко сказал я, — на этой улице слишком хорошо знают.

Я схватил нашего милого доктора за запястье, заломил ему руку за спину и развернул лицом к подъехавшей машине. Держал я его крепко — не зря столько лет управлялся с тяжелым жидким стеклом.

Адам Форс взвыл — сначала от боли, затем прося пощады:

— Больно! Не надо! Я все расскажу. Господи… отпустите, пожалуйста!

Из руки, которую я сжимал, выпал небольшой предмет. Он угодил в канаву рядом с водосточной решеткой, и я бы не обратил на него внимания, если бы Форс не попытался загнать его ногой в водосток.

Увидев, в какой переплет угодил Адам Форс, водитель в приближающейся машине остановился, а водители четырех следующих машин нетерпеливо загудели, не понимая, что происходит.

— Выкладывайте все, — сказал я на ухо Форсу.

— Роза… — начал было он, но прикусил язык. Роза кого хочешь запугает.

Я немного напрягся, увидев, что из своей машины выгружается Норман Оспрей. Через плечо я заметил, как вторая машина движется прямо на меня. Я еще раз дернул руку своего пленника, чтобы придать ему смелости.

Он умоляющим голосом, всхлипывая, произнес:

— Циклопропан для Розы достал я. Взял в больничной аптеке. Я не отличаю красного от зеленого, но оранжевый определяю. А теперь отпустите меня.

Я не ослаблял хватки до тех пор, пока он не выкрикнул ответ на важный для меня вопрос.

— Как вы познакомились с Розой?

— Ее сестра Джина приходила ко мне в клинику со своей свекровью. С Розой я познакомился у Джины.

Я был удовлетворен. Пришло время быстро и без потерь ретироваться. Из второй машины торопливо вылезал водитель, и я с ужасом понял, что это Роза. Заблокированные машины гудели не переставая.

К нам двинулась ходячая гора, Норман Оспрей.

Я крикнул Джиму:

— Гоните! Я позвоню!

Тут Джим доказал, что слух о его водительском мастерстве ходит не зря. При площадке для маневра не шире двух ладоней он развернул «ровер», как цирковую лошадь, отбросив с пути меня и доктора, подпрыгнул на бордюре и скрылся за поворотом.

Я выпустил запястье Форса и изо всех сил толкнул его в объятия Оспрея. Выиграв несколько секунд, я наклонился, схватил выроненный Форсом предмет и рванул, как спринтер. С той только разницей, что такого прыткого старта от меня никто не ожидал. Я пронесся, виляя между машинами, и увернулся от попытавшейся меня перехватить Розы, как футболист, уходящий от блокировки.

Дверь лаборатории распахнулась. Я на последнем дыхании влетел в холл.

Нравился мне профессор Лоусон-Янг. Я протянул ему добытый из канавы предмет и спокойно спросил:

— Можете выяснить, что в нем?

Он строго спросил, знаю ли я, что принес.

— Да. Что-то вроде шприца. Погружаешь иглу в любое жидкое лекарство и набираешь, сколько нужно.

— Верно. Такими маленькими шприцами пользуются, чтобы успокаивать буйных пациентов.

Профессор повел меня в ту часть лаборатории, где находился газовый хроматограф, осторожно положил шприц в лоток и попросил одного из сотрудников поскорее определить его содержимое.

— Инсулин, — уверенно заявил через десять минут молодой сотрудник. — Самый обычный инсулин, каким пользуются диабетики.

— Инсулин! — разочарованно воскликнул я. — Всего-то?

Профессор снисходительно улыбнулся:

— Если бы у вас был диабет, такое количество инсулина ввергло бы вас в кому. Если же у вас нет диабета, его достаточно, чтобы вас убить.

— Убить?

Лоусон-Янг заметил совершенно опавшим голосом:

— Мне просто не верится, что Адам… Мы знали, что он способен ни кражу, но на убийство… — Профессор покачал головой.

— На самом деле, — пробормотал я, — основной вопрос — зачем?

Джордж Лоусон-Янг не знал ответа.

— Сделайте одолжение, — попросил он в конце концов, — расскажите мне все с самого начала.

— Только сначала позвоню водителю.

Я позвонил по сотовому. Джим сначала вздохнул с облегчением, поскольку я был свободен и говорил с ним, а затем обеспокоенно спросил, где ему спокойно и без свидетелей дождаться меня. Профессор подробнейшим образом его проинструктировал..

— Это история о двух видеопленках, — нерешительно начал я. — Одну отсняли здесь, ее украл Адам Форс. Он же уговорил Мартина Стьюкли взять ее на хранение.

— Мы получили ордер на обыск и искали ее буквально везде, в том числе и дома у Адама, но нам бы и в голову не пришло, что она у жокея.

— Должно быть, поэтому он и отдал ее жокею. Но, как я понимаю, Мартин решил, что пленка Форса будет целее у меня, ведь у меня нет четверых любопытных детишек.

И болтливой сварливой жены, мог бы добавить я. Но вместо этого спросил, поручил бы Мартин своему слуге передать мне пленку, если бы знал, что на ней похищенные данные.

Профессор кивнул:

— Эдди — один из тех, с кем поговорили наши сыщики. Он сказал, что ничего не знает о ворованной лабораторной пленке. По его словам, он думал, что передает вам пленку, на которую вы сами же и записали инструкции по изготовлению копии старинного ожерелья.

— Это вторая пленка, — объяснил я. — Она тоже пропала.

— Эдди между делом упомянул, — улыбнулся профессор, — что видел в раздевалке вашу копию ожерелья. Сказал, потрясающе. Может быть, когда все закончится, вы мне как-нибудь ее покажете.

Я спросил, что он подразумевает под словом «закончится», и улыбка исчезла с лица профессора.

— Закончится, когда мы отыщем пленку с нашими материалами.

Я полагал, что профессор понимает, как просто скопировать видеопленку, притом многократно. И что записанные на ней сведения подобны содержимому ящика Пандоры: выпустив их на волю, назад не загонишь. Запись исследований по лечению рака могла уже кочевать по миру и никогда не вернуться к профессору. Возможно, для него эта история уже закончилась.

Для меня же, подумалось мне, она закончится, когда Роза и Адам Форс оставят меня в покое. Но внезапно, ни с того ни с сего, в памяти у меня всплыл образ четвертой черной маски. Для меня это дело не закончится, пока не выяснится, кто под ней скрывался.

Я небрежно упомянул про четвертую маску, опасаясь, что профессор воспримет мои слова скептически, но он отнесся к ним вполне серьезно.

— Введите этого четвертого во все уравнения, — порекомендовал он, — и посмотрите, на какие вопросы получите ответы. Узнаете или нет, зачем Форс хотел вас убить? Зачем на вас нападали? Подумайте.