Светлана Алешина - Странница в ночи
— Потому что я старше.
— И умнее… Если я интересуюсь этим дневником и фамилией, встретившейся мне в файле, тебе не кажется, что я собираюсь как-то обдумать это?
— Потоцкий? Я не помню, откуда взялась эта фамилия и почему я обратил на это внимание. Скорее всего, я просто выписал все фамилии, встретившиеся мне в бумагах, касающихся Антонины Ивановны… А дневник я даже не успел прочесть — честно говоря, там с первых страниц девичьи переживания, и все это написано таким мелким почерком, да еще Антонина Ивановна явно не желала отказываться от употребления ятей! В общем, хоть убей меня, а я совершенно не могу припомнить, кто этот твой Потоцкий, равно как и откуда он взялся.
— Могу сказать вам, Андрей Юрьевич, что вы поступили в высшей степени неосмотрительно, положив этот дневник в общую папку!
— Слушай, Александра, я тебя не понимаю! Чего ты привязалась к этому дневнику? Пропали более важные документы — и это должно было бы взволновать тебя куда больше!
— Иногда простой дневник бывает важнее, — заметила я. — Например, когда нет завещания. Какое-то упоминание в дневнике вполне может расцениваться как последняя воля покойного… А Олю не нашли?
— Нет.
Лариков как-то сразу помрачнел.
А я даже не знала, радоваться этому или огорчаться. По крайней мере, не нашли мертвой… А это уже хорошо, в теперешних-то условиях!
Кстати, когда я посмотрела в сторону Воронова, мне показалось, что он-то уж точно слышал про этого загадочного Потоцкого!
* * *Они пошли в кабинет Ларикова, при этом Никита посмотрел на меня глазами человека, ведомого на электрический стул.
Честное слово, у меня просто ум заходил за разум, и вся эта история напоминала мне китайскую грамоту или шифрованную телеграмму, вот только я никак не могла найти ключ, который помог бы мне подобраться к шифру.
Вспомнив, что такой ключ мне может дать Людка, я снова начала набирать ее номер.
Телефон не отвечал. Пользуясь выпавшей свободной минуткой, я стала разглядывать портрет ужасного чудовища, который приволок из милиции мой добросовестный Ларчик.
Ну и рожа у них вышла, скажу я вам! Сразу понятно, что перед тобой преступник закоренелый, безжалостный, неумолимый! Так и видишь, как он душит невинную жертву! Да уж, не хотела бы я, чтобы родной милиции пришлось меня разыскивать и составлять фоторобот! После такого вот безобразия можно сразу поставить на себе крест — замуж не возьмет уже никто!
Конечно, он был в майке «Титаник», все с тем же сладеньким Ди Каприо, и я, сердито подумав, что неясно, от чьей физиономии меня тошнит больше — от замшелого негодяя или от Ди Каприо, отшвырнула творение анонимного милицейского мастера подальше.
В очередной раз набрав номер, я уже не верила в удачу. И почему-то именно это мое неверие было вознаграждено сторицей — в трубке щелкнуло и квакнуло, и после этого я услышала бодрый голос Людки:
— Архив ТГУ.
— Людка, ты мне так нужна, не можешь себе представить, — заявила я, не размениваясь на раскланивания, расшаркивания и восклицания: «Сколько лет, как я скучала, вышла ли ты замуж…»
— Приезжай, — была столь же лаконичной моя подруга.
— Ты будешь на месте?
— До пяти, — пояснила Людка все так же коротко и ясно.
— Все. Бегу.
Я повесила трубку и посмотрела на часы. Зная Людку, можно было предположить, что мое «бегу» она не восприняла буквально и, скорее всего, именно сейчас, точно так же взглянув на часы и подумав, что до моего запланированного визита еще уйма времени, отправилась в кафе перекусить или пошла покурить в коридор.
Однако и медлить не стоило. Поэтому я зашла к Ларчику сообщить, что удаляюсь на неопределенное время, помахала рукой Никите, который повторял Ларчику то же, что и мне, и отправилась в университет.
Глава 9
Идя по проспекту, я обдумывала все, что мне удалось узнать.
Пока у меня выходила странненькая история, в которой почему-то упорно проявлялся облик неизвестного «титаниста».
Ну, Сашка, ты прямо Шекспир! В моей «трагедии» было такое количество страстей, что любой нормальный человек пришел бы в ужас, но я привычная… Я совершенно спокойно наносила штрихи на образы из моей трагедии, и к концу моего мысленного ретуширования мне очень захотелось пообщаться с Володей Бариновым. Пока я предоставляла его обществу Виктора Сергеевича и Ларчика, но сейчас я вынуждена была признать свою оплошность — если образы всех были довольно четкими и понятными, даже образ «титаниста», то Володя оставался бледненьким и как бы размытым.
Где его найти, я знала. Но сначала я забегу к Людке, а вот после…
Кстати, кто же та женщина, после общения с которой Татьяна вдруг возымела желание наладить отношения с Бариновой?
Признав, что пока у меня вопросов больше, чем ответов на них, я обнаружила, что тем не менее нахожусь в непосредственной близости к разгадкам.
А также в абсолютной близости от филиала ТГУ, где располагался архив, в котором меня ждала Людка. Вот она, альма матер, где меня обучали отнюдь не сыскному делу, а никому не нужному в наше время старофранцузскому языку…
Толкнув массивную дверь, я спустилась вниз по ступенькам, сообщила строгой бабуле, окинувшей меня привычно подозрительным взором, что я к Людмиле Игоревне по делу, и наконец-то оказалась перед дверью в архив, которая была последней преградой.
Успешно преодолев и ее, я попала в бумажно-компьютерное царство, где умело заправляла Людка.
— Привет, — бросила она мне, оторвавшись от монитора и булочки с изюмом. — Ну, и что у тебя за проблема?
— Мне надо получить сведения об одном человеке, — сказала я.
— Ох, Данич, как ты всегда все понятно объясняешь, — фыркнула Людка. — Я сразу поняла, что тебе именно это и нужно. Не лунный же ландшафт ты пришла изучать ко мне в архив… Имя-то этого человека ты мне назовешь? Или мне самой надо догадаться?
— Мне нужны сведения о Михаиле Ниловиче Баринове. А также буду тебе очень признательна, если ты сможешь посвятить меня в сложности их отношений с Потыриным.
Она даже перестала жевать булочку, воззрившись на меня с неподдельным интересом.
— Пятая, — сообщила она радостно. — Надо же… Какой вдруг странный интерес к Баринову! Вас всех что, зациклило на его персоне?
— Иногда мне так трудно тебя понимать, — сокрушенно вздохнула я. — Поясни, пожалуйста, кто еще интересовался этим человеком?
— За прошедшие две недели меня три раза уже вопрошали о Баринове.
— Да? И кто же приходил до меня? — осторожно поинтересовалась я, пытаясь скрыть охватившее меня волнение.
— Сейчас попробую вспомнить, — пообещала Людка и уставилась в потолок.
Я терпеливо ждала, искренне надеясь на положительный результат. Наконец она очнулась от мучительных раздумий и выдала мне блестящий результат:
— Сначала появилась дамочка. Сказала, что с телевидения и делает передачу о Баринове. Я, конечно, удивилась, поскольку Баринов работал у нас не больше года, потом пропал, но честно предоставила ей все, что у нас было. Ничего интересного для себя она, видимо, не нашла и разочарованно удалилась. Передачи у нее, наверное, не получилось.
— А как она выглядела?
— Такая вся авантажная, с отличной фигурой и длинными ногами. Возраст неопределенный, но уж точно ей перевалило за сорок, хотя при плохом освещении вполне потянет на тридцатник, — сообщила моя безжалостная подруга. — Ах, да… Чуть не забыла — слегка косит, впрочем, ей это идет.
По словесному портрету получалась Татьяна Витальевна Дорофеева собственной персоной! Все-таки в Людке была сильна писательская жилка — чувствовалось, что все свободное от работы время моя безумная подруга проводит в попытках оставить свой след в литературе!
— Давай дальше, — попросила я.
— Следующим был парень лет двадцати пяти. Длинный, симпатичный, но какой-то весь неопределенный. Как будто его нарисовали красками, но без контура. Этот сразу брякнул, что ему надо узнать правду о Баринове, так как он его родственник. Я рассмеялась и сообщила, что здесь уже была дама и я ничем не смогла ей помочь. Он почему-то при известии о даме жутко разозлился и разволновался, даже попытался меня отругать, что я не гнушаюсь раздавать бесценные сведения направо и налево. Я на него обиделась и хотела швырнуть папку о Баринове ему в лицо, но сдержалась, предвидя последствия… Сведениями он тоже был разочарован, я это поняла по его стону и восклицанию: «Ничего нет… Нигде ничего нет!»
На этот раз получился Володя Баринов. А зачем ему это надо, интересно?
— Потом явился джентльмен в усах, — продолжала Людка. — Он хотел узнать, что за конфликт произошел у Баринова с Потыриным. Я никогда этого не знала и честно призналась в своем неведении. Он тоже посмотрел эти жалкие листочки, вздохнул и отчалил. Я даже не успела спросить, откуда он явился.
