Вирус - Даниель Оберг

Аманда хочет позвать рабочих, но у нее отнимается язык, когда в проеме появляется чье-то перекошенное лицо. Судя по пустым, рыскающим туда-сюда глазам, незнакомец ее пока не видит. Наконец его взгляд останавливается на лежащей Аманде. Шмыгая носом, человек внимательно разглядывает ее и начинает молча протискиваться в квартиру.

– Что за… – возмущается Аманда, не сразу понимая абсурдность ситуации.

Пианино стоит вплотную к двери, и кажется, что даже ребенок не может пролезть в узкий проем, но мужчину это нисколько не смущает. Он миллиметр за миллиметром просовывает голову внутрь с такой неистовой силой, что его череп сжимается, кожа на лбу растягивается и лопается. Кровь заливает его лицо, но мужчина не обращает никакого внимания на боль и по-прежнему не издает ни единого звука.

Неожиданно он замирает, и его пустой взгляд на мгновение становится осмысленным. Мужчина поворачивает голову, и в проеме появляется его правое ухо. Он яростно крутится и вертится на месте еще несколько секунд, пока не понимает, что окончательно застрял.

Почему он просто не отодвинул пианино, думает Аманда, если ему так хочется забраться сюда?

Судя по всему, мужчина тоже догадывается, что выбрал неправильную тактику. Одним резким рывком он выдергивает голову назад, и происходит ровно то, что должно было произойти: ухо отрывается и повисает на тонкой полоске кожи. Аманда видит, как мужчина всем своим весом наваливается на пианино и медленно отодвигает его от двери, чтобы… Чтобы что?

Впрочем, у Аманды нет никакого желания узнавать ответ на свой вопрос. Она быстро вскакивает и обеими руками хватается за ручку, чтобы закрыть дверь.

Однако мужчина опережает ее и успевает ловко просунуть руку в проем, продолжая при этом отталкивать пианино левым плечом.

Аманда понимает, что не сможет захлопнуть дверь, и отступает в глубь квартиры. В панике она мечется по своей двушке, пытаясь найти хоть что-то похожее на оружие. Единственное, что попадается ей на глаза, – это красная пластиковая швабра. Она выглядит не так устрашающе, как бейсбольная бита, но выбирать Аманде не приходится. Если ей повезет, то она сможет выбить глаз незнакомцу.

Аманда слышит, как он кряхтит в коридоре, продолжая толкать пианино по каменному полу. Где же спрятаться? В спальне? Плохой вариант. Там нет шкафа или комода, чтобы перегородить вход. На кухне? Она, конечно, может передвинуть холодильник к двери, только вот сама дверь сделана разве что не из папье-маше, и неадекватный сосед легко пробьет ее насквозь одним ударом. Аманда обводит взглядом гостиную. Может, ударить его креслом по голове? А смысл? Он не обратил внимания даже на оторванное ухо.

Остается балкон.

Недолго поковырявшись с замком, она распахивает дверь. На улице очень жарко, и Аманде снова становится дурно, однако высокая температура сейчас не самая большая проблема. Она перегибается через перила, смотрит вниз и жалеет, что никогда не занималась альпинизмом или паркуром.

Судя по звукам на лестничной площадке, мужчина вот-вот закончит возиться с пианино. Аманде некогда думать и нечего терять. Она перелезает через балкон, делает глубокий вдох, чтобы справиться с головокружением, и, крепко ухватившись за перила, повисает в воздухе.

Пожалуйста, перила, не оторвитесь, молится она, не забывая искать ногами хоть какую-то опору. Ее руки начинают затекать, и Аманда понимает, что долго в таком положении не протянет.

Увы, все напрасно. Внизу нет ни перил, ни подставки для цветочных горшков – вообще ничего. Только пустота.

Через перила она видит, как входная дверь открывается и в квартиру врывается разъяренный мужчина с окровавленным и залитым потом лицом. Их взгляды пересекаются.

Ну уж нет, думает Аманда, глядя в его пустые стеклянные глаза. Свидания не будет, у меня другие планы.

Он идет прямо на Аманду, подволакивая правую ногу. На мгновение мужчина останавливается, надрывисто кашляет и отхаркивает сгустки мокроты, перемешанные с кровью.

Аманда в отчаянии. Она не дотянется до балкона на втором этаже, даже если повиснет на пальцах.

Это плата за право жить в квартире с четырехметровыми потолками, думает она. Когда мужчина появляется на балконе, Аманда закрывает глаза, разжимает ладони и летит вниз.

Дано разбудило пение птиц. А может, солнце, которое светило ему прямо в лицо, вынуждая очнуться от тяжелого сна.

Несколько секунд он собирается с мыслями. Несколько благословенных секунд забвения, когда ему кажется, что мама рядом и сейчас снова зазвучит смех Лине. И тут воспоминания о вчерашних событиях обрушиваются на него с сокрушительной силой.

Счастливое заблуждение развеивается как дым, и с губ Дано срывается жалобный крик от безысходного отчаяния.

Он калачиком сворачивается под одеялом и какое-то время лежит так, напрасно пытаясь сдержать слезы.

Несколько минут спустя Дано выбирается из домика для игр, в котором провел ночь. Было уже очень поздно, когда он наткнулся на эту детскую площадку неподалеку от моста на Стокгольм. Сначала он хотел продолжать и дальше двигаться в сторону центра. Дядя Ахмед говорил, что встретит их на Центральном вокзале, но всего через несколько сотен метров после моста железная дорога ныряла в туннель. А Дано не был готов продолжать путь в абсолютной темноте.

На самом деле тьма была не совсем уж полной. Какое-то время спустя в ближайшей к мосту многоэтажке зажглось несколько окон, и их свет отразился в черной воде. Должно быть, это была «Дюпло», больница с собственным электроснабжением на случай аварии.

Дано стоит на краю большого зеленого парка. По соседству с домиком для игр, в котором он провел ночь, несколько качелей, конструкция для лазанья в форме за́мка и деревянные вагончики, в которые малыши могут забираться и играть в пассажиров и машиниста поезда.

Он смотрит на экран телефона. 10:32 утра. Осталось четырнадцать процентов зарядки аккумулятора. Нужно найти какое-нибудь подходящее укрытие и подключить телефон к зарядному устройству на солнечных батареях, которое они раздобыли в лагере в Греции. Хуже то, что в углу светится надпись: «Нет сети». В ранние часы сигнал действительно мог пропадать. Но перед тем, как провалиться в сон, он проверил телефон, и в четыре часа утра сигнал еще был.

Парк очень живописен, но у Дано нет никакого желания гулять по нему: надо двигаться дальше. Прежде чем убрать телефон обратно в карман джинсов, он переводит его в режим энергосбережения. Нет смысла растрачивать последний заряд аккумулятора, если нет сигнала.

Дано сидит на песке и доедает то немногое, что у него осталось от вчерашней еды. Положив пластиковый пакет с документами на рюкзак, он отходит на несколько шагов в сторону и мочится у забора. Хотя было бы лучше сходить в туалет прямо на месте – у Дано до сих пор свежи воспоминания о том, как отец оберегал эту