Люси Кларк - Виновато море
Когда она подняла глаза, Мик все так же стоял в ожидании, вопросительно приподняв брови и чуть склонив голову набок, краешки его губ были слегка раздвинуты в едва уловимой улыбке. Она не понимала, подталкивал ли он ее своим видом к диалогу или недоумевал по поводу ее молчания.
– Я… – начала она, и ее глаза искали в выражении его лица некий проблеск, который избавил бы ее от унижения. – Я – Миа.
Выражение его лица не изменилось.
Надо ли это говорить? Стоит ли ей говорить, что он – ее отец? Слава богу, что Финн не пошел с ней: оказаться свидетелем такой сцены было бы слишком.
– Я – твоя дочь, – наконец произнесла она.
Улыбка исчезла с его лица, и он несколько раз часто моргнул. Его взгляд заскользил по ее лицу в поисках того, что он, вероятно, мог ранее не заметить.
– Прости, я… я и предположить не мог, что ты…
Она продолжала стоять перед ним.
– Что же мы… – после некоторой заминки сказал он и посторонился, – …заходи.
Она прошла по прохладному белому коридору и оказалась на со вкусом оборудованной кухне. Просторное помещение окаймляла Г-образная гранитная столешница, а в шкафчиках за стеклом стояли изящные бокалы. Многие кухонные приборы были из нержавеющей стали: беспроводной чайник, двухконфорочная плита со встроенными часами с цифровой индикацией, узкий холодильник. Стены, тоже белые, оставались голыми, если не считать часов в форме гитары и четырех почти незаметных колонок фирмы «Боуз», из которых звучала композиция Нила Янга.
Взяв тоненький пульт дистанционного управления со стеклянного обеденного стола, заваленного журналами, страницами с нотами и текстами песен и почтой, Мик выключил музыку. Он казался ошеломленным.
– Вот так неожиданность.
Миа от растерянности так и не могла сообразить, что сказать, и чувствовала, как у нее запылали щеки.
– Усаживайся на террасе, – предложил он, указывая на выходящие в сад распашные стеклянные двери. – А я приготовлю нам что-нибудь выпить.
Она вышла из дома и оказалась у кромки сада с низкой каменной стеной – единственной преградой, отделявшей владения Мика от пляжа. В воздухе пахло солью и свежестью. Она сделала глубокий вдох. В тусклом вечернем свете едва угадывалась линия горизонта – голубоватый небосвод растворялся в густо-сиреневом цвете, переходящем в сумеречно-синий. Где-то поодаль слышался шум прибоя, и она попыталась сосредоточиться на этом звуке.
– Изумительно – правда? – выходя к ней, сказал Мик. Он протянул ей большой бокал, наполненный чем-то прозрачным, и наблюдал, как она сделала глоток. Приятный на вкус и холодный как лед алкогольный напиток соответствовал всем ее ожиданиям.
Они расположились на веранде. Миа села за тиковый стол с установленным в центре зонтом от солнца. Прежде чем сесть, Мик отстегнул мобильник и положил его перед собой. Каждые несколько секунд на телефоне загорался крохотный синий огонек. Мик вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Ты куришь? – спросил он, предлагая ей сигареты; его пальцы подрагивали.
– Нет.
Он зажег сигарету и глубоко затянулся, закрывая глаза. Воспользовавшись моментом, Миа посмотрела на него. Мик здорово изменился по сравнению с тем подтянутым, одетым в костюм человеком, которого она запомнила по фотографии. Его руки стали дряблыми, а под рубашкой явно вырисовывался животик. Переносицу обтягивала тонкая красноватая кожа, а веки выглядели припухшими.
Он выдохнул облако дыма – сигарета вернула ему самообладание.
– Ну, так, – начал он, подавшись вперед, чтобы стряхнуть пепел в деревянную чашу, – ты на Мауи одна или Кейти с тобой?
Так вскоре упомянутое имя сестры явилось для нее некоторой неожиданностью.
– Нет, я здесь с приятелем.
Он кивнул, и она не поняла, был ли он разочарован или, наоборот, обрадовался.
– Где ты остановилась?
В «Пайнэпл».
– Знаю-знаю. Это всего лишь в нескольких минутах отсюда. – Мик положил руку на спинку своего кресла. – Ты здесь надолго или едешь куда-то дальше?
Она поняла, что он прикидывает, какие у нее намерения. С кем она? Надолго ли приехала? И чего от него хочет?
– Я путешествую. И это на несколько месяцев, – ответила она. – Мы начали с Калифорнии. Решили, что следующей остановкой станет Мауи. Отсюда мы летим в Западную Австралию. – С момента их встречи это стало самым многословным ее пассажем, и она ощутила сковывающую сухость в горле. Взяв свой бокал, она дотронулась языком до кубика льда.
– Мы?
– Я и Финн – мой лучший друг.
Последовала продолжительная пауза. Миа сосредоточенно разглядывала содержимое своего бокала. Ей представлялось, что не придется подбирать слова – разговор пойдет сам собой легко и непринужденно, словно восполняя многолетний перерыв, но сейчас ей казалось, что сказать надо слишком много, и она никак не могла выбрать слова.
Они допили в тишине. Затушив сигарету, Мик ушел на кухню и вернулся со свеженаполненными бокалами и двумя свечами с ароматом цитронеллы, которые он сразу зажег. В воздухе резко запахло лимоном. Он пил быстрыми глотками, и создавалось впечатление, что алкоголь даже не успевает соприкасаться со стенками бокала. Она увидела в этом их первое сходство.
– Я слышал, что мамы не стало, – наконец произнес он.
Она удивилась, откуда это могло быть ему известно.
– Вам с Кейти, должно быть, пришлось нелегко.
– Да. – О маме ей сейчас как-то не думалось. Все перекрывало ее нынешнее местонахождение.
– Как там Кейти?
– Нормально. У нас с ней в Лондоне квартира на двоих.
– Правда?
– Она занимается подбором кадров.
Он улыбнулся, и ее это воодушевило.
– А ты? – поинтересовался он. – Чем занимаешься ты?
Она пожала плечами:
– Так – всем понемногу, то в барах, то официанткой – вот в таком духе. Я пока еще не решила, чем хочу заниматься.
– Я учился на повара, пока не нашел себя в музыкальной индустрии.
Это стало первой новостью, которую она о нем узнала. Ее отец был поваром. А для них он хоть когда-нибудь готовил? Она задумалась, имелись ли у нее какие-то врожденные кулинарные способности, но вспомнить ничего не удалось.
Мик рассказал, как началась его карьера в одном французском ресторане в Западном Лондоне. У одного молодого официанта были замечательные вокальные данные, но ему не хватало уверенности, чтобы где-нибудь выступить. Мик свел его с великолепным гитаристом – своим университетским знакомым – и стал подыскивать для них возможности для заключения контрактов. Не прошло и полугода, как Мик нашел им ударника и бас-гитариста. Дела у вновь образовавшейся группы пошли так хорошо, что вскоре он собрал деньги, необходимые для записи альбома. Так было положено начало его первой фирме.
Мик говорил не умолкая – из одного предложения тут же вытекало следующее, одна история переходила в другую. Возможно, он пытался избегать неловких пауз, возможно, оттягивал более серьезный разговор о том, зачем здесь Миа. Чем больше он говорил, тем больше она чувствовала себя не в теме, и молчание душило ее, точно пара рук, сомкнувшихся на ее горле. Она сознавала всю нелепость ситуации, однако вопрос о его уходе из семьи казался настолько громоздким, что к нему не представлялось возможным подступиться.
– Миа?
Она подняла глаза, не совсем представляя, насколько абстрагировалась от происходящего.
Мик смотрел ей прямо в глаза:
– А ты вообще музыкой интересуешься?
– Я ее обожаю, – ответила она, накручивая на кончик пальца прядь волос. – Но я люблю слушать, я не играю. – Ей нравилось ходить на концерты, ощущать глубоко в груди музыкальный ритм. Этим Лондон и был хорош, это было его единственным достоинством.
– Ты сказала, ты прилетела сюда из Калифорнии? Ну, и что ты там видела?
Миа раскрутила прядь и сунула руки под себя.
– Пляжи более дикие, чем я представляла. Более спокойные. Все красиво.
– Ты была в Лос-Анджелесе?
– В Сан-Франциско.
– Я семь лет жил в Лос-Анджелесе, – сказал он. – Фантастика – сплошная тусовка.
Сплошная тусовка. А она бы так выразилась? Нет. А Кейти могла бы. Она отмечала в Мике схожесть со своей сестрой – уверенно-доверительное общение, непринужденная речь.
– Окна моего офиса выходили на пляж, – продолжал он. – Неплохо после Лондона, правда?
После Лондона. После того как он их оставил. Она чувствовала потребность перевести разговор в другое русло – о том, как им жилось. Она попробовала воспроизвести написанное в дневнике, но нужные слова будто расплывались в разные стороны, и ей не удавалось зацепиться ни за одно из них.
У Мика зазвонил мобильный телефон. Он тут же ответил на звонок.
– Джеймс! Да, да… Верно… Несомненно. – Он взглянул на часы. – Все в силе.
Миа допила свой напиток. Перед уходом из гостиницы ей следовало бы поесть. Она уже ощущала расслабленность, появившуюся в мышцах лица. Поставив на стол пустой бокал, она вдруг заметила, что сумерки поглотила ночь.
