Джим Томпсон - Дикий город
Багз был тронут той искренностью и настойчивостью, с которой это было сказано. Более того, он чувствовал, что старик ему явно симпатизирует, а ему действительно хотелось хоть кому-то по-настоящему понравиться. Поэтому он заверил Хэнлона, что они теперь будут часто видеться, что он уже вскоре заглянет к нему, да и потом станет это делать. И он действительно намеревался так поступить. Но потом задумался над неблагоприятными последствиями, которые может повлечь за собой подобная ситуация, — последствиями, которые могли наступить только в отношении его, и никого другого, — и так и не заглянул к старику. Ни разу. Да ему в общем-то и не хотелось, разве что приказали бы.
«Ни к чему все это, — подумал он. — Хэнлон может не так понять. Подумает еще, что я подлизываюсь, что я из тех, кто так и бродит повсюду, желая лишь одного — втереться в доверие к боссу. Вот если прикажут покатать его, тогда конечно. Тогда пожалуйста». Он действительно держался за эту работу и был готов неукоснительно выполнять все предписания и указания. Но даже ради этой цели не собирался задабривать или умасливать кого-то, как он (во всяком случае, так ему самому казалось) делал в прошлом. Он ясно даст понять, что это не входит в его служебные обязанности, что он не сиделка — именно этот термин употребил, возможно, отчасти бестактно, сам Хэнлон.
* * *Багз постучал в дверь апартаментов Хэнлона. Не дождавшись ответа, открыл дверь своим универсальным ключом, специально предназначенным для того, чтобы отпирать запертые изнутри двери, и вошел внутрь.
Хэнлон был на террасе, сидя в кресле за столиком под зонтом. Услышав, как вошел Багз, он приветливо помахал ему. Багз пересек комнату и вышел через балконные двери.
— Кофе? — спросил старик, жестом указывая на стул и одновременно наклоняясь к кофейнику. — Извините, Багз, если пришлось поднять вас с постели.
— Да нет, все в порядке, — не слишком-то учтивым тоном откликнулся Багз. — Чего вы хотели, мистер Хэнлон?
— Вестбрука, — сказал старик, глядя на Багза поверх кончика сигареты. — Я пытался связаться с ним сегодня рано утром, а когда мне это не удалось, распорядился, чтобы осмотрели его комнату. Судя по всему, сегодня он вообще не ночевал у себя в номере. И в отеле его нигде нет. Вот я и подумал, может, вы знаете, куда он мог подеваться?
— Я? — Багз опустил чашку, и она чуть звякнула о блюдце. — Откуда же я могу это знать?
— Я просто спросил... Дайте, пожалуйста, прикурить.
Багз протянул Хэнлону зажженную спичку. Тот схватил его за руку, и крепко удерживая, пристально вгляделся в глаза.
— Вы вчера с ним разговаривали? Точнее, вчера вечером?
— Нет.
— Точно? Одна из горничных, эта симпатяжка Вара, видела его вчера вечером на вашем этаже. По словам телефонистки, вы в то время были еще у себя в номере. Я лично не понимаю, что ему могло понадобиться на том этаже — разве что хотел повидаться с вами.
Лоб Багза покрылся потом. Из горла вырвался слабый, какой-то дурацкий смешок.
— А, ну да, конечно. Он снова хохотнул. — Олли действительно заглянул ко мне на пару минут. Но это было уже после полуночи, то есть уже сегодня, а не вчера вечером. Когда вы спросили меня, видел ли я его вчера вечером. Почему... почему...
— Ладно, оставим это, — брезгливо поморщился Хэнлон. — Так зачем он к вам заходил?
— Да так, ни за чем особенным. Я... Послушайте, мистер Хэнлон. — На Багза, похоже, нашло вдохновение. — Я не хотел вам говорить о его приходе, потому что он тогда был немного на взводе. Вот я и подумал, что если вы узнаете, как он болтается...
— Я что, спрашивал, пьет Олли или нет? Думаете, я не знал этого? Так вот, а теперь вы послушайте! — Хэнлон грохнул кулаком по столу. — Я не вчера родился и даже не позавчера. Достаточно пожил на свете и в общем-то не совсем дурак, улавливаете? Более того, мне приходилось быть довольно сообразительным, и я им стал, врубаетесь? Так вот, если вы хотя бы вполовину такой же сообразительный, как я, вы сейчас же начнете говорить!
Он откинулся на спинку кресла, чуть подрагивая всем телом, и через секунду произнес:
— Итак, я жду.
Багз кивнул:
— Ну что ж. Я не хотел вам говорить, потому что... Впрочем, вы сами поймете почему. Вчера вечером Олли просматривал бухгалтерские книги за последний квартал и обнаружил крупную недостачу — более пяти тысяч долларов. Он не может этого доказать, но грешит на Дадли — считает, что это он присвоил деньги...
— Правильно, — проговорил Хэнлон, словно сверяя услышанное с написанным текстом. — Так и знал, что произойдет нечто подобное. А я ведь предупреждал Олли насчет этого прохвоста. Не хотелось бы плохо говорить о покойниках, но я в свое время говорил Олли, что если и есть плуты и обманщики на свете... Впрочем, извините, Багз. Так вы говорили...
— Ну вот. Олли до смерти перепугался. Он понимал, что это место — последнее в его жизни, что если он потеряет его, то уже никогда не найдет себе новую работу, а он был уверен, что вы непременно уволите его.
— И здесь он не ошибся! Когда говоришь, говоришь человеку что-то, а он все равно поступает по-своему... Да, ну ладно. — Хэнлон вздохнул с угрюмым видом. — Думаю, надо будет дать ему еще один шанс. Может, и не стоило бы, но все же дам. Этот маленький старикашка довольно крепкий тип, да и не стоит так уж винить его за то, что он хранит верность старым друзьям.
Багз стал постепенно успокаиваться и даже пробормотал, что рад такой реакции Хэнлона.
— Все это лишь прагматичный расчет, Багз, и ничего более. — Старик доверительно наклонился вперед. — Как вы считаете, он еще объявится? Через несколько дней, ну, когда отойдет от своей пьянки?
— Ну да, конечно, а почему бы нет?
— А вы сами не догадываетесь, почему нет? Не надо никого прикрывать, Багз, ни ради Олли, ни ради меня. Это ведь делу не поможет. Чертовски не хотелось, чтобы так все и случилось — именно так, как, я опасался, и может случиться. Это грозит нам грандиозным скандалом и нешуточным судебным процессом, если окажется, что у Дадли есть какой-нибудь родственник, хотя бы седьмая вода на киселе. А прикрыть это дело я не могу. Так что, если Олли имеет какое-то отношение к тому, что случилось с Дадли...
— Не имеет, — твердо сказал Багз. — Он понимал, что встреча с Дадли ничего ему не даст. — Багз вкратце пересказал Хэнлону доводы, сообщенные ему Вестбруком, однако старика они, похоже, не особо удовлетворили.
— Ну ладно, с этим я еще могу согласиться. Пьяный или трезвый, но Олли всегда был достаточно практичным человеком, и он не стал бы говорить с Дадли, если бы знал, что это ему ничего не даст. Но вот его нет. И пяти тысяч долларов тоже нет. И Дадли мертв.
— Дадли мог растратить эти деньги, — пожав плечами, заметил Багз. — Или положил их в какой-нибудь банк. А судя по тому, как расстроился Олли...
— Да, да, я понимаю. Попал в переделку и с горя запил. То же самое он вытворял и в других местах. Но это самоубийство...
Хэнлон словно задумался над этим словом. — Скажите, Багз, вам, как полицейскому, не кажется все это чертовски странным? Дадли спер деньги, причем обстряпал все так, что никто ничего не докажет. А раз так, зачем же...
— Это и меня сбивает с толку, — вяло пожал плечами Багз. — Может, у него в прошлом были какие-то неприятности? Что-то такое, что наконец достало его?
— Да, это, конечно, возможно. И потом, если бы самоубийцы всегда действовали по логике, они не кончали бы с собой. Может быть, и так, и если посмотреть на случившееся именно под таким углом, тогда не таким уж нелепым оно кажется. Вы мне здорово помогли своим рассказом, Багз.
Тот что-то скромно пробормотал в ответ и поднес Хэнлону очередную зажженную спичку.
— Но один вопрос все же остается, — сказал старик, пыхнув сигаретой. — И я на него никак не могу найти ответ. Интересно, не поможете ли вы мне отыскать его.
Багз поднял на хозяина спокойный взгляд. По крайней мере, постарался это сделать. Впрочем, он уже знал, что именно хотел спросить Хэнлон, и страшился этого вопроса... Зачем Вестбрук приходил к нему прошлой ночью? Просто поболтать? Рассказать, в какой переплет попал, поплакаться в жилетку друга? Или по какой-то другой, гораздо более прагматичной причине?
Багз знал, что именно этот вопрос волнует сейчас Хэнлона. В сущности, только один этот вопрос. Тот, к которому он «подгребал» с самого начала их разговора. И он знал кое-что еще, а именно то, что Хэнлону, по сути дела, было глубоко наплевать на Дадли и что его в лучшем случае лишь умеренно волновала проблема возможного скандала или судебного процесса. Смерть Дадли его интересовала лишь с одной точки зрения — как предвестница его собственной смерти. Поскольку, если Багз убил Дадли, если он смог убить ради денег...
Багз же не мог рассказать обо всем том, что знал, не мог признаться во все более крепнущем убеждении — или подозрении, — что его наняли исключительно ради убийства Хэнлона. Никак не мог. Тот факт, что он имеет подобные подозрения, но при этом продолжает оставаться на работе, сам по себе заслуживал сурового осуждения.
