Двойник на подмогу - Наталья Николаевна Александрова
Вряд ли секретарша Людочка могла дать вразумительные ответы на эти вопросы.
– Вы давно тут одна сидите? – спросил Леня. – Где начальство-то?
– У Василия Романовича такое горе… – Секретарша выразительно всхлипнула.
– Знаем-знаем, – отмахнулся Леня, – то есть он на работу не ходит. А второй-то компаньон где? Тоже горюет?
– Как вы можете, – слезы полились по щекам, кружевной платочек мгновенно намок, – он… он пропал.
– Как это – пропал? Запил, что ли?
– Если бы… – прорыдала Людочка, – тогда бы в вытрезвителе отыскали. А так – нигде нету, просто исчез, испарился…
– Так-так… ну-ка, про это поподробнее, – заинтересованно блеснул глазами Маркиз.
Но Людочка самозабвенно рыдала, очевидно, бедная секретарша испытывала к пропавшему Евсюкову не совсем служебный интерес.
– Свистюкова, займись! – бросил Леня.
Свистюкова не растерялась. Она достала из кармана упаковку бумажных носовых платков, промокнула зареванное лицо секретарши, заодно стерев всю косметику. Потом она налила страдалице воды, а уже после этого протянула ей раскуренную сигарету.
Людочка с испугом покосилась на черепаху, та глядела неодобрительно.
– Ты пошли ее подальше, – посоветовала Лола.
Черепаха очевидно умела читать по губам, потому что обиженно повернулась и уползла в дальний угол вольера.
– Ну, очухалась? – по-свойски спросил Леня. – Давай рассказывай, куда он делся, твой Евсюков.
– Если бы я знала! – прерывисто вздохнула Людочка. – Прихожу утром тридцатого в офис, дверь закрыта, ну я, понятное дело, не удивилась – опаздывают начальники. Точнее, не опаздывают, а задерживаются. Вхожу – кабинет открыт! Сейф в кабинете разворочен, однако все бумаги аккуратно на месте лежат. Я – звонить Василию Романовичу. Он: так и так, приехать никак не могу, в милиции нахожусь по такому поводу. Мне чуть плохо не стало. Звоню Сергею Николаевичу – никто не отвечает по всем телефонам. Потом шеф приехал – говорит, исчез Сергей, пропал, дома не ночевал, телефон отключил. Потом поговорил с кем-то по телефону и уехал. И редко появляется, так что я и не удивилась, когда узнала, что он от аренды отказался.
Леня своевременно вспомнил, что он – представитель стоматологической клиники и деловито повертел надувной зуб. Наказав Людочке сидеть тихо и никому не говорить об их визите, а то не возьмут на работу, компаньоны удалились.
Вместо того чтобы найти ответы, они получили еще больше вопросов.
Во всяком случае, визит в офис «Бестинвеста» оказался ненапрасным.
Оставшись в квартире Валентина Хруща, Анатолий Зевако решил оттянуться по полной программе. В самом деле – имеет человек право отдохнуть от забот и подлечить истрепанные нервы? Здесь, в этой квартире, он чувствовал себя в полной безопасности. Хозяин вернется только через месяц, а учитывая, каким неприятным типом был Хрущ, Анатолий не испытывал никаких угрызений совести, пользуясь его жилищем.
Он напустил полную ванну горячей воды, поставил рядом с ней магнитолу, включил свою любимую программу «Русский фонтан» и собрался нырнуть в ванну. Однако чего-то не хватало для полного счастья.
Из магнитолы лился голос любимого певца Терентия, над ванной поднимался пар… но для полноты ощущений хотелось чего-то выпить. Анатолий вспомнил содержимое бара, которое он сам по собственной воле отдал сантехнику, и тяжело вздохнул.
С другой стороны, оно было и к лучшему.
Вместо спиртного можно было приготовить чашечку кофе. В кухонном шкафчике Хруща нашлась полная банка отличного кофе – смесь «Робусты» и «Арабики». Анатолий насыпал две ложки, добавил воды и поставил джезву на плиту.
Тут началось обычное мучение: кофе никак не хотел закипать.
Известно, что, когда на него смотришь, кофе ни за что не закипит. А стоит отвернуться – и подлый напиток сбежит на плиту, залив керамическую панель отвратительными бурыми потеками.
Анатолий скрипел зубами, делал вид, что отвернулся, даже отходил на пару шагов от плиты, поглядывая через плечо на джезву – ничего не помогало.
И вдруг, в самый неподходящий момент, когда подлый кофе вот-вот собирался наконец выдать шапку ароматной пены, в дверь квартиры позвонили.
Анатолий чертыхнулся, схватил джезву и переставил ее на керамическую подставку. При этом он расплескал кофе по столу и немножко пролил себе на ногу.
Звонок повторился. Причем на этот раз он звучал не просто нетерпеливо, а можно сказать, просто истерически.
– Кого это черт принес! – прошипел Зевако, подпрыгнув на ошпаренной ноге, и подбежал к двери.
Только перед самой дверью он вспомнил, что находится в своем естественном виде, а перед любыми посетителями должен появляться исключительно в гриме хозяина квартиры. К счастью, чемоданчик с гримом находился неподалеку, а навык моментального преображения Анатолий все еще не утратил.
– Сейчас! – выпалил Анатолий в сторону двери, раскрывая чемоданчик.
Он торопливо наносил грим, благополучно преображаясь в Валентина Хруща, а дверной звонок все трезвонил и трезвонил… но с каждым звонком он звучал все слабее и слабее, как будто израсходовал последние жизненные силы.
– Сейчас! Уже открываю! – повторил Анатолий и открыл дверь.
И еле успел отскочить, потому что в открывшуюся дверь буквально упал незнакомец.
Человек этот был небольшого роста, плотный и коренастый, с коротко стриженными рыжеватыми волосами. Наверное, когда-то он был очень сильным и энергичным, об этом говорили широкие покатые плечи, короткая толстая шея и мощный загривок. Но сейчас от былой силы не осталось и следа. Незнакомец ничком упал на пол прихожей и громко застонал.
– Эй, мужик, ты чего! – испуганно пробасил Анатолий и попытался перевернуть странного гостя на спину. – Ты… того… случаем, не ошибся адресом?
Незнакомец снова застонал и перекатился на спину.
На груди у него, под расстегнутой кожаной курткой, расплывалось темно-красное пятно. Он приоткрыл глаза, взглянул на Анатолия и прохрипел:
– Здорово, Валега… вишь, зацепили меня… хорошо, сумел до тебя дотащиться… Это мне еще повезло, что ты нынче не на вахте, ты что, с Кренделем поменялся?
Он зашелся тяжелым мучительным кашлем, при этом на губах крупными пузырями выступила кровавая пена. Откашлявшись и выровняв дыхание, он снова сконцентрировал на Анатолии мутный взгляд и едва слышно проговорил:
– Ты, Валега, не думай… я хвост за собой не привел… я от них оторвался…
– Да я ничего такого… – забормотал Анатолий. – Я не думаю… щас я того… врача…
– Какого врача?! – Незнакомец зло прищурился. – Ты чего, Валега, дурака валяешь? Какого врача с таким огнестрелом? Да и ваще… сам понимаешь…
– Ну да… правда… врача, наверное, нельзя… – спохватился Анатолий. – Я щас как-нибудь сам…
– Да не трать время! – Незнакомец бессильно прикрыл глаза. – Мне все одно кранты…
Он ненадолго замолчал, тяжело и неровно дыша. Взгляд начал угасать, лицо покрылось серой землистой бледностью.
– Ты чего… ты… это самое… не помирать ли вздумал? – растерянно бормотал Анатолий. – Чего я с тобой делать-то буду?
Вдруг раненый встрепенулся, его глаза ожили, он облизал окровавленные губы и едва слышно проговорил:
– Валега… наклонись ко мне поближе… я тебе должен передать… должен сказать, где оно…
Анатолий послушно опустился на колени возле раненого, нагнулся к нему, чтобы не пропустить ни слова. Он не знал, о чем тот собирается ему рассказать, но то, как незнакомец старался привлечь его внимание и само то, что он хочет сообщить о чем-то на самом пороге смерти, говорило, что это должно быть очень важное сообщение.
Раненый прикрыл глаза, его дыхание стало неровным. Казалось, вот-вот наступит агония. Однако он еще раз сумел собраться с силами и заговорил слабым, едва различимым голосом:
– Она мне отдала… отдала то самое…
– Она? Кто она? – переспросил Анатолий.
– Она, ширма…
– Какая еще ширма? – удивился Анатолий, но раненый не расслышал его вопроса.
– Ты должен взять, взять оттуда и вернуть.
– Да что взять-то? – Помимо воли Анатолий включился в обсуждение, уж очень худо выглядел его гость – сам бледный, на висках вздувались синие жилы.
– Найдешь там…
Тут в горле у рыжего что-то булькнуло, он замолчал и закрыл глаза. Потом открыл и поманил Анатолия ближе. Наклонившись, Анатолий увидел, что глаза у рыжего совершенно безжизненные. Но губы еще шевелились, произнеся странные слова:
– И Топтыгина прогнал
Из саней
