Марио Пьюзо - Крестный отец
Повесив трубку, Сонни сказал Терезе:
– Ты не могла бы подождать в гостиной? Нам с Тессио надо кончить кое-какие дела.
– Этот звонок имеет какое-нибудь отношение к Тому? – спросила она.
Сонни обнял ее и повел к двери.
– Клянусь тебе, с ним ничего не случится, – сказал он. – Подожди в гостиной. Как только что-нибудь станет известно, я тут же сообщу тебе.
Он закрыл за ней дверь. Майкл уселся в одно из обитых кожей огромных кресел. Сонни бросил на него быстрый и острый взгляд и сел за письменный стол.
– Ты будь возле меня, Майк, – сказал он. – Услышишь вещи, которые тебе не хотелось бы слышать.
Майкл зажег сигарету.
– Я могу помочь тебе, – сказал он.
– Нет, не можешь, – отозвался Сонни. – Старик рассердился бы, как черт, узнай он, что ты замешан в это дело.
Майкл встал и завопил:
– Да ты что, вшивый выродок? Он же мой отец. Я не сумею помочь? Сумею. Я не обязательно должен убивать людей, но помочь могу. Перестань относиться ко мне, как к маленькому братику. Я видел войну. В меня стреляли. Я сам убил нескольких японцев. Что ты думаешь я сделаю, когда ты кого-нибудь прикончишь? В обморок упаду?
Сонни улыбнулся.
– Еще немного, и ты захочешь, чтобы я поднял руки. О'кэй, оставайся здесь и займись телефоном. – Он повернулся к Тессио. – Только что я получил информацию, которую мы ждали. Кто-то должен был показать на старика. Это мог быть Клеменца и это мог быть Пауло Гатто, который для удобства заболел. Я уже знаю, кто. Посмотрим-ка, Майк, что ты думаешь по этому поводу?
С величайшей осторожностью Майкл обдумывал этот вопрос. Клеменца – капорегиме семейства Корлеоне. Дон Корлеоне сделал его миллионером, и они были близкими друзьями на протяжении более, чем двадцати лет. Его должность – одна из самых значительных в организации. Чего может Клеменца добиться изменой своему дону? Заработать деньги? Он достаточно богат, но ведь людям свойственна погоня за наживой. Стать сильнее? Быть может, это месть за нечаяно нанесенную или даже не существующую обиду? Его могло задеть, что Хаген назначен консильори. А может быть это уверенность бизнесмена в том, что Солоццо в конце концов одержит верх? Нет, не может Клеменца быть изменником. Майкл пришел к этому выводу, хотя при этом подумал, что просто не хочет смерти Клеменца. Когда он был малышом, этот толстяк приносил ему самые красивые подарки и часто, когда дон был загружен делами, брал его с собой на прогулки. Он не может поверить в то, что Клеменца предал их.
А с другой стороны, Солоццо хотел иметь Клеменца в кармане больше, чем кого-либо другого из семейства Корлеоне.
Мысли Майкла перенеслись на Пауло Гатто. Пауло еще не нажил богатства. Его ценят, и подъем его по служебной лестнице в организации ему обеспечен, но ему, как и всем в таких случаях, приходиться ждать. Молодости, однако, свойственны мечты о силе и могуществе. Это должен быть Пауло. И тут Майкл вспомнил, что когда в шестом классе пустовало место за его партой, он меньше всего хотел, чтобы его занял Гатто.
– Ни один из них, – сказал он, но сказал только потому, что Сонни заявил, будто знает ответ.
Сонни улыбнулся ему.
– Не беспокойся, – сказал он. – Клеменца в порядке. Это Пауло.
Майкл видел, что с сердца Тессио, будто камень свалился. Он тоже был капорегиме и симпатизировал Клеменца. Кроме того, и сам факт измены не столь серьезен, раз предатель занимал такой незначительный в организации пост. Тессио осторожно спросил:
– Значит, завтра я могу отправить своих людей по домам?
– Послезавтра, – ответил Сонни. – Слушай, я хочу поговорить с братом о семейных делах с глазу на глаз. Сделай одолжение, подожди в гостиной. Список кончим составлять позже. Ты поработаешь над ним вместе с Клеменца.
– Конечно, – ответил Тессио и вышел из комнаты.
– Как ты можешь с такой уверенностью утверждать, что это Пауло? – спросил Майкл.
– У нас свои люди на телефонной станции, и они прослушали все разговоры, которые вели по своим домашним телефонам Пауло и Клеменца. В один из трех дней, когда Пауло болел, ему позвонили из автомата, что напротив конторы старика. Сегодня тоже. Они хотели проверить, будет ли со стариком Пауло или вместо него послан кто-то другой. А может быть, они звонили по другой причине. Это уже не имеет значения. – Сонни пожал плечами. – Слава богу, что это Пауло. Клеменца нам очень нужен.
– Это будет война до победного конца? – спросил Майкл.
Глаза Сонни потяжелели.
– Да, и начнется она сразу после возвращения Тома. Остановимся только в том случае, если распорядится старик.
– А почему бы не подождать, пока старик сможет говорить? – спросил Майкл.
Сонни посмотрел на него с любопытством.
– Как, черт побери, тебе удалось получить свои награды? Пойми, человек, в нас стреляют, и мы обязаны воевать. Боюсь только, что они не выпустят Тома.
– Почему не выпустят? – удивился Майкл.
– Они полагают, что со стариком покончено, и теперь можно договориться со мной, а Том на первых этапах переговоров может служить посредником. Старик, оказывается, жив, на сделку со мной они рассчитывать не могут и потому Том для них теперь бесполезен. Они могут либо выпустить его, либо прикончить – все зависит от настроения Солоццо. Если они убьют его, это будет признаком того, что они и в самом деле намерены воевать и хотят запугать нас.
– А что дало Солоццо повод полагать, что с тобой он сможет совершить сделку? – тихо спросил Майкл.
Сонни покраснел и с минуту не отвечал. Потом сказал:
– Несколько месяцев назад Солоццо пришел к нам с предложением относительно торговли наркотиками. Старик отказался от сотрудничества. Но во время встречи я немного неосторожно открыл пасть и показал, что заинтересован в сделке. Старик уже вбил мне в голову, что никогда не следует показывать чужим людям разногласия в семье. Солоццо решил, что если он избавится от старика, мне придется пойти с ним на сделку на его условиях. Без старика сила семейства уменьшается вдвое. Мне в любом случае пришлось бы бороться за жизнь и защищать все, что достигнуто стариком. За наркотиками будущее и раньше или позже нам придется ими заняться. Мотивы убийства были чисто деловыми, а не личными. И я вошел в его дело. Разумеется, он не позволил бы мне приблизиться к себе, чтобы у меня не появилось желания и возможности застрелить его. Он знает, что если я войду в дело, остальные семейства не позволят мне начать войну из мести. Кроме того, за его спиной стоит семейство Татаглия.
– Что бы ты сделал, если бы они убили старика? – спросил Майкл.
Сонни ответил очень просто:
– Солоццо превратился бы в труп. И неважно, во сколько бы мне это обошлось. Я пошел бы даже на войну со всеми пятью семействами Нью-Йорка. Семейство Татаглия должно исчезнуть с лица земли, и я добьюсь этого даже, если мы вместе с ними уйдем под землю.
Отец поступил бы по-иному, – мягким голосом сказал Майкл.
Сонни взбудоражился.
– Верно, мы с отцом – разные люди, но он сказал то же, что и я. Когда дело доходит до конкретных действий, я могу быть не хуже других. Это хорошо знают и Солоццо, и Клеменца с Тессио. Я «сделал кости» в девятнадцать лет, в конце последней войны, которую вело наше семейство, и старик был очень доволен моей помощью. Поэтому, я теперь не волнуюсь. В подобных делах все нити в руках нашей семьи. Мне бы только очень хотелось связаться с Лукой.
– Лука, в самом деле так силен, как о нем рассказывают? – спросил Майкл с любопытством. – Неужели он так хорошо знает свое дело?
– Это что-то особенное. Я натравлю его на троих сыновей Татаглия. Солоццо возьму на себя.
Майкл заерзал в своем кресле, и с уважением посмотрел на брата. Сонни часто бывает жесток, но по сути дела он добрый малый. Непривычно слышать от него такие слова. Мороз пробежал по коже Майкла, когда он увидел список людей, которых Сонни, словно римский император, решил казнить. Он обрадовался тому, что не участвует непосредственно во всех этих делах. Отец жив, и он не обязан мстить. Он готов помочь: отвечать по телефону, передавать поручения. Сонни и старик смогут сами позаботиться о себе, тем более, что за ними стоит Лука.
В этот момент в гостиной раздался женский крик. «О, господи, – подумал Майкл. – Это голос жены Тома.» Он подбежал к двери и распахнул ее. Возле дивана Том Хаген прижимал к груди плачущую Терезу. Том высвободился из объятий жены и усадил ее на диван. Он печально улыбнулся Майклу:
– Рад тебя видеть, Майк.
Потом, не глядя на жену, которая продолжала плакать, он прошагал в кабинет. «Не впустую прошли годы, прожитые им в семье Корлеоне», – подумал Майкл, и в сердце его проснулась гордость. Что-то от старика прицепилось к Тому, прицепилось к Сонни и – что было для него открытием – к нему самому.
5
К четырем часам утра все – Сонни, Майкл, Том Хаген, Клеменца и Тессио – сидели в кабинете. Терезу Хаген удалось уговорить отправиться домой. Пауло Гатто все еще ждал в гостиной, не догадываясь о том, что люди Тессио получили приказ не спускать с него глаз.
