Анатолий Безуглов - За строкой приговора
Вскоре молодые люди поженились. Как будто стали осуществляться мечты о "красивой жизни". Муж зарабатывал неплохо, и Ганина создала у себя на квартире нечто вроде "светского салона". Это требовало дополнительных расходов, а Пухов был скуповат. На безоблачном небе семейной жизни появились первые тучки. Дальше - больше. После одной из ссор Виталий собрал свои вещи и уехал к родным в Челябинск. Перед отъездом он порекомендовал ей сделать аборт. Но Ганина не последовала его совету: она рассчитывала, что ребенок вернет ей мужа. Между тем Пухов осел в Челябинске, вторично женился, забыв расторгнуть брак с первой женой, и начисто вычеркнул из своей памяти Марию Николаевну. Сообщение, что у него есть сын, застало его врасплох, а иск о взыскании алиментов вызвал панику. Пухов написал ей несколько лирических писем. Он уверял Ганину, что продолжает ее любить, и просил отозвать исполнительный лист. Летом он приехал в Армавир. Погостив несколько дней, он предложил Ганиной отпустить Виталика вместе с ним в Челябинск.
- Чем он это мотивировал? - спросил Фролов.
- Говорил, что хочет показать сына своим родителям и как бы обосновать им возвращение ко мне. Ведь они не знали, что у нас есть ребенок.
- Вы ему поверили?
- Я ему хотела поверить, - с ударением на слове "хотела" сказала Ганина. - А потом я получила вот это письмо.
"Здравствуй, Муся, - прочел Фролов. - Извини за небрежность почерка: пишу на ходу поезда. Сегодня, 18 июля, мы прибыли утром в Ростов и в 16 часов 30 минут выехали в Москву. Витя о тебе ни разу не вспомнил привязался ко мне. В Ростове я купил ему белый полотняный костюм (морская форма!). У нас осталось 13 рублей денег и немного продуктов, но в Москве мы достанем сотни 3-4. Животик у Вити стал значительно меньше, так как я установил ему дорожную диету. Чувствует он, однако, себя замечательно. В вагоне у него находится множество нянек и дядек, все его угощают, таскают по рукам и оказывают всяческое внимание. Одна дама даже занялась его туалетом и устроила ему купание с ног до головы.
Скоро будем дома, а там посмотрим, "что день грядущий нам готовит".
До свидания. Крепко целуем - Витя, Витя".
- Письмо почти трогательное, - сказал Фролов. - Что же было потом?
- Больше я ничего от него не получала. Через месяц я написала в Челябинск. Мне сообщили, что он вместе с семьей уехал в неизвестном направлении. Разыскала его я только через год. Он написал, что ребенка у него похитили в Ростове, и умолял меня не калечить его жизнь. Затем некоторое время мы снова жили вместе. Разрыв, мучительные сцены, взаимные оскорбления...
- Достаточно. Когда Пухов увозил Виталика, он брал с собой какие-либо его вещи?
- Нет, Виталий шутил, что они поедут по-холостяцки.
- Он предупреждал родителей, что приедет с сыном?
- Точно не знаю. Но, во всяком случае, он не собирался этого делать, он хотел, чтобы приезд Виталика был для них сюрпризом.
- Кто-нибудь есть у Пухова в Москве - родственники, знакомые?
- В Москве живет, жил по крайней мере, приятель Виталия по институту. Андрей. Фамилию его забыла.
- Какая фамилия: русская, украинская, белорусская?
- Грузинская. Оканчивается на "дзе". Банадзе, Ванадзе, Дерадзе. Что-то в этом роде...
- С какой станции Пухов уезжал из Армавира?
- Со станции Армавир-II.
- В какое время?
- Приблизительно в четыре часа дня.
- Почему вы это запомнили?
- В полчетвертого у меня начинался частный урок. Я хотела отменить его, но Виталий отсоветовал. Они проводили меня к ученице и отправились на вокзал вдвоем.
- Фотография сына у вас есть? Дайте, пожалуйста. А теперь подробно расскажите, как объяснял вам Пухов исчезновение сына. Только не торопитесь, времени у нас достаточно.
В тот же день следователь направил во все концы страны срочные запросы. Одни из них были адресованы в Бюро несчастных случаев и областные управления Министерства охраны общественного порядка, другие - в детские приемники-распределители, Дома младенца и отделы народного образования. Затем Фролов уехал в командировку. Она была напряженной. Особенно много пришлось поработать в Москве, Ростове и Армавире. Но результатами поездки он мог быть доволен.
С допросом Пухова следователь не спешил: к нему нужно было тщательно подготовиться. И когда Пухов впервые переступил порог прокуратуры, Фролов уже знал о нем многое.
В начале допроса Пухов нервничал, затем освоился, перешел в наступление. Это было в его характере, характере прирожденного труса. Ему показалось, что следователь чувствует себя неуверенно, а улики шатки.
В конце концов, в чем его обвиняют? В случайности, от которой никто не застрахован? Где доказательства, что он убил ребенка? Их нет, одни только оскорбительные предположения.
"Заяц, играющий на барабане", - подумал Николай Николаевич, с любопытством наблюдая за подследственным.
Такого храброго зайца, бодро выбивающего барабанную дробь, он видел еще в студенческие годы в уголке Дурова. "Этот номер основан на рефлексе "догоняй бегущего", - объяснял экскурсовод. - Во время дрессировки барабан все время "убегал" от зайца, который постоянно оставался победителем. Постепенно длинноухий поверил, что барабан еще трусливей его, и стал избивать лапами своего слабого противника. Как видите, и трус превращается в храбреца, если перед ним отступают..."
Сейчас воинственный Пухов устраивал Фролова: подследственный пренебрегал своей обычной осторожностью. Пусть выговорится.
- Войдите в мое положение, - между тем возмущался Пухов. - Я не сомневаюсь, что справедливость восторжествует. Но ведь пока суд да дело, меня полощут в грязи. Я под подозрением. Преступник! На меня оглядываются на улицах, со мной не здороваются. Еще бы, я убийца!
- Ну зачем обязательно "убийца"? Не исключено, что вы подкинули ребенка...
Пухов осекся и метнул в следователя быстрый подозрительный взгляд. Кажется, Фролов попал в точку...
- Не волнуйтесь, Виталий Борисович. Мы попытаемся разобраться в этой истории. Расскажите, как все произошло.
- Рассказывать особенно нечего, - уже без прежней горячности сказал Пухов. - Когда я уехал из Армавира, в купе была женщина лет тридцати тридцати пяти. Она очень привязалась к Виталику, покупала ему сладости, ласкала его. Мы с ней разговорились. Узнав мою историю, она сказала, что давно мечтает о сыне, и предложила отдать ребенка ей. Я, разумеется, отказался. В Ростове у нас была пересадка. Оставив Виталия вместе с этой женщиной в сквере, я отправился в город за продуктами. Вернувшись через два часа, я их не нашел. Вначале мне не пришло в голову ничего дурного. Но вскоре я начал волноваться. Обошел весь вокзал - они словно сквозь землю провалились. Кинулся на радио. Передали мое объявление - безрезультатно. Обратился в дежурную комнату милиции. Все напрасно: Виталик пропал... Пробыв в Ростове около суток, я выехал на Урал...
- Вы быстро прекратили поиски.
- Да. Но поймите мое двусмысленное положение: мне неудобно было расспрашивать людей. Ведь это ужас! Достаточно было рассказать любому, что у меня есть вторая жена, а первая предъявляет иск о взыскании алиментов, и человек настораживался. Я мгновенно становился аморалом. Сама ситуация вызывала подозрения. Кто бы мне поверил? Ведь вы, наверно, тоже не верите?
Фролов про себя улыбнулся: оказывается, Пухов и не думал расставаться с барабанными палочками. Тем лучше.
Свои показания Пухов записал сам: "Вину свою перед обществом признаю, но здесь и беда моя - имеющий сострадание поймет ее. Пять лет я переживаю свою оплошность, пять лет с трепетом ожидаю карающего правосудия. Я устал от неизвестности, от ожидания, от самой жизни. Пишу правду. В моем положении трудно сочинять небылицы. Что мне делать, если правда оказалась фантастичней вымысла?"
- А теперь мы с вами уточним некоторые моменты, - сказал Фролов. - Вы говорите, что сообщили о пропаже Виталика милиционеру. Но в книге рапортов дежурной комнаты такой записи нет.
- Я не отвечаю за четкость работы милиции.
- Согласен. Но зачем вы останавливались в Ростове-на-Дону?
- Чтобы пересесть на московский поезд.
- А других причин для задержки в Ростове у вас не было?
- Конечно, нет.
- Тогда объясните, чем вызвано расхождение между вашими показаниями и действовавшим тогда расписанием поездов. В то лето со станции Армавир-II поезда на Москву отправлялись. Вам не нужно было делать никакой пересадки. Вы уехали из Армавира в 16 часов 12 минут поездом Минеральные Воды Москва, так?
- Да...
На этот раз Пухов растерялся, но все-таки попытался спасти положение.
- Видите ли, - промямлил он, - мне действительно не надо было пересаживаться в Ростове, но я хотел там немного побыть... Старые воспоминания, знаете ли...
- Почему же вы сказали, что у вас не было других причин для задержки в Ростове?
Вопросы следовали один за другим. И отвечать на них становилось все трудней.
