Джозефина Тэй - Исчезновение
Грант спросил об их путешествии по Рашмер, просто чтобы начать беседу. Если человека разговорить, он теряет стремление защищаться. Уитмор слишком сильно затягивался сигаретой, но рассказывал совершенно спокойно. Прежде чем он дошел до их визита в «Лебедь» в среду вечером, Грант отвлек его. Слишком рано было расспрашивать о том вечере.
— В действительности вы ведь не многое знаете о Сирле, не так ли? А вообще, вы слышали о нем до того, как он появился на той вечеринке у Росса?
— Нет, не слышал. Но это понятно. Фотографов — как собак нерезаных. Почти столько же, сколько журналистов. Я и не мог ничего слышать о нем.
— У вас нет причин думать, что он не тот, за кого себя выдает?
— Нет, нет, конечно нет. Я никогда не слышал о нем, но мисс Юстон-Диксон слышала.
— Мисс Юстон-Диксон?
— Одна из наших местных писательниц. Она пишет сказки и очень увлекается кино. Она не только слышала о Сирле, у нее есть его фотография.
— Фотография? — воскликнул Грант, приятно удивленный.
— В одном из этих журналов о кино. Я сам не видел. Она рассказала об этом как-то вечером, когда обедала у нас.
— А она встретилась с Сирлом, когда обедала у вас? И узнала его?
— Да, узнала. Они прекрасно поболтали. Сирл снимал некоторых из ее любимых актеров. У нее есть и эти фотографии тоже.
— Так что вы не сомневаетесь, что Сирл тот, за кого себя выдает?
— Я замечаю, что вы употребляете настоящее время, инспектор. Это меня радует. — В голосе Уолтера Уитмора звучала скорее ирония, чем радость.
— У вас самого есть какое-нибудь объяснение того, что случилось, мистер Уитмор?
— Если не считать огненных колесниц и ведьминой метлы — нет. Совершенно неразрешимая загадка.
Грант поймал себя на мысли, что Уолтер Уитмор, похоже, близок к тому, чтобы подумать о ловкости рук.
— Мне кажется, самое разумное объяснение, — продолжал Уолтер, — что он заблудился в темноте и упал в реку в таком месте, где никто не услышал.
— Но вы не согласны с этим? — спросил Грант, отвечая на тон, которым говорил Уолтер.
— Ну, во-первых, у Сирла глаза как у кошки. Я провел с ним четыре ночи подряд, и я знаю. Во-вторых, он великолепно ориентируется на местности. В-третьих, он был трезв как стеклышко, когда уходил из «Лебедя». В-четвертых, от Сэлкотта до берега реки, где был наш лагерь, идешь по прямой, ориентируясь все время по холмам. Отклониться в сторону невозможно, потому что, отойдя от холмов, попадешь на пашню, или в посевы, или еще куда-нибудь. И последнее. Молва говорит, что Сирл отлично умел плавать.
— Ходят слухи, мистер Уитмор, что вы с Сирлом в среду вечером поссорились. В этом есть хоть доля правды?
— Я так и думал, что рано или поздно мы к этому придем, — проговорил Уолтер. Он раздавил в пепельнице наполовину недокуренную сигарету так, что от нее осталась только труха.
— Ну и? — подтолкнул его Грант, потому что, казалось, продолжать тот не собирается.
— Между нами произошла, я бы сказал, размолвка. Я… я был раздражен. Но не более.
— Он раздражал вас так сильно, что вы оставили его в пабе, а сами ушли?
— Я люблю быть один.
— И вы отправились спать, не дожидаясь возвращения Сирла.
— Да. Мне не хотелось больше разговаривать в тот вечер. Говорю вам, он раздражал меня. Я подумал, может быть, утром мое настроение улучшится, а он не будет так провоцирующе дерзить.
— А он дерзил?
— Да, думаю, это точное слово.
— По поводу чего?
— Я не обязан говорить вам этого.
— Вы не обязаны ничего говорить мне, мистер Уитмор.
— Да, знаю, что не обязан. Но я хотел помочь, чем могу. Видит Бог, как бы я хотел, чтобы это дело прояснилось как можно скорее. Просто мы… мы разошлись во мнении по весьма личному и не относящемуся к делу вопросу. Это не имело никакого отношения к тому, что случилось с Сирлом вечером в среду. Конечно же, я не поджидал его, спрятавшись, когда он шел в лагерь, и не спихивал в воду — и вообще не трогал его.
— Вы не знаете никого, кому бы пришло в голову учинить над ним насилие?
Прежде чем ответить, Уитмор поколебался. Он подумал о Серже Ратове.
— Во всяком случае, не такого типа насилие, — произнес он наконец.
— «Не такого типа»?
— Не типа «дожидаться-в-темноте».
— Понимаю. Обычная пощечина проще? Я слышал, Серж Ратов устроил сцену.
— Всякого, кто живет в непосредственной близости от Сержа Ратова и кому тот не устроил сцену, можно считать ненормальным, — заявил Уолтер.
— Вы не знаете никого, кто мог бы иметь зуб на Сирла?
— В Сэлкотте — никого. А в других местах я не знаю ни его друзей, ни его врагов.
— Вы разрешите мне взглянуть на вещи Сирла?
— Я не против, но Сирл, возможно, был бы против. Что вы надеетесь найти, инспектор?
— Ничего особенного. Вещи человека могут быть очень красноречивы. Просто я ищу какое-нибудь объяснение, которое помогло бы понять эту загадочную ситуацию.
— Тогда я провожу вас наверх, если вы больше ни о чем не хотите спросить меня.
— Спасибо, нет. Вы мне очень помогли. Мне бы хотелось, чтобы вы отнеслись ко мне с большим доверием и рассказали, из-за чего произошла ссора…
— Ссоры не было! — решительно воскликнул Уолтер.
— Простите, пожалуйста. Я имел в виду — почему вы рассердились на Сирла? Это сказало бы мне больше о Сирле, чем о вас. Но, вероятно, с моей стороны опрометчиво надеяться на вашу откровенность.
Уитмор остановился в дверях, обдумывая слова Гранта.
— Нет, — медленно проговорил он. — Я понимаю, что вы имеете в виду. Но сказать вам — означало бы впутать… Нет, пожалуй, я не могу.
— Понимаю. Пойдемте наверх.
Когда из библиотеки, где происходила их беседа, они выходили в баронский холл, в дверях гостиной появилась Лиз и направилась через холл к лестнице. Заметив Гранта, она остановилась; лицо ее вспыхнуло от радости.
— О! — воскликнула она. — У вас есть о нем новости!
Услышав ответ Гранта, что новостей нет, она, казалось, была озадачена.
— Но ведь именно вы представили его тетушке, — попыталась настаивать Лиз. — На той вечеринке.
Это было новостью для Уолтера: Грант заметил, что тот удивился. Он почувствовал также, что Уолтеру неприятна вспышка нескрываемой радости на лице Лиз.
— Лиз, дорогая, — проговорил Уолтер холодным, чуть-чуть злым тоном, — это инспектор уголовного розыска Грант из Скотланд-Ярда.
— Из Ярда! Но… ведь вы же были на той вечеринке!
— Полисмену не возбраняется интересоваться искусством, — сказал Грант, улыбнувшись. — Только…
— О, простите! Я не это имела в виду.
— Я лишь заглянул туда, чтобы забрать одного из своих друзей. Сирл стоял у дверей, и у него был совершенно потерянный вид, потому что он не знал мисс Фитч в лицо. Вот я и отвел его и представил. И все.
— А теперь вы приехали сюда — расследовать…
— Расследовать, куда он исчез. У вас есть какие-нибудь соображения, мисс Гарроуби?
— У меня? Нет. Абсолютно никаких. Я просто не вижу смысла в его исчезновении. Это фантастическая бессмыслица.
— Если еще не слишком поздно, мог бы я поговорить с вами после того, как посмотрю вещи Сирла?
— Что вы, конечно, совсем не поздно. Еще нет десяти часов. — Голос Лиз звучал утомленно. — С тех пор как это произошло, время все тянется и тянется. Как будто накурилась… гашиша, да? А вы ищете что-то определенное, инспектор?
— Да, — ответил Грант. — Ищу подсказку. Но очень сомневаюсь, что найду ее.
— Я буду ждать вас в библиотеке. Надеюсь, вы найдете что-нибудь, что поможет вам. Это ужасно — словно висишь на паутинке.
Осматривая вещи Сирла, Грант думал о Лиз Гарроуби — «милой, дорогой Лиз», как называла ее Марта — и о том, насколько она подходит «мямле», по выражению Вильямса. Всегда трудно сказать, что нашла женщина в мужчине, а Уитмор был, конечно, знаменитостью и завидной партией. Все это Грант говорил Марте в тот день, когда они ушли с вечеринки. Но насколько права была Марта относительно способности Сирла расстраивать планы? Насколько Лиз Гарроуби подпала под обаяние Сирла? Было ли внимание, которое она проявила в холле по отношению к Гранту, вызвано радостью, что он принес хорошие известия и с Сирлом ничего плохого не случилось, или просто облегчением оттого, что спал тяжкий груз подозрений и уныния?
Руки Гранта привычными движениями машинально перебирали вещи Сирла, а мысли инспектора были заняты другим. Какие вопросы задать Лиз Гарроуби, когда он спустится к ней?
Сирл занимал комнату на втором этаже в увенчанной зубцами башне, возвышавшейся слева от парадного входа, выполненного в стиле Тюдоров. Окна комнаты выходили на три стороны, и сама комната была большой, с высоким потолком. Обставлена она была типичнейшей мебелью с Тоттенхэм-Корт-роуд, немного слишком веселенькой и простенькой для викторианского размаха помещения. Комната выглядела совершенно безликой, и Сирл явно ничего не сделал, чтобы наложить на нее отпечаток собственной личности. Странно, подумал Грант. Ему редко доводилось видеть комнату, в которой бы жили достаточно долго и при этом она осталась бы начисто лишенной какой-либо личностной ауры. На туалетном столике лежали щетки, на тумбочке у кровати — книги, но никаких следов самого обитателя комнаты. Так могла бы выглядеть комната в витрине.
