Марина Серова - Чем черт не шутит
С личной секретаршей шефа никаких проблем не было. Она мельком взглянула на меня.
— Татьяна Иванова? Не ошибаюсь?
— Нет.
— Игорь Ефимович вас ждет. Сейчас доложу.
Она сообщила шефу о нашем прибытии и услужливо открыла дверь кабинета.
Игорь Ефимович выглядел постаревшим. За прошедшие сутки он осунулся и утратил бодрый вид. Проступили морщины, из гриба-масленка он постепенно превращался в сморчок. Нас ждал сдержанно благодушный прием.
— Здравствуйте, здравствуйте. Присаживайтесь, — ответил он на наши приветствия. Слова выскакивали из него, как горошины, гладкие и ничего не значащие. — Хорошо-то как, после дождичка. День обещает быть добрым, конечно, если вы без очередной порции трупов. — Он хохотнул и выжидающе на нас уставился.
Я вежливо и отстраненно поулыбалась, Виктор запротестовал, созерцая что-то за окном.
— Как можно!
Мы помолчали. Куда торопиться? Я шефу помогать не собиралась. Он во мне нуждался, а я в нем — еще бабушка надвое сказала. Хотел меня видеть — я явилась. Пригласи иначе, без мордобития, проявила бы больше рвения, понимания и такта. С другой стороны, Игорь Ефимович понятия не имел, что нам известно. Потасовка в квартире Виктора и ранение Андрюхи тайной для него не являлись, судя по проскальзывавшему в его глазах уважению, смешанному с удивлением, когда он смотрел на меня. Сделали мне его парни рекламу. Однако при Андрюхином допросе они не присутствовали.
— Как ваше расследование? — осведомился Игорь Ефимович.
Я подавила зевок. Виктор неопределенно махнул рукой:
— А-а-а.
Мы опять помолчали. Лицо у Игоря Ефимовича делалось все более и более мученическим, но форсировать события он не собирался. Как знать, сболтнем мы, сами того не ведая, что-нибудь важное, и он обойдется без наших услуг.
— Итак, чем могу помочь? — Игорь Ефимович решительно посмотрел на часы.
— Вчера нехорошо как-то получилось, даже проститься не успели, — ласково начал Виктор.
— Куда же вы делись? — обрадовался Игорь Ефимович. — Выхожу, а вас уже и след простыл.
— Охранники у вас резвые.
— Молодые ребята, бестолковые, не поняли распоряжения.
— Какого? — вставила я, рассматривая маникюр.
— Как какого? Вы же собирались показать, где оставили катафалк.
— Он напротив входа стоял. Нельзя не заметить.
— Шутка ли — трупы…
— Вам не привыкать.
— Я не о том. С властями проблемы. Да, да, — отреагировал Игорь Ефимович на мой недоверчивый взгляд. — Такое не замнешь. А вы бежать. О чем ребята подумали? Они как собаки среагировали: убегаешь — не прав.
— Простое объяснение, — мы с Виктором переглянулись и всепрощающе поулыбались Игорю Ефимовичу.
Разговор затухал сам собой. Впереди маячила очередная минута молчания.
— Надеюсь, инцидент исчерпан?
— Действительно, — я погрустнела. — Насколько неверно мы истолковываем порой поступки ближних. Смешно, — я снизила голос до доверительного полушепота, — но Виктор был уверен, что вы приказали убить Олега.
— Я? — подпрыгнул шеф.
— Вы, — я вздохнула. — Теперь он осознал, что вы — законопослушный и сознательный гражданин, не замышляющий ничего худого, правда, Витя?
Виктор хмыкнул.
— Вот видите, он извиняется за неоправданные подозрения в ваш адрес. Как нехорошо, — огорченно обернулась я к Штирлицу. — На человека напраслину возвел. Говорила я тебе вчера, Игорь Ефимович не со злого умысла, а по доброте душевной родне убитого помогает, а ты…
Игорь Ефимович побагровел до предынсультного цвета. Если бы не светлый образ Натальи, призывавшей меня к действию, почище видений Жанны д'Арк, я бы продолжила издеваться над шефом с угрозой для чьей-либо жизни.
Я покосилась на Виктора и толкнула его под столом ногой.
— Андрюху жалко, — бесстрастно обронил он, изучая пейзаж за окном.
Я тоже посмотрела. Кроме пыльного вяза и мухи на стекле — ничего завораживающего. Виктор продолжал:
— Тоже непонятливый оказался. Выживет ли? Дружки-то его как, оклемались?
— Ага, — повеселел шеф. — Рассказал, значит.
— Да, не у кого ребятам сообразительности поучиться, — протянула я, но шеф уже перестал реагировать на справедливую критику.
— Кто его?
— Не мы, — Виктор сжал пальцы в кулак, хрустнув суставами.
— Ясно, но тогда кто? — Игорь Ефимович проигнорировал его и обращался только ко мне.
— Сами бы выяснить не против.
— Предположения есть?
Я пожала плечами. В прошлый раз Игорь Ефимович принимал меня не за человека, а за прекрасное дополнение к Виктору. Улыбался, делал комплименты. А теперь? Ни того, ни другого. Виктор туда же. Смотрит на меня как на друга, соратника и брата. Настроение мое ухудшилось, в пустом животе забурчало, и я стала вредной. Синхронные процессы.
— Ай-яй-яй, Игорь Ефимович, какие вы вопросы задаете. Нынче даже справки на вокзале не за так выдают.
— Что?
— Я не благотворительная организация и привыкла получать скромную компенсацию в виде заокеанской печатной продукции за потраченные умственные и физические усилия, а также за моральный и материальный урон при поиске ответов. — К концу фразы я слегка запуталась, забыв ее начало. Воздуха мне не хватило и пришлось чуть приостановиться. Виктор и Игорь Ефимович тонули в потоках моего красноречия, как мухи в киселе. Стоит выражаться попроще, иначе современники не поймут. — Желаете разбираться сами — пожалуйста. Ваши проблемы. Подскажу, так и быть, что в Андрюху стреляли те же, что и катафалк покойниками нафаршировали, — гордо, но скромно подытожила я.
Пауза растянулась минуты на три, потом Игорь Ефимович уточнил:
— Я правильно понял, что вы согласны выполнить работу за определенное вознаграждение?
— Насчет платы вы правы, — кивнула я, — а насчет «согласны» — увы.
— Почему? Мне рассказывали, что вы беретесь за самые сложные расследования. — Глаза у шефа превратились в два буравчика, и он целенаправленно сверлил меня ими.
— Безнадежное дело — не проблема. Надеюсь, вам сообщили о стопроцентной раскрываемости дел, за которые я берусь? — самореклама еще никому не навредила, и цену набить не мешает. — Но мне не нравится вся эта история, мне не нравится количество трупов, — я хотела добавить: «Мне не нравитесь вы», но передумала. Он мне не жених, а клиент. — Мне не нравится исчезновение подружки. Кстати, она не у вас? Вы не собираетесь меня шантажировать? Подумайте хорошенько.
— Будь она у меня, в ваших услугах не было бы нужды. — Шеф пошуршал бумажками на столе. — Думаю, наше сотрудничество взаимовыгодно. Поможете мне, получите информацию об Олеге и всяческую помощь, не говоря уж о компенсации.
— А если нет? — полюбопытствовала я.
Шеф угрожать не стал, не дурак. Запугивать меня — себе дороже.
— Вы все равно подругу ищете, — ответил он, — а значит, даже в случае отказа помогаете мне, но теряете лишнее время на поиски известных мне фактов. Итак, я осведомлен, сколько составляют ваши «скромные компенсации». Предлагаю вдвое больше. — Он открыл ящик стола и вынул несколько бумажек согревающего сердце зеленого цвета. — Будем считать, вы работаете на меня со вчерашнего дня. Держите, что причитается за двое суток, — он выложил передо мной деньги, как карты. — Плюс три тысячи, если разберетесь во всем в кратчайшие сроки.
— Баксов? — уточнила я.
— Само собой, но если вас больше устраивает другая валюта…
— Нет, нет, нет. — Я сглотнула и пожалела, что не настояла на фунтах стерлингов. Теряю остроту мысли. Пропащая Наташка начала мне нравиться.
— А моральный ущерб? Ваш поганец Андрюшка все-таки саданул меня по ребрам, — наябедничала я.
— Три с половиной.
Виктор прав, не такой уж этот Андрюха плохой парень.
— Сроки какие?
— Чем быстрее, тем лучше. Максимум неделя, но до тех пор, пока не всплыли документы. Пойдет?
— Э-э-э. — Я обратила внимание на Виктора. Не человек, а скульптура «Сидит, как громом пораженный». Я прикинула размеры военной пенсии и зарплаты охранника. Мне стало тоскливо. Кажется, я только что дала Виктору повод уважать меня еще больше.
— Я жду, — напомнил о себе шеф.
Он чувствовал себя хозяином положения, приосанился, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.
— Прежде чем согласиться, хочу услышать подробности, — надменно осадила я его. — Предложение заманчивое, но если ваша история не поможет найти Наташку… Сами понимаете, сутки не резиновые. Я не Цезарь, чтобы делать несколько дел сразу, а друзей я не продаю.
Виктор шумно выдохнул.
Спесивость шефа пошла на убыль. Он в упор уставился на Виктора.
— Дело чрезвычайной секретности. В случае огласки трупов будет гораздо больше.
Виктор чуть не задохнулся от возмущения и стал похож на бойцового петуха. Пока он подбирал слова порезче, я улыбнулась:
