Екатерина Барсова - Проклятие Титаника

Андреа встал и подошел к окну, отодвинул занавеску.

Ульяна поставила пустую чашку на стол.

– Кажется, мы привлекли внимание непрошеных гостей, – заметил Андреа, резко развернулся и пошел к двери. Нажал на кнопку выключателя, и комната погрузилась в темноту. – Там на улице около дома отираются двое подозрительных типов. Похоже, за нами следят. Раньше я их не видел. Обратила внимание, когда мы шли в кафе, что я временами оборачивался и осматривался?

Ульяна кивнула.

– Таким способом я проверял, нет ли за нами слежки. Тогда я ничего странного не заметил.

Комната была залита лунным светом. Ульяна медленно поднялась, стараясь не шуметь. Андреа приложил палец к губам, призывая ее к молчанию, и жестом показал, чтобы она держалась ближе к стене.

– Надо уходить, – шепнул он. – Оставайся пока здесь, мне нужно подогнать свой мотоцикл. К тому же я отвлеку их внимание на себя.

– Я должна остаться здесь? – переспросила Ульяна. Мысль, что она останется одна, ей категорически не нравилась.

– Не надолго. Подойди к окну и посмотри. Я подам тебе сигнал фонариком, и ты спустишься по лестнице. Дверь достаточно просто захлопнуть. Ты все поняла?

Прежде чем она успела что-либо сказать, Андреа выскользнул из комнаты, и Ульяна осталась одна.

Она стояла, прислонившись к стене, и лунный свет по-прежнему заливал комнату.

Хотелось подойти к окну и посмотреть на улицу, где находились сейчас типы, о которых говорил Андреа. Но с другой стороны, ей было страшно это сделать. Ульяна замерла на месте. Ей казалось, что если она шевельнется, то тем самым обнаружит себя.

Наконец, она решилась… Медленно сделала один шаг, другой и приблизилась к окну. Отодвинула занавеску, но никого не увидела. Улица была пуста. Первой ее мыслью было: куда они делись? Неужели… Андреа расправился с ними? Убил? Но она не слышала никаких выстрелов, все ее чувства были обострены, и любой резкий звук она бы услышала сразу. А если у него пистолет с глушителем?

Ульяна стояла и напряженно смотрела на улицу. Слабый свет фонаря освещал первые два этажа дома напротив.

Внезапно она увидела, как кто-то сигналит фонариком. В глубине улицы. Значит, надо срочно спускаться и идти на огонек. Ульяна опустила занавеску, взяла сумочку, лежавшую в кресле, и пошла к входной двери. Перед тем как окончательно закрыть за собой дверь, она еще раз осмотрела комнату, словно запоминая обстановку.

На улице никого не было, и Ульяну охватил страх, что за то время, пока она спускалась с лестницы, с Андреа что-то случилось, и он пропал. Те двое могли ждать его неподалеку, подкараулить и… О дальнейшем думать не хотелось. Ульяна поборола приступ страха и пошла вперед – туда, где, по ее мнению, она видела огонек фонарика.

Ей казалось, что в этом огромном городе она совсем одна. …Неожиданно кто-то сзади обхватил ее рукой и зажал рот.

Ульяна мычала, стараясь выбраться из железных тисков.

– Тише! Это я, – услышала она шепот Андреа. – Ради бога, не кричи! Иди за мной, только быстро.

Он потянул ее за руку, и она пошла, нет, побежала вместе с ним. Они свернули в какую-то боковую улочку, и Ульяна увидела мотоцикл.

– А где эти… Ну, те, кто следил за нами?

– Какое-то время они не будут нас беспокоить.

– Ты их убил? – спросила Ульяна с ужасом.

Итальянец усмехнулся:

– Вырубил временно. Но боюсь, что ненадолго. Мы теряем время. Садись. Только крепче держись за меня, – бросил на ходу Андреа. Он обернулся к ней с улыбкой: – И ничего не бойся! Договорились?

Этот ночной полет-гонку на мотоцикле Ульяна запомнит надолго. Они словно летели по ночному городу, оставляя позади себя автомобили, другие мотоциклы, людей, здания. Ульяна сидела, крепко обхватив Андреа и прижавшись к нему. Все вокруг смешалось в одну пеструю полосу.

– Черт! – услышала она голос Андреа. – Похоже, нас все-таки засекли. Быстро же они очухались. Или был еще третий? Кто-то стоял и наблюдал за всем! – прокричал он ей.

– За нами гонятся?

– Да. Придется поддать жару. Держись!

Обернувшись, Ульяна увидела черную «Ауди», стремительно догонявшую их.

Ей стало страшно. Но всего на секунду, потом страх прошел, испарился, куда-то исчез. Ей даже стало стыдно за свое малодушие. Она же не одна! С ней Андреа! Он прибавил скорость, и Ульяна зажмурилась: возникло ощущение, что мотоцикл оторвался от земли и сейчас летит над ней, не касаясь дороги.

– Они нас догоняют? – крикнула Ульяна, Андреа как-то неопределенно мотнул головой, и она не поняла, что он хотел этим сказать: то ли «да», то ли «нет».

Между тем, когда она повернула голову направо, черная «Ауди» вынырнула сбоку и едва не поравнялась с ними.

– Они рядом! – выпалила Ульяна.

– Вижу!

Мотоцикл свернул резко влево, и они нырнули в узкую боковую улочку. Они мчались в хитросплетении лабиринта старинного города, иногда Ульяне казалось, что они вот-вот врежутся в стену дома или не впишутся в очередной поворот. Она не понимала, как Андреа вообще ориентируется в этих каменных джунглях.

Она уткнулась носом в его спину, тяжело дыша, замерла, слилась с этой ночью, тусклым светом фонарей и молила только об одном: чтобы скорее закончилась эта сумасшедшая гонка.

Неожиданно стало холодней, ветер хлестнул по щекам.

Ульяна робко открыла глаза, город остался позади, а перед ними расстилалась ровная дорога с одиночными, попадавшимися им навстречу машинами. Ветер свистел в ушах. Она еще крепче прижалась к Андреа. Так бы и мчалась с ним всю ночь…

Уже светало. Небо окрашивалось в молочно-кофейный цвет, постепенно все вокруг покрывалось туманной пеленой.

– Куда мы едем? – прокричала Ульяна.

– Увидишь! В замок Синей Бороды.

Глава 5

Лавка артефактов и попугай жако

А в самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А если задуматься, какое оно – Время – то есть на слух? Оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдем еще дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в черный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто…

Грушенька рассказывала интересные вещи, оказывается, она сбежала от родных. Только подумать, ее слишком угнетали дома, и она решила почувствовать вкус свободы, как говорила она, оставить всех с носом. К тому же ее собирались выдать замуж за старика, занимавшего важный пост в губернии. А она вздыхала по соседу. Но он не замечал ее знаков внимания, тогда она вызвала его на решительное объяснение, и вот корнет Володя, краснея и бледнея, объявил, что он давно влюблен в актрису московского театра Натали Розен и при каждом удобном случае ездит в Москву повидаться с ней. Когда же Грушенька попыталась объяснить, что актриса явно использует Володю, так как все знают, что он – единственный наследник, а его отец богат, тот оборвал ее и сказал, что это не ее дело, он вполне счастлив с Натали. Такая женщина, как она, достойна самого лучшего, а ей, Грушеньке, лучше бы следить за своим воспитанием и не объясняться мужчине первой. Времена сейчас, конечно, эмансипированные, но все же иногда и о девичьей чести надо помнить.

«Он разбил мое сердце, – повторяла Грушенька пересохшими губами, – а тут еще это нелепое сватовство. Николай Павлович старше меня в три раза. Ему пятьдесят четыре года, а считается, что он молод и в самом соку».

Мама Грушеньки умерла, жила она с мачехой и отцом. На нее они не обращали столько внимания, как на младшего сына – Петеньку – оболтуса и эгоиста, который вил из родителей веревки и, чтобы добиться своего, при каждом удобном случае повторял, что у него страшно болит живот, в глазах темно, и вообще он сейчас умрет.

Выход был один – бежать. Замужество казалось ей хуже тюрьмы. Николай Павлович, когда они гуляли в саду, пытался объясниться с ней, взял ее руку и поцеловал, потом приблизил свое лицо к ней, и на нее дохнуло перегаром и гнилыми зубами. Грушеньку чуть не вытошнило. Вечером, лежа в кровати, она представила, что он касается ее своими толстыми пальцами, кладет руку на грудь… И от этого тугая волна поднималась в животе – отвращение. Она уже знала, что происходит между мужчиной и женщиной, ее просветила старшая кузина Валечка, которая приезжала к ним прошлым летом погостить в усадьбе. Так что от представления первой ночи с Николаем Павловичем ей делалось совсем плохо.

Та же Валечка и помогла ей приобрести билет на «Титаник», при этом Грушенька записалась молодым человеком Жоржем Дювалем, подданным Российской империи, ехавшим в Америку к своему дяде. Такова была легенда. Валя снабдила ее деньгами на первое время, а потом Грушенька собиралась все рассказать старой бабке со стороны матери Клавдии Пантелеймоновне, та была женщиной доброй и не оставила бы внучку без копейки денег.