Анна Михалева - Мечты серой мыши
— Там было странное происшествие. 1210 год, рыцарь Креста остановился в бенедиктинском монастыре под Неаполем по пути из Турции на родину. Он не был ранен, как раз наоборот, силен и беззаботен, много пил и молол всякую ересь. Во всяком случае, именно так утверждает Октавий. Договорился до того, что якобы и бога нет вовсе, а есть нечто выше, чему и бог, коли он был бы, непременно поклонялся. Еще этот крестоносец принимался не один раз за вечер спьяну проповедовать странные вещи о силе, разуме, в общем, Октавий не особенно уделил этому внимание, поскольку за подобные летописи его запросто могли сжечь на костре в то время. Одним словом, тот крестоносец разгулялся на славу. А наутро его нашли задушенным вот этой самой тесьмой. И Октавий впервые назвал эту тесьму ultima ratio, что в переводе с латыни означает «последний довод». Наверное, он имел в виду последний довод в пользу существования бога. Мол, поди и сам убедись, кто там на небе.
Вы можете представить, что со мной случилось после такого рассказа?! У меня разноцветные круги перед глазами поплыли.
— А этот Октавий не был лишен чувства юмора, — выдавила я из себя.
— Это точно. Монаха так потрясло событие, что он принялся искать свидетельства появлений тесьмы. И собрал немалый архив. В одной только библиотеке его монастыря насчитывалось не менее десяти упоминаний о ней. Поначалу тесьму называли adversa fortuna, то есть «злой рок». Ею были задушены совершенно не связанные между собой люди: некий венецианский купец, в свое время бывавший в Турции, два храмовника из ордена тамплиеров, ростовщик во Флоренции. Все, разумеется, в разное время с промежутком в десятки, а то и в сотни лет. О «злом роке» упоминает папа Климент V. Есть и другие источники. Лет пятнадцать назад я заинтересовался этой тесьмой, поскольку однажды, узнав о ней вскользь, вдруг случайно натолкнулся на сообщение британской полиции о том, что пожилой адвокат и его супруга были найдены в своем особняке в Лондоне, задушенными странной тесьмой. Я подумал, что это жестокие шутки какого-нибудь маньяка, начитавшегося древних фолиантов. Но, бог мой, когда я вскрыл эту тему, то оказалось, что подобные преступления время от времени происходили и происходят по всему миру. Уж не знаю, с чем это связано, но так есть на самом деле.
— Намекаете на существование вечного убийцы? — я вздохнула. — Но это абсурд — предполагать, что несчастного крестоносца и современного адвоката задушил один и тот же человек.
Натан Яковлевич побледнел, оглянулся по сторонам, словно боялся, что его услышит кто-то еще, кроме меня, и прошептал:
— Или существо, которое бдительно следит за сохранностью своей тайны.
— Какой тайны? — я тоже перешла на шепот.
— Не знаю. А где ты видела эту тесьму?
— Ею задушили двух моих знакомых.
— Ну да? — совсем изумился историк. — Похоже, и до России добрались. До сего момента упоминание о ultima ratio у нас не встречалось.
— А чего вы хотели? Петр I прорубил окно в Европу. Горбачев обрушил «железный занавес». Немудрено, что к нам хлынуло все, что существует на Западе. И хорошее, и плохое. Взять хотя бы порнографию, инфляцию и этот ваш ultima ratio!
— По тебе не скажешь, что ты недоучка, — он одобрительно мне улыбнулся.
Я не стала его разубеждать.
— Но ты ведь расскажешь историю своих знакомых?
Я кивнула и вкратце пересказала ему основную нить событий. Разумеется, я опустила порнографические сценки. Когда я замолчала, Натан Яковлевич пожал плечами и тихо проговорил:
— Мне трудно судить о причинах убийств. Но, по всей видимости, все это связано с твоим наследством. Однако я бы не приближался к банку, в котором находится сейф, без армии жандармов и парочки священников. Никто не знает, что хранит в себе железный ящик, если его содержимое на расстоянии уже убило двух человек.
— Но послушайте, вы же не полагаете всерьез, что убийства совершила некая сила без участия человеческих рук. Я все-таки думаю, что действует какая-нибудь организация.
— Важна causa causarum — причина причин. И если рыцаря храма, английского адвоката и твоего соседа убили одинаково, то и причина должна быть одна.
— Но что общего между крестоносцем, жившим в XIII веке, и современным москвичом нетрадиционной ориентации?
— Я думаю, тебе следует это выяснить прежде, чем ты отправишься в Италию, — задумчиво ответил Натан Яковлевич.
* * *Придя домой, я первым делом сварила себе крепкий кофе. Выпила его залпом и только после этого сняла пуховик. Шутка ли — узнать такое. Не каждый день человек попадает в доисторический переплет. Так всегда бывает, все мы смотрим фильмы про Индиану Джонса или про тех ненормальных, которые стали искать копи царя Соломона, и все мы как один полагаем, что подобное может случиться с кем угодно, только не с нами. А когда тебе на голову обрушивается завещание, за которым тянется вся хронология Крестовых походов, ты только руками разводишь, мол, не может быть. А вот на тебе, ешь как хочешь.
Стоит ли говорить, что к сему моменту я уже почти ненавидела своего папашу. Это ж надо — такую подлянку родной дочери подкинуть! Знать меня не желал всю мою сознательную жизнь, а вот гадость устроить, так это — пожалуйста, даже после смерти. С того света достал, можно сказать! И что я ему такого сделала?! Я замерла, вдруг поняв, что не просто рассуждаю вслух, я произношу гневную тираду на повышенных тонах. И при этом не обращаю внимания, что в дверь настойчиво звонят.
«Наверное, соседи… — подумалось мне, — пришли высказать мне свое «фи» за крики или посочувствовать…» Я щелкнула замком и только после этого испугалась. Ну надо же быть такой идиоткой! Кругом убивают, а я дверь нараспашку! Вот что значит глупость.
Пока я хватала ртом воздух, пытаясь навалиться всем телом на дверь и не дать проникнуть в квартиру врагу, сквозь щель просочился Илья и отпихнул меня подальше от порога в центр прихожей.
— Хоть бы «кто» спросила, — хмуро заметил он и вдруг улыбнулся. — Вот, пришел к тебе спасаться.
— В каком смысле? — у меня все еще дрожали коленки.
— Я тут подумал на досуге, — он быстро стянул с себя куртку и ловко повесил ее на крючок, тем самым обозначая завоеванные позиции, — всем твоим знакомым мужского пола, а в особенности новым знакомым, грозит страшная опасность, так?
— Ну, что-то в этом роде…
— Вот! — он кивнул и снял ботинки. — А потому я решил, что самое безопасное место — это рядом с тобой.
— Что-то у тебя с логикой не в порядке… — для наглядности я покрутила пальцем у виска.
— Как раз наоборот. При тебе же никого из твоих знакомых не задушили. Я и подумал, что рядом с тобой у меня шансов выжить гораздо больше, нежели вдали от тебя.
— Заметь, это пока при мне никого не душили.
— Мне почему-то кажется, что кто бы ни были эти загадочные убийцы, ты им нужна живой. А потому убийства они при тебе все равно совершать не станут. Ведь, если они раскроются, какие же они будут загадочные убийцы? Прав я?
Он потер руки и быстро прошел на кухню. Просто узурпатор какой-то! Каждую минуту отвоевывает солидную часть моего пространства. Вот уже и на кухне осмотрелся, хлопнул в ладоши и радостно заявил:
— Я страдаю страшным нервным расстройством. Даже спать спокойно не могу. И с аппетитом проблемы. Предлагаю снять стресс.
— Каким образом? — Я все еще стояла в прихожей, пока не понимая, радоваться мне или злиться. Честно сказать, мне жуть как не хотелось оставаться сегодня одной в доме. Я даже подумывала о поездке к маме, что, согласитесь, показатель крайней степени отчаяния. Но приход Ильи… Я на него совсем не рассчитывала.
— Каким? — он хохотнул, вернулся в прихожую и схватил с пола пакет, который принес с собой. С ним проследовал снова на кухню и стал выкладывать его содержимое на стол. Первой появилась бутылка бренди.
— Стыдись, я же дама! — фыркнула я.
— Если бы ты была внимательна, то заметила бы, как я произнес: «Нужно снять стресс». Полагаешь, стресс можно снять шампанским? Черта с два! Я два дня его пил. И все без толку.
— Думаешь, бренди поможет? — я прищурилась, разглядывая бутылку с недоверием. — Тоже мне микстура.
— Вот увидишь, — пообещал он.
Глядя, как на столе появляются закуски из китайского ресторана, я заметила:
— Сомневаюсь, что ты жалуешься на аппетит.
— Я же теперь в безопасности. Теперь я голоден, как волк в зимнем лесу. Вот еще, — он аккуратно выставил на стол последнее, пластиковую коробочку, — суши!
— Бедные японцы! — я покачала головой. — Знали бы они, что их суши будут запивать бренди, сбрендили бы от негодования.
— Они в жизни ничего не понимают, твои японцы. Все, садись, будем снимать стресс.
— Подожди, — я все-таки опустилась на табурет. — А почему тебе страшно? На тебя что, уже покушались?
