За легкой тенью лета - Евгения Горская
Выскочив из воды, Катя перехватила его, не дав войти в поселок.
— Хорошо, что я тебя встретил, — вяло порадовался Иван. — Посмотри-ка.
Он повесил футболку на плечо, достал из кармана шорт телефон, потыкал в экран и повернул к Кате.
— Знаешь этого мужика?
Катя увеличила пальцами изображение.
На фото мужчина сидел с удочкой около камышей. На мужчине были бейсболка и темные очки, все остальное разглядеть было практически невозможно.
— Вроде незнакомый, — задумалась Катя. — Кто это?
Иван уменьшил изображение. На переднем плане оказалась смеющаяся девушка, по колено стоявшая в воде.
— Нашел компанию, которая в тот день на том берегу отдыхала, — объяснил Иван и посетовал: — К середине дня там полно народу собирается, тем более в субботу, а по утрам почти никого нет. Хорошо, что хоть одну компанию нашел.
— Вань, ты уверен, что это убийство? — вздохнула Катя.
— Почти уверен, — вздохнул Иван. — Кстати, вы с мужем на фотках тоже есть.
— Покажи!
Иван полистал фото, вывел на экран другую выходящую из воды девушку. За ее спиной на другой стороне пруда стояли Катя и Миша.
Камера у снимавшего была хорошая, при увеличении снимка хорошо было видно не только Катю, но и Ликину голову, торчавшую из воды.
— Рок какой-то над их семьей, — вздохнула Катя, возвращая телефон Ивану. — Элла погибла в тридцать… И Лика.
— Рок… — Иван сердито сжал губы. — Сдается мне, тот несчастный случай тоже не был несчастным случаем.
— Расскажи! — ахнула Катя.
— Нечего рассказывать, я ни в чем не уверен. Я тогда пацаном был, но кое-какие сомнения у меня уже тогда возникли. Когда начал в полиции работать, все материалы дела изучил, и сомнений прибавилось.
— Ваня!
— Кать, не приставай, — жалобно улыбнулся Иван. — Было бы что-то, рассказал бы, а просто так языком трепать… Да и в живых уже подозреваемых нет.
Где-то вблизи защелкал соловей. Катя и Иван замолчали, прислушались. Иван показал пальцем на ближайший куст калины. Маленькая невзрачная птичка сидела на ветке.
— Ну тогда хоть вот что расскажи… — улыбнувшись соловью, попросила Катя. — Где достать мышиную отраву?
— У тебя мыши? — удивился Иван и посоветовал: — Вызови санитарную службу. А еще лучше — кота заведи.
— Подруга интересуется. У нее дача где-то далеко от Москвы.
— Санитарные службы есть везде.
— А просто так купить нельзя?
Соловей умолк, скрылся в листве.
— Слава богу, нельзя. А то полиции хлопот бы прибавилось.
Расспросить Ивана хотелось о многом.
— Ты знаешь, что Лика едва не сбила ребенка в деревне? Александра, которая у Терехиных работает, Мише рассказала.
— Если это о том, что ребенок Аслана на дорогу выбежал, то знаю.
— Вроде бы об этом.
Иван поморщился.
— Никакой аварийной ситуации там не было. Лика ехала медленно, сразу остановилась. Она испугалась еще больше, чем кумушки, которые это наблюдали. Я это сам видел, я следом за Ликой ехал. В деревне любят болтать, не нужно всякую ерунду слушать.
Из воды вышел Миша, подошел, поздоровался с Иваном.
Участковый сунул телефон в карман, отправился дальше по своим полицейским делам.
— Сходим в лес?
— Тебе скучно? — пожалела мужа Катя.
— У меня есть интернет, — засмеялся Миша. — Я боюсь, что скучно тебе.
— Мне не скучно, у меня есть ты, — серьезно объяснила она.
Вообще-то, прогуляться по лесу было бы неплохо, но для этого сначала нужно облиться средством от комаров.
На соседском участке Александра опять возилась с цветами.
Войдя в дом, Катя достала из дорожной сумки планшет, который со времени приезда ни ей, ни мужу еще не понадобился, и принялась разглядывать фотографии из маминого архива, которые зачем-то хотела видеть Лика. Снимки были разложены удобно, по годам.
* * *
Проснулся Тихон поздно. Из открытого окна тянуло горячим разогретым воздухом.
То ли из окна, то ли снизу послышался тихий стук. На секунду показалось, что чем-то брякнула Лика, сейчас крикнет ему, чтобы вставал, или ворвется в спальню, затормошит, засмеется.
Он терпеть не мог, когда она его будила.
Ему так захотелось, чтобы не было страшных последних дней, чтобы она открыла сейчас дверь спальни, что он с силой сжал зубы, чтобы не застонать, и испугался, что разрыдается, как баба.
Лика врывалась в спальню, мешала думать, выстраивать композицию очередной картины, он заставлял себя улыбаться и ждал, когда можно будет наконец подойти к мольберту.
Только вот спокойно работать он мог, только когда она была где-то поблизости.
Тихон хорошо помнил, как не находил себе места, когда она поехала за новой машиной и вернулась неожиданно поздно. Позвонить ей он боялся, она была не лучшим водителем, и отвлекать ее на дороге он не хотел.
Он тогда выстраивал в голове новый пейзаж, нанося на холст первые краски. Композиция перестала интересовать мгновенно, как только он в очередной раз посмотрел на часы. Он спустился в гостиную и ходил по ней, как тигр по клетке, пока не услышал шум открывающихся ворот.
Лика завела машину на участок и почему-то сидела в ней, пока он не подошел. Она сидела и плакала. Плакала по-детски, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом.
Он спрашивал, что случилось, а она только трясла головой и вымученно пыталась улыбнуться.
— Я чуть не попала в аварию, — объяснила она, когда наконец смогла говорить.
Он потом от Александры узнал, что это была за авария.
Тихон встал, прошел в душ. Борода отросла, вместо аккуратно-небрежной трехдневной щетины на щеках виднелось нечто, похожее на спутанную собачью шерсть. Бороду следовало постричь, но он не стал.
Лика заставила бы его привести бороду в порядок.
— Завтракать будешь? — спросила Александра, когда он спустился вниз.
— Буду, — решил Тихон.
Нужно сказать Александре, что долго он жить здесь не будет.
Ему придется снова снять квартиру, как до женитьбы.
Телефон ожил, когда он кончал завтракать.
Звонила Настя. Он успел почти забыть о ней за те сутки, пока она не звонила. Или она не звонила двое суток?
Тихон с телефоном в руках вышел в сад, подальше от Александры. Звонки успели прекратиться и начаться снова.
— Привет, Настя, — вымученно выдавил Тихон.
— Нам нужно поговорить, Тихон, — тихо сказала трубка.
— Мы уже разговариваем, — попробовал отшутиться он.
— Нам нужно поговорить, Тихон! — это трубка сказала твердо.
— Я не могу сейчас приехать.
— И не нужно. Я приехала сама. Жду тебя на платформе от Москвы.
В трубке щелкнуло.
Тихону захотелось разбить телефон.
Он подбежал к машине, рванул дверь. До железнодорожной платформы было десять минут ходу, но идти пешком ему казалось нестерпимо долго.
От злости свело зубы.
Злиться надо было на себя, а он злился непонятно на кого.
Настя
