Оксана Обухова - Мисс Марпл из коммуналки
Котенок от встряски под курткой влюбленного рысака перепугался, заполз в рукав, и когда Настенька открыла дверь, ее глазам предстала забавная картина: в подъезде извивался участковый.
– Алеша? – удивленно зазвенели херувимские бубенчики.
– Да вот, – пыхтел лейтенант, извлекая из рукава рыжего трусишку, вцепившегося всеми когтями в форменную рубаху где-то в районе локтя. – Вот – котик…
– О-о-ой! – пропела Настя. – Котенок…
Это – мне?!
– Вообще-то, – подготовленно посуровел участковый, – вашей тете. Софье Тихоновне.
Анастасия всплеснула руками:
– Вы чудо, Алексей! Конечно тете! А как его зовут? Вы проходите, проходите…
Алексей важно переступил через порог, держа на вытянутых руках обвисшего и очень грязного, лишь слегка обсушенного под кителем котенка. Котишка жалобно мяукал, на этот звук сбегались остальные дамы…
– Его надо помыть, – басила бабушка Губкина.
– Шампунем! – соглашалась Настя.
– Жидкостью для мытья посуды, – глубокомысленно соображала тетя Софа.
– Почему?
– Он все равно после купания облизываться будет, так что хотя бы не отравится.
– А вы так раньше делали, тетя Соня?
– Нет. Геркулес купанья ненавидел, сам языком в порядок приводился. Но мыть котов, я точно знаю, надо либо специальным шампунем, либо жидкостью для мытья посуды – это не отрава.
Через полчаса безропотно отмытого в тазике с разведенным «Мифом» котенка обсушили последовательно полотенцем и феном и путем общего голосования нарекли Марком (Аврелием).
Котик оказался на диво мудрым и все купальные мероприятия перенес с видом философа-стоика.
Настасья чирикала над котиком «Маркуша, кис-кис-кис» и угощала молоком.
Алеша плавился от счастья.
В шесть часов вечера в сороковую квартиру приехал Роман Владимирович со всяческими прибамбасами для безбедного кошачьего житья. Он позвонил Настасье справиться о «здоровье дорогой Софья Тихоновны» – вот лукавец! – узнал о прибавлении в семействе и, разумеется, не удержался. Объехал все окрестные звериные лавки и понавез добра: игрушечных мышей и пышный круглый коврик, магнитную расческу и столбик для точения когтей, исполненный под пальму с плюшевыми листьями и ананасом на веревочке, уютный кошкин домик и килограммов пять разнообразного деликатесного корма…
Марку (Аврелию) показалось, что он попал в кошачий рай.
Только уж очень переполненный сюсюкающими двуногими…
Остаток вечера Маркуша провел под шкафом, куда удалось подсунуть ему круглый коврик в форме пирога-ватрушки.
Во вторник Настенька уехала в Пермь.
Но обещала вернуться уже навсегда.
В пятницу утром участкового Бубенцова вызвали на труп в сороковой квартире.
Часть вторая
Утром в половине девятого Надежда Прохоровна Губкина вышла из своей комнаты и повернула к туалету.
Старинное зеркало в углу отразило не только ее фигуру во фланелевом халате и тапочках на босу ногу, но и странный тюк с одеждой, сброшенный чуть сбоку от входной двери.
Надежда Прохоровна очень удивилась такому происшествию, оглянулась назад и увидела, что мутное зеркало не в полной точности отобразило картину: тюк имел не только человеческую форму, но и ноги, обутые в тяжелые ботинки.
Подойдя ближе, гражданка Губкина тихонько вскрикнула и, подобрав полы халата, метнулась к первоначальной цели – к туалету. От неожиданности и жути со старой дамой чуть не приключилась медвежья болезнь.
Перед дверью, как позже оказалось, запертой квартиры лежал мертвый мужчина с ножом в груди.
– Надежда Прохоровна, – спрашивал бабушку капитан Дулин, – у кого, кроме жильцов квартиры, есть ключ от входной двери?
Начальник убойного отдела болезненно морщился. Вид двух перепуганных – свидетельниц ли? – вызывал у него не то чтобы жалость, а нечто сродни мучительному состраданию.
Квартирный убой не вызывал сомнений: в замкнутом на все ключи периметре всю ночь находились только эти дамы да рыжий котик, распластавшийся по груди свидетельницы(?) Мальцевой клочком перепуганного меха.
Бабули таращились на членов следственной бригады заплаканными красными глазами и в один голос заверяли:
– Спали. Всю ночь спали. Ничего не слышали.
– Тогда откуда труп?! – резонно вопрошал капитан. – Если ключи только у вас и… – Дулин сверился с записями, – Романа Савельева и уехав шей Анастасии Корниловой? Кто побывал в квартире? Кто оставил труп?!
Капитан помассировал разболевшийся лоб, взглянул на слезливых кумушек и умерил темперамент:
– Вы уверяете меня, что замок практически новый. Причем, хочу заметить, – хороший. Ключей вы не теряли, следов отмычки на замке нет.
Своим знакомым, родственникам, друзьям дубликатов вы не делали. В библиотеки, бани и театры в последние два месяца не ходили, ключей без присмотра нигде не оставляли. Откуда труп, Надежда Прохоровна, Софья Тихоновна?! Как в вашу квартиру попало тело Алиева Нурали Нурмухаммедовича?!Через две минуты после приезда опергруппы тело человека в серой куртке удалось идентифицировать по паспорту, обнаруженному в его кармане. Убитым оказался тот самый сосед-таджик из сорок первой квартиры.
Его жена Гульнара стояла тут же и утирала слезы полосатым кухонным полотенцем.
Помимо паспорта в карманах Нурали Нурмухаммедовича была обнаружена сумма денег в размере восьми тысяч американских долларов и одиннадцати тысяч рублей.
Деньги немаленькие.
Дети Гульнары плакали в соседней квартире и рвали душу капитана Дулина на мелкие сострадательные части.
С одной стороны, все ясно: были бы кумушки чуть помоложе, забрал бы их кэп Дулин с собой обеих. Промариновал бы в СИЗО сутки-двое и добился если не признания, то хотя бы вразумительных ответов.
Но тут… Отпечатки пальцев с наружной стороны на ручке двери стерты… А зачем, спрашивается, если в подозреваемых жильцы квартиры…
И врач еще! Медэксперт Васильчиков…
«Удар нанесен с такой силой, что расщепилась ручка ножа…»
А бабушки-гражданки на мясников, факт, не тянут.
Кэп Дулин сидел за круглым, накрытым скатертью столом в комнате свидетельницы(?) Мальцевой – следователь Паша Авдеев заканчивал в коридоре описание места происшествия – и мучительно соображал, как бы добиться от кумушек хоть одного четкого признания, кроме: спим крепко, ложимся рано, встаем поздно.
«Эх, пенсионерки-божьи одуваны, – вздыхал Дулин. – Мне бы хоть недельку вставать поздно, ложиться когда захочешь, третий год без отпуска… И что мне с вами делать?!»
Решил – пугнуть:
– Ну что ж, Софья Тихоновна, Надежда Прохоровна, если иных подозреваемых, кроме вас, нет, придется проехать с нами. Собирайтесь, голубушки.
Гражданка Губкина, только что обнимавшая за плечи всхлипывающую гражданку Мальцеву, вдруг вызверилась на капитана:
– Куда это – собираться?! Как это – поехали, а?! Алеша, ты что молчишь?!
Участковый Бубенцов, все это время подпиравший комнатный косяк с мрачным видом, поднял бровь.
– Алеша, что это делается-то?! А! Как только у вас, значит, четыре мертвяка на участке – так баба Надя помоги, канистру разыщи! А как у бабы Нади мертвяк… В кутузку собирайся, да?!
– О какой канистре речь? – прищурился капитан на участкового, не обращая внимания на гневные вопли гражданки-свидетельницы(?).
– А вот такие! – обогнув стол, вышла на передний план гражданка. – С техническим спиртом, вот!
– Так, так, так, – усмехнулся Дулин. – Это не та ли канистра, что в гараже Зубова нашлась?
– «Нашлась», – фыркнула Губкина. – Как же!
Сама ножки приделала и к вам прибежала?.. Это я ее у Таньки нашла и к вам приволокла!
Авторитет «не повзрослевшего» до старшего лейтенанта участкового безвозвратно гиб под эти вопли.
Испуганная перспективой собираться и ехать бабушка Губкина в деталях освещала проводимые ею мероприятия. К деталям присовокупила воспоминания о славном прошлом добровольной красноповязочной дружинницы…
– И что же это получается?! – вопрошала пе ред многочисленной аудиторией. (Паша Авдеев даже описывать прервался, пришел послушать.) —
Как только надо – баба Надя. Как на кого-то мертвяка свалить, так тоже получается – я?!
В дверном проеме собралась уже вся следственная бригада, концерт по заявкам работников правоохранительных органов продолжался еще минуты четыре.
Солировала все так же баба Надя.
В итоге капитан не выдержал (сжалился над погибающим под ехидными взглядами коллег лейтенантом) и ударил ладонью о стол:
– Так, хватит! Перерыв с песнями и плясками закончен. – И обратился к товарищам: – Чего столпились? Работы нет? Сейчас добавлю… Кто на поквартирный обход пошел?!
Дверная пробка мигом рассосалась. Только лейтенант Серегин остался:
