Станислас-Андре Стееман - Из дома никому не выходить
— Доктор Перфитт считает, что ребенок лежит неудачно, — хмуро ответил констебль Макферсон. — Собственно говоря, мы с миссис Макферсон имеем некоторые основания опасаться кесарева сечения. Одной заботой больше.
— Дорогой Макферсон! — воскликнула, растрогавшись, миссис Пламкетт. Зло и болезнь… В конце концов, они начали смешиваться в ее представлении. — Вы… Не хотите ли чего-нибудь выпить? Чашку чаю? Или подкрепиться?
Еще не успев договорить, она укорила себя за безрассудство. С тех пор, как незваный гость позвонил у ворот, она только и мечтала о том, чтобы поскорее его выпроводить. А теперь сама приглашает в дом, где он может встретиться с Люком Адама и его шайкой. Но что ей еще остается? Бедняга, несомненно, будет разочарован, если его бесцеремонно выставят за порог. В особенности после того, как он оказал ей большую услугу, не поленился притащить домой Беггара, как тот ни сопротивлялся.
Впрочем, констебль может еще отклонить ее приглашение.
— Благодарю вас, мэм, — сказал Макферсон. — Был бы я при исполнении, служебные обязанности воспрепятствовали бы принять ваше предложение. Но, поскольку у меня выдался свободный часок, не откажусь… Это от миссис Макферсон, — внезапно сообщил он, отпуская пакет из оберточной бумаги, который до сих пор придерживал локтем.
Миссис Пламкетт еле успела его подхватить.
— Боже, как это мило! Не следовало, в самом деле! А что там?
— Луковицы гиацинта, — с горечью напомнил ей констебль Макферсон. — Вы же сами у меня их попросили, когда я приходил к вам во время переписи. Я могу показать, как их сажают.
— Не стоит, я… я сама прекрасно с этим справлюсь! — слабо возразила Аделия. — Я… вот сюда.
Стоя на пороге кухни, констебль Макферсон, казалось, с сожалением оглянулся на цветник, где зияла — невидимая издали — общая могила Чарли Росса и Питера Панто.
— Вы точно не хотите, чтобы я показал вам?
— Нет-нет, не надо! — поспешно отозвалась миссис Пламкетт. — Боюсь, как бы вы не простудились. Миссис Макферсон мне этого не простит! — Она придерживала дверь кухни открытой и подчеркнуто ежилась и вздрагивала.
Констебль Макферсон, наконец перестал топтаться на пороге и вошел.
— Только мертвые, знаете ли, мэм, никогда не согреются, каждому известно! — вздохнул он, направляясь прямиком к плите. По пути взглядом сонного кота пересчитал грязные чашки в раковине.
— Садитесь, — пригласила миссис Пламкетт. — Вот сюда, пожалуйста… Устраивайтесь поудобнее…
— Не стоит из-за меня так хлопотать, мэм! — сказал констебль Макферсон, расстегивая накидку и снимая каску. — Я только на минутку.
Люк Адама, Джой Адонис, Баггси Вейс и профессор Шварц совещались в столовой. Из расположенной по соседству кухни до них доносились приглушенные голоса миссис Пламкетт и констебля Макферсона.
— Говорю вам, старуха хочет нас заложить! — в тысячный раз повторял Джой Адонис. — Я бы не удивился, если бы она его впустила для того, чтобы шепнуть ему пару слов на ушко или передать записку.
Люк Адама пожал плечами.
— Она не пошла бы на такой риск. Ну, предположим, она нас выдаст…
— Ага, предположим! — подхватил Джой Адонис.
—…Нам от этого хуже не будет, — закончил Люк Адама.
— Что ты несешь! Если выпустить отсюда этот кусок сала, он через час может ввалиться обратно и привести с собой всю местную полицию.
— Вы же выпустили отсюда вчера его преподобие…
— Священник — не полицейский. Эти парни болтают только с Богом.
Тупость его телохранителей, как и всякий раз, когда она в чем-нибудь проявлялась, еще сильнее разозлила Люка Адама.
— Вы забыли, что нам написал Неизвестный: «Скотланд-Ярд знает, кто вы и где прячетесь. Оставайтесь на месте. Полицейские ничего вам не сделают до тех пор, пока девочка будет у вас, и пока вы будете хорошо с ней обращаться…»
— Хм! — недоверчиво откликнулся Джой Адонис. — А что, если этот легавый — ловушка?
Мысли роились у него в голове, и он не успевал привести их в порядок:
— Что, если Неизвестный существует только на бумаге?
— На бумаге?
—Угу, легавым надо, чтобы мы сидели на месте: тогда им не придется за нами гоняться. Ничего лучше не придумаешь, чтобы мы расслабились и дали их наемнику время спокойненько сделать свое дело. В день, когда у нас не найдется четвертого для бриджа, они сюда въедут верхом!
— Что за чушь! Девчонку это не спасет!
Профессор Шварц давно рассматривал подобную возможность:
— В конце концов, письмо вполне может исходить и отсюда, — задумчиво проговорил он. — Преждевременная кончина Чарли Росса увеличила то, на что мы можем рассчитывать, в соотношении одна целая двенадцать сотых, кончина Питера Панто — одна целая двадцать пять сотых. Исчезновение третьего претендента, с учетом всех предыдущих прибавок, выразилась бы в приросте личной прибыли в размере одной целой тридцати трех сотых на каждого из уцелевших и так далее… Заявляю вам, что лично мои запросы полностью удовлетворит сумма в шестнадцать-семнадцать тысяч фунтов. Зато, и я с прискорбием об этом упоминаю, один из вас вполне мог воспользоваться подобным способом с намерением, в конце концов, взять себе всю сумму выкупа.
Трое, к которым он обращался, в недоумении переглянулись. Нет, профессор Шварц никогда не перестанет их удивлять.
Они начисто позабыли бы даже о существовании констебля Макферсона, если бы два происшествия, случившиеся почти одновременно, косвенно не напомнили им о госте хозяйки «гнездышка».
С верхнего этажа донеслись пронзительные женские — или детские — крики.
В то же мгновение Беггар, явно недовольный тем, что его водворили в дом, толкнул носом приоткрытую дверь кухни и пустился улепетывать, не разбирая дороги.
Констебль Макферсон, поставив на нейлоновую скатерть чашку сдобренного ромом чая, отреагировал в два приема:
— Прошу простить, мэм, но мне показалось, будто я явственно слышал крик. А что касается вашей собаки, то, если не ошибаюсь, она опять сбежала!
Миссис Пламкетт, остановившись на пол пути к двери, инстинктивно запротестовала:
— Бе… Беггар не может так со мной поступить!
— Как знать? — вздохнул констебль Макферсон. — Я-то ведь его буквально заарканил…
Он по-прежнему сидел лицом к плите, и миссис Пламкетт оказалась у него за спиной, но он видел каждое ее движение в плохоньком зеркальце в углу.
— Я… я пойду взгляну! — решила миссис Пламкетт. — Оставайтесь здесь! — необдуманно прибавила она.
Констебль Макферсон подобрал ноги под стул, готовясь встать.
— Как скажете, мэм. Я ведь все равно только на минутку зашел.
Миссис Пламкетт, едва открыв дверь кухни — и увидев мечущиеся по лестничной клетке тени — тотчас отступила назад. Прежде всего следовало обезвредить констебля.
— Беггар не мог далеко уйти, — сказала она, прислушиваясь к доносившимся сверху звукам. — А малышка вроде бы успокоилась.
— Малышка?! Успокоилась?!
— Ей одиннадцать лет, ее зовут Карлотта, — поспешно объяснила миссис Пламкетт. (Перестанет ли она теперь когда-нибудь лгать?) — Отец и мать сменяются у изголовья бедняжки. У нее с утра немного поднялась температура.
— Понятно… И сколько у нее?
—Тридцать восемь, тридцать девять, — пробормотала Аделия, продолжая всматриваться в лестничную клетку. — У детей по любому пустяку поднимается температура, вы ведь знаете.
— Еще бы! — согласился констебль. — Миссис Макферсон перестала сходить с ума только после того, как родила шестого.
Он уже давно с вожделением поглядывал на сахарницу, и только протянул руку, как совсем рядом, как будто бы в самой кухне, раздался оглушительный грохот.
— О Боже! — простонала Аделия, развернувшись к констеблю всем телом. — Вы слышали?
— Трудно было бы не услышать, — проворчал Макферсон. Он уже встал и возился со своим ремнем.—Оставайтесь на месте, мэм! Пойду взгляну, что там происходит…
— Нет-нет! — взмолилась Аделия. — Это… это может быть опасно!
— Опасно, мэм? Почему опасно?
— Не знаю, но я… Я боюсь…
— Вот именно, мэм! Еще бы вам не бояться! Здесь что-то такое делается… — И, покрепче перехватив дубинку, констебль уже шагнул в прихожую. Аделия поняла, что проиграла.
— Мистер Макферсон! — сделала она, тем не менее, последнюю попытку его уговорить. — Подумайте о вашей жене, о ваших детях! Вспомните о том, что сейчас вы даже не на службе!
Слишком поздно. Констебль твердым шагом удалялся. Осторожно, но решительно.
Далеко он не ушел. Он все еще колебался, не зная, в какую сторону двинуться, когда перед ним выросли двое.
— Констебль Макферсон, — представился Макферсон, делая вид будто не замечает угрожающей неподвижности незнакомцев. — Прошу вас назвать ваши имена и род занятий.
