Анатолий Безуглов - Черная вдова
Так он и жил - стремясь всегда побеждать и даже из своих поражений делать победу. Над обстоятельствами, над женщинами...
Музыка кончилась. Семен Матвеевич галантно довел партнершу до стула, наполнил коньяком рюмки.
- Славно! - произнес он с чувством. - Славно, друзья!.. Пью за то, чтобы дорогие гости в скором времени опять посетили эту уютную обитель!
- Да я бы здесь остался навсегда! - совершенно искренне признался Николай Николаевич.
- Я тоже, - поддержала его Вика.
Дружно сдвинули рюмки и выпили "посошок" на дорогу.
- По коням! - торжественно провозгласил Семен Матвеевич, постучав пальцем по своим наручным часам.
Стрелки показывали половину одиннадцатого.
Последние часы перед Новым годом для любой хозяйки самые суматошные. И когда вся посуда была перетерта, поставлена на праздничный стол, а Людмила Колчина ушла домой переодеться, дел Лене оставалось еще достаточно.
Первым из гостей явился Федя Гриднев. Со своим "волшебным", как называла его Ярцева, чемоданчиком и трогательным букетиком распустившегося багульника. Инженер был в своем сером скромном костюме, который Лена видела на нем уже третий год.
- Я специально пораньше, - сказал Федя.
- И отлично, - чмокнула его в щеку хозяйка. - Одной тоскливо.
Она сказала, что Глеб скорее всего не приедет. Гриднев огорчился.
- А я такой сюрприз приготовил.
- Какой? - загорелись глаза у Лены.
- Увидишь, - загадочно улыбнулся Федор. - Прошу, не заходи, пожалуйста, некоторое время в комнату.
- Ладно, - кивнула Лена.
- А чтобы тебе было веселее, вот... - Федор поставил на холодильник маленький, с папиросную коробку, телевизор, который смастерил сам.
Лена принялась резать закуску, овощи, заправлять салаты.
Инженер возился со своим сюрпризом минут двадцать. И когда он появился на кухне, Лена спросила:
- Теперь можно посмотреть?
- Все равно ничего не увидишь. Он сработает неожиданно.
- Ну и интриган же ты, Федор. Давай, тащи все это на стол...
Они принесли готовые блюда в комнату. Как ни старалась хозяйка увидеть, что же сотворил инженер-электронщик, но так ничего и не обнаружила. А он только улыбался.
Федор помог Лене расставить угощение, попутно починил кран в ванной, из которого текло, подкрутил расшатавшуюся дверную ручку в спальне.
- Из тебя муж - просто клад! - нахваливала его Ярцева. Действительно, почему не женишься?
- А куда приведу жену? - усмехнулся Гриднев. - У нас на тридцать два квадратных метра пять человек. Я, мама, сестра с мужем и ребенком.
- Первое время можно снимать...
Федор присвистнул:
- На какие шиши? Сто тридцать в месяц - не разбежишься.
- Ну, возьми с квартирой.
- Как будто невесты с квартирой валяются на дороге. И потом, насмотрелся я на сестру. Все, буквально все проблема! Племяшка грудная была - пеленок не достать. Хотели в ясли пристроить, сказали, что очередь подойдет не раньше, чем через два года. Из-за этого у сестры прервался рабочий стаж: сидела дома. Хорошо, хоть теперь в детсад определили. Ну и другое прочее... Представляешь, ботиночки ребенку не купишь! Поневоле задумаешься, заводить семью или нет.
Вопрос о детях для Лены был больной: она очень хотела ребенка, но Глеб считал, что это помешает его научной работе. Никакие мольбы и слезы не помогали. А ей часто снилось, особенно в последнее время, что у них дитя светловолосый мальчишка, ужасно похожий на Ярцева.
- Я тебя оставлю в одиночестве минут на десять, - сказала Лена, показывая на халат.
- Пора уже, - кивнул Федор. - Наверное, вот-вот гости нагрянут.
Лена пошла переодеваться. И только успела сделать прическу и нанести, так сказать, последние штрихи, в дверь позвонили.
Она пошла открывать.
На лестничной площадке стояли три человека. Мужчина лет шестидесяти пяти, среднего роста, в строгом драповом пальто с воротником-шалькой и нерпичьей шапке. Второй - высокий парень атлетического сложения, в кожаном пальто, щегольских сапожках и без головного убора. С ними была женщина в шубе искусственного меха и шерстяном платке. В руке у нее была какая-то нелепая кошелка.
- Если не ошибаюсь, Леночка? - спросил старший, протягивая ей огромный букет чуть распустившихся роз. - Валерий Платонович...
- Да! Да! Проходите, пожалуйста. Спасибо. Очень рада. Какие чудные розы, - несколько растерялась Ярцева: она ожидала, что профессор придет один, а тут еще два гостя.
В прихожей началась церемония раздевания и представления.
Скворцов-Шанявский был в темно-синем костюме, прекрасно сшитом и ладно сидящем; на ослепительно белой рубашке выделялся галстук-бабочка.
- Простите, дорогая хозяюшка, что я не один. Понимаете...
- Очень хорошо, - перебила его Лена. - Мы всегда рады гостям.
- Позвольте представить - Орыся, - показал он на молодую женщину, но объяснять, кто она, не стал.
Орыся пожала протянутую руку и смущенно проговорила:
- Вы уж извините... Меня затащили к вам...
Выговор у нее был южный, с фрикативным "г". Сняв шубу, она оказалась в скромном, несколько мешковатом платье, которое, однако, не могло скрыть ее ладную фигуру.
Очередь дошла до парня.
- Эрнст Бухарцев, - сказал профессор. - Моя жизнь в его руках...
- В каком смысле? - не поняла Лена.
Эрнст расплылся в улыбке и покрутил обеими руками, словно держался за баранку.
- Очень приятно! - протянула ему руку Лена.
- Можно просто Эрик, - гоготнул парень.
На нем были фирменные джинсы и свитер. Без пальто Бухарцев выглядел еще внушительнее: могучий торс, мощные бицепсы и, как говорится, буйволиная шея.
На что обратила внимание Лена - нос у него был слегка деформирован.
"Боксер, что ли?" - подумала она и указала на дверь в комнату:
- Прошу. Сядем, проводим старый год.
- А Глеб? - огляделся профессор.
Лена объяснила, что муж уехал к отцу в Ольховский район, где задержался по не зависящим от него причинам.
- Оригинально, - усмехнулся профессор несколько растерянно. Пригласил, а сам укатил.
- Ничего, - успокоила его хозяйка. - Посидим без него.
- Все-таки неудобно, - сказал Скворцов-Шанявский, заходя в комнату, где Федор уже зажег свечи.
Профессор так и застыл на пороге, восхищенно глядя на сверкающий хрусталь, фарфор и елочные шары.
- Это наш большой приятель, - представила Лена. - Мастер на все руки.
Тот назвался, пожал всем руки.
- Чудно! Просто великолепно! - восторженно говорил Скворцов-Шанявский, обходя комнату.
Он похвалил вкус хозяйки, сказал, что ему нравится все-все. И обстановка, и сервировка, и праздничное оформление. Когда он приблизился к бару, дверцы его неожиданно растворились. Профессор от неожиданности застыл, потом рассмеялся.
Лена бросила взгляд на Федю. Тот с улыбкой кивнул и сказал, обращаясь к московскому гостю:
- Возьмите, что вам нравится.
Освещенные лампочкой и отраженные в зеркальной стенке, в баре стояли бутылки виски, джина, вермута - все импортное.
- Благодарю, но, увы, я не пью. Тем более крепкое, - вежливо отказался профессор.
- А вот "Чинзано", - подошла к бару Лена.
Она взяла в руки красивую длинную бутылку, и тут же невидимый голос произнес: "Пейте на здоровье! Но Минздрав предупреждает, что алкоголь яд!"
Сюрприз, приготовленный инженером, был принят со смехом и восторгом. И, усаживая Гриднева рядом с Орысей, Лена шепнула ему на ухо:
- Здорово! Глебу очень понравится.
Пришли Колчины.
- А это наши соседи и добрые друзья, - представила их Лена. - Прошу любить и жаловать - Людмила и Петр... Ну, слава богу, все в сборе. Мужчины, разливайте вино.
Федя и Петр откупорили шампанское, стали наполнять фужеры. Профессор отказался:
- Рад бы в рай, да грехи не пускают.
- Даже глоток шампанского? - огорчилась хозяйка.
- Желчный пузырь... - виновато улыбнулся Валерий Платонович и показал на запотевший графин. - Это что? Сок?
- Морс, - пояснила Лена. - Из черноплодной рябины.
- Прекрасно! Что может быть лучше! - сказал профессор, наливая себе морс.
Накрыла свой фужер рукой и Орыся, когда Гриднев собрался наполнить его.
- Так нельзя, - запротестовал инженер. - Надо обязательно проводить старый год, чтобы вместе с ним ушли все беды и неприятности.
- Спасибо, но, честно, не могу, - приложила руку к груди Орыся. - У меня в четыре утра поезд.
- Всего один бокал! - уговаривал Федя.
Орыся вздохнула:
- Ладно... Но только один!
Эрик тоже не пил.
- За рулем, - кратко объяснил он.
Настаивать никто не стал. Лена предложила сказать тост Скворцову-Шанявскому. Он отнекивался, мол, сам не пьет, но все же поддался настойчивым просьбам.
- Что же, - поднялся он, - будем считать, что в этом бокале вино... Дорогие друзья! Я впервые в этом доме, поэтому прежде всего выпьем, чтобы в нем всегда царили любовь и согласие! Я желаю Леночке и Глебу много-много счастья! Разумеется, благополучия и успехов тоже! Провожая старый год, пусть они, а заодно и мы, расстанемся с печалями и неприятностями. Пожелаем Ярцевым в новом году триста шестьдесят пять дней радости и исполнения всех желаний!
